Как и много раз ранее, я искал Его советы, когда потерял свой путь. Бог знает, сколько раз я просил его помочь. Его милости. Чтобы эта боль закончилась. Но я всё ещё живу. Видимо Он хочет, чтобы я страдал. Может быть, Он думает, что это сделает меня лучше, но пока я этого не замечаю. Я должен попробовать ещё. Упорно бороться. Игнорировать, даже если они против меня. Потому что Он, должно быть, не просто так держит меня в живых. – Боже, пожалуйста, покажи мне Твой путь, – умоляю я, глядя на красивую фреску на потолке. – Я не знаю, что мне делать. Мне так нравилась эта работа, а теперь посмотри на меня. Я запутался. Я всё время пью, чтобы справиться со своей жизнью. И теперь… теперь, я даже влюбился в девушку, которая посещает эту церковь. Я громко вздыхаю и опускаю голову, испытывая стыд. – Это неправильно? Ошибка ли хотеть кого–то так сильно, чтобы желание превратилось в одержимость? Нельзя фантазировать о ней так много. Такое чувство, что я оскорбил память о… – я не могу сказать ни слова, не задыхаясь изнутри. –Это обман? Я нравственно развращён, если хочу эту девушку? Даже, если только на один день? Могу я получить это, не чувствуя вины? Не чувствуя, что я жертвую клятвой, которую дал? Я качаю головой, зная, что никто не может ответить на эти вопросы, кроме меня. Но разговоры об этом должны помочь, даже, если Он не ответит мне. – Я сделаю всё возможное, Боже, чтобы служить Тебе, как всегда. Обещаю, я стану лучше. Я обещаю, что сделаю это правильно когда–нибудь. Но сначала… мне нужно исправиться. Пожалуйста, веди меня. Аминь. Я киваю и делаю глубокий вдох. Мне немного полегчало. Но недостаточно, чтобы полностью забыть, но достаточно, чтобы я мог снова улыбаться. Пока я не обернулся. Потому что угадайте, кто стоял в небольшом проходе в районе часовни? Лаура. – Прости… если я прерываю, – пробормотала она. – Всё в порядке, – интересно, услышала ли она, о чём я говорил… и если да, то какую часть. –Я искала тебя, а потом нашла здесь, разговаривающего, и я была немного… заворожена, – на её лице промелькнула улыбка. –Что я могу сделать для тебя? –спросил я. –Мне было интересно, если ты… сможешь снова выслушать мою исповедь? Я прикусываю губу от мысли снова остаться наедине с ней. Последний раз было так тяжело… буквально, мне было тяжело. Спорю, в этот раз будет ещё сложнее. Моему члену, конечно. Блядь. –Да, конечно. Думаю, что это ответил мой член. Определённо не мои мозги. Или, может быть, мои мозги находятся под его влиянием, так как всё моё тело просто дрейфует к ней. Как говорится… как мотыльки к пламени. Я следую за ней в главную часть. Я всё ещё думаю о том, что я там сказал… иуслышала ли она всё это дерьмо. Но, если это так, она, вероятно, бежала бы прямо сейчас, но она здесь, так что от этого легче. Мы оба входим в исповедальню, я сажусь на деревянную скамью, когда Лаура закрывает занавес. – Спасибо, что встретился со мной. Я крещусь и говорю.– Конечно. Скажи мне, что тебя беспокоит. –Мои грехи… – бормочет она. – Я не могу их остановить, – её глаза мерцают от озорства. Интересно, думает ли она о своём времени, проведённом в ванной в церкви. Если она сделала это снова. Её рука движется к её груди, и она расстёгивает одну из пуговиц рубашки. – Мне плохо от того, что я так себя чувствую. Блядь. Мне это снится? Что она делает? Я не могу поверить, что это происходит, поэтому я щипаю себя, но это не работает. Другая пуговица отлетает следом. – Я уже давно об этом думаю. У неё знойный взгляд и Лаурарасстёгивает следующую пуговицу, её рука скользит внутрь. В моём рту появились слюни от этого зрелища, и кровь приливает к моему члену. Что здесь, блядь, происходит? –Я не знаю, почему… просто иногда не могу сдержаться, – она начинает прикасаться к своейгруди прямо передо мной, и даже несмотря на то, что они всё ещё спрятаны за рубашкой, её соски явно напряжены… И ебать, это затрудняет мне жизнь. –Что ты делаешь? – спрашиваю я, не зная, что с этим делать. Мне уйти? Должен ли я бросить вызов искушению? Должен сказать;прямо сейчас она делает всё тяжёлым. И принятие решения, и мой член. –Что я хочу сделать…– шепчет она, наклонившись вперёд, чтобы я мог заглянуть в разрез её рубашки.