Чем–то. Интересно, означает ли это то самое, о чём я думаю. – Как я говорил, я не был просто дилером. Я также был убийцей. О чём бы ни попросила банда, для меня это никогда не было слишком. Я совершал дерьмовые поступки, которыми не горжусь, и предпочёл бы забыть обо всём. – И эта банда… они были врагами моего отца? Я кивнул. Она выдохнула ещё раз. – Так это касается не только нас. Я не скажу ни слова. Я не знаю, что сказать ей. И я думаю, что она уже знает, к чему всё идёт. – Ты не можешь этого сделать. – Он не оставит нас в покое, – сказал я. – Но он мой отец. Нахмурившись, я произнёс. – Я знаю это, но ты ведь тоже его ненавидишь, верно? – Да, я ненавижу то, что он сделал, но… – её лицо потемнело. – Он всё ещё мой отец. – Как ты можешь называть отцом такого человека? – Его кровь течёт в моих венах, – она подняла руки и уставилась на них, словно они были не её. – Я – это он, также, как и он – я. Я схватил её запястья и опустил их. – Это не правда. Ты сострадательная. Любящая. Хорошая. – Я переплёл свои пальцы с её, пытаясь убедить в своих словах. – Всё, о ком он мог только мечтать. Вот кто ты. – Откуда ты знаешь? – Я просто знаю, – я поёжился. – Хмм, – она уставилась в пространство. – Предполагаю, что в этом я больше похожа на свою мать. Моё горло сжалось, и внезапно стало трудно дышать. – И всё же, – продолжила она. – Он мой отец. Я не хочу… терять его. – Она сглотнула, как если бы боялась, что я собираюсь убить его. И это было правильное чувство. – Он – самое неправильное в нашем мире, Лаура. – Я знаю, – она потёрла лоб рукой. – Хотела бы я вытащить своего отца из этого монстра. Иногда я хочу разделить их, но не могу. Он один и тот же человек. Добрый папочка… и жестокий гангстер. Я сжал губы и сказал. – Именно. Кто–то должен остановить его… и, если это я, то так тому и быть. Она несколько раз кивнула и затем отвернулась снова, сворачиваясь в клубок. Я обернул вокруг неё свои руки и притянул ближе к себе, чтобы вновь почувствовать её запах. – Спокойной ночи, – прошептала она. Я не уверен, всё ли между нами хорошо или она расстроена. Но я знаю точно, что нам обоим нужно поспать… чтобы приготовиться к тому, что грядёт. *** Когда наступило утро, она ушла. Ни единого объятия или поцелуя, и ни следа не осталось. Даже её одежда исчезла, и комната выглядела, как и всегда. Как будто она растворилась в воздухе. Сглотнув, я сел прямо и огляделся вокруг, вздыхая. Предполагаю, что она правда разозлилась из–за нашего разговора. Я не могу винить её. Я бы тоже разозлился, если кто–то сказал, что собирается убить моего отца. Но она также знает, что он заслуживает этого, вот почему это так сложно. Однако, я не хочу, чтобы она злилась на меня. Сначала мы должны это обговорить, прежде чем я совершу какую–нибудь глупость. Поэтому я одеваюсь и готовлю себе завтрак. Когда я закончил есть старые добрые хлопья, я поправил куртку перед зеркалом и потянулся за кольцом, но оно исчезло. Нахмурившись, я смотрел на раковину некоторое время, словно это могло помочь. Должно быть, оно упало в какой–то уголок или трещину, когда мы положили сюда одежду. Я встряхнулся и надел свой крест, целуя его на удачу, прежде чем выйти наружу. Мне она понадобится, потому что я планирую сделать кое–что ужасно глупое. Чтобы помириться с ней, я решил приготовить ужин. Знаете, как это делают мужественные мужчины. С голыми руками и открытым сердцем. Я прекрасно выглядел, когда отправился в супермаркет и положил в свою корзину овощи, соус, сыр, феттучини и курицу. Зачем? Для чёртовой пасты Альфредо, вот зачем. Я никогда не встречал человека, который бы её не любил. А, если он не любит… ну, тогда он не человек. С корзинкой полной фигни, я пошёл к кассе и встал в очередь, затем узнал чувака, стоящего передо мной. Я поднял голову и усмехнулся, когда ударил его по плечу.