Глава 2 «Крестный отец», как устав караульной службы Июнь 1991 г., Карна Почти полная луна была уже высоко, когда отдохнувшие, они снова выехали из двора. Дорога шла вниз, впереди в лунном свете море загадочно поблескивало. Кафе «Луна», в которое они направлялись, находилось приблизительно посередине между тезкой на небе и ее отражением. От моря далековато, если идти пешком, поэтому посетителей в «Луне» обычно меньше, чем в десятках разнообразных закусочных, которые тянутся вдоль всей набережной. Зато у входа есть просторная парковка, а небольшая веранда густо оплетена виноградом, ухаживает за которым местный садовник — пожилой Симеон. Он же числится владельцем и директором. Только на бумаге, конечно. Фактически «Луна» принадлежит бригаде. Здешний телефон используется для связи — Симеон записывает краткие сообщения из Тиходонска и передает Ворону. Сегодня кафе закрыто — сегодня здесь сходняк. Почти все уже были на месте. С кухни доносился запах поджаренного на гриле мяса, из зала — шум, смех и крики. — Добрый вечер! — у входа поприветствовал их улыбающийся Симеон. Он говорил почти без акцента — старая школа. — Всё готово, по времени! — Спасибо, Симеон, можно подавать! — пожал ему руку Ворон и передал видеокассету. — Вставляй, когда скажу, запустишь. При их входе шум смолк. — Здорово, братва! — поздоровался Ворон. Коряга только снисходительно помахал рукой, как большой начальник подчиненному люду. — Здорово! — закивали в ответ пацаны. Они чинно сидели за столами, на которых пока стояли только салаты, луканка[3], хлеб и минеральная вода — как на пионерском утреннике. Ворон обвёл всех взглядом. Присутствовали четырнадцать человек, почти все. Даже Стасик-Товаровед сидел, аккуратно сложив руки перед собой, как прилежный ученик за партой. Есть и пить — не в махалове кровь лить… Навстречу поднялся Чалый, подошел, пожал шефам руки. Из присутствовавших он был старшим по возрасту, не считая Коряги. Короткая стрижка не могла скрыть седины: его и прозвали Чалым, по названию лошадиной масти. — Бурого нет! — сообщил он. — Заболел. Ворон молча кивнул. — Знаю я его болезнь! — процедил Коряга. — Он скоро синим станет, а не Бурым от своей болезни… — Так что, ехать за ним? — не понял Чалый. — Не надо! — ответил Ворон. — Я ему выговор сделаю и оштрафую! Да с командиров звена сниму… — Давно пора! — одобрительно кивнул Коряга. Ворон поставил на стол пластиковый пакет и стал вынимать из него перехваченные резинками пачки левов разной толщины с написанными на бумажках именами. — Коряга! Шуруп! Погранец! Бойцы брали деньги, пересчитывали, прятали в карманы. Кто-то был больше доволен, кто-то меньше. — Бурого штрафуем. — Ворон вынул из пачки несколько купюр, остальные передал Чалому. — Скажи ему: не перестанет бухать — вылетит из бригады! Чалый мрачно кивнул. — Билет, Сява, Морпех, Стасик… Раздача денег закончилась быстро. — А почему мне меньше, чем Товароведу? — возмутился Билет. — Он даже на разборки не ездит! — Каждому по труду! — назидательно поднял палец бригадир. — Стасик на своем месте приносит пользу больше, чем ты в махаловке… Больше вопросов нет? Тогда давайте ужинать! Молодой шустрый паренек — племянник Симеона принес поднос с жареным мясом, расставил пять бутылок ракии, потом прошёл за барную стойку, вставил в видеомагнитофон кассету. — Едим, пьем, смотрим «Крестного отца», учимся, делаем выводы, — объявил Ворон. — Это натуральная жизнь таких людей, как мы. С глубоким смыслом картина. Потом обсудим. Братва жадно накинулась на еду и выпивку, снова поднялся характерный для застолья шумок. А на экране висящего на стене телевизора, Дон Корлеоне объяснял гробовщику, что такое дружба. В его трактовке дружба исключала деньги, но включала насилие и убийства. — Слушайте внимательно, — поднял руку Ворон. — Это очень важно! Они с Корягой тоже ели и выпивали, но шеф еще наблюдал за реакцией подчиненных. Большинство смотрели с интересом, особенно Стасик, а Шуруп так увлёкся, что сидел, по-детски открыв рот. Только Джузеппе, подперев руками лысую в шрамах голову, усиленно боролся со сном. Свою порцию мяса он съел, свою норму ракии выпил, остальное его мало интересовало. Но Джузеппе есть Джузеппе… — Ну что, какие впечатления? — спросил Ворон, когда фильм закончился. — Мне всё понравилось! — ответил Шуруп. — И вообще, они никакие не бандиты, нормальные люди… Просто, у них такой бизнес… — Неправды много, — возразил Морпех. — Получается, что у них весь силовой блок на одном этом… Луке Брази держался. Чем же они верх взяли, когда его задушили? — Да, у них все вдруг сразу мастерами-киллерами стали! — засмеялся Погранец. — Столько ликвидаций — и всё, как по маслу! — И вообще! — скривился Молдаван. — У итальяшек много заморочек. Зачем дарить гаду билет на самолёт, если его тут же задушили?! — А это как раз и есть тонкости итальянской хитрости! — принялся объяснять Стасик. — Человек билет в руки получил и расслабился, поверил в то, что он улетит на самолёте, а не поедет мертвецом в какую-то яму. И настрой у него стал совсем другой, проблем уже с ним не будет… — Ну, не знаю… — пожал плечами Молдаван. — Всё равно — удавку на шею накинули и придушили. С билетом или без — какая разница… — Но кое-что они мастерски показали, — признал Морпех. — Когда воевать начали, то перебрались все на съемные квартиры, а у Хозяина и улицу машиной перекрыли, и ворота цепью, и вооруженные патрули выставили… — А как Корлеоне наказал обидчиков дочери гробовщика? — спросил Ворон. — Так это не показывали! — зашумела братва. — Он поручил бригадиру, а тот рядовому мафиози, а тот нанял двух безработных босяков, — ответил Стасик. — Дон отдавал приказ через три ступени, чтобы в случае предательства, прямо на него никто указать не мог. — Откуда знаешь? — зашумели пацаны. — А я книгу читал. Там все подробней, чем в фильме. — Молодец, Товаровед! — похвалил Ворон, и даже Коряга уважительно кивнул, хотя не любил никого хвалить. — А кто еще книгу читал? — Ворон обвёл бригаду взглядом. Все опустили глаза, только Шуруп продолжал смотреть на шефа, хотя особых мыслей прочесть в его глазах было нельзя. — Книги читать обязательно! — строго сказал Ворон. — Мы с людьми работаем, нужно, чтобы язык был подвешен, чтобы говорили правильно… И учиться тонкостям работы мафии! — Блин, да зачем это нам?! — не выдержал Джузеппе. — Не могу я читать! У меня от этого голова болит! — Может, она не от этого болит? — засмеялся сидевший напротив Сява. Но Джузеппе бросил на него такой взгляд, что тот замолчал и отвернулся. — Зачем читать, если мы кино смотрим? — поддержал Джузеппе Молдаван. — Затем, что я так сказал! — повысил голос Ворон. Все снова затихли. Раздражать бригадира никто не хотел. Но Ворон как быстро вскипал, так и быстро отходил. — Потому что книги — это культура. Да и они более глубоко показывают жизнь, чем любой фильм, — сказал он, уже спокойней. — Ага, — кивнул Стасик. — У меня и правда, голова от книг болит, — снова сказал Джузеппе. — После той драки с ментами в Одессе, за которую я на три года подсел. Меня же тогда по голове ногами так отмутузили, что себя не помнил. После этого читать и не могу. Рассказывая, он явно нервничал. Даже раскраснелся. — Ладно, — успокоил его Ворон. — Не можешь, так не читай. Остальные меня поняли? — Поняли, — не очень убежденно закивали все, желая поскорее закончить то, что Морпех и Погранец называли «политзанятием». — А фильм этот мы еще много раз будем смотреть, и обсуждать, — сказал Ворон. — Он для нас, как этот… Как этот… — Устав караульной службы, — подсказал Погранец. — Вот-вот! Кстати, вы обратили внимание, как одеваются наши американские коллеги? Костюмчики, галстучки, шляпы, начищенные туфли… А теперь на себя посмотрите! — Послушай, Костян, тут же пляжный отдых, — усмехнулся Коряга. — Если бы мы в таком прикиде ходили, нас бы уже давно в дурку запрятали… — Это я вообще. Вид должен быть приличный, одежда опрятная. Ладно, деловая часть закончена. Отдыхаем! Братва облегченно зашумела, зазвенели рюмки.