– Вообще-то сегодня с вами делят постель сразу два человека, – заметил он. Кертис грустно улыбнулась. – Что же до вашего вопроса, то… нет, – ответил Руш. – Но если когда-нибудь все же надоест, не думаю, что потом я надолго задержусь на этой работе. – Должно быть, нелегко постоянно находиться вдали от дочери и жены. – Да, но что поделаешь. Если у вас нет таких связей, и вы уже так мучаетесь… – Я не мучаюсь! – бросила Кертис. – Простите, я неудачно выразился. – Просто… неужели все время так и будет? – Будет, если вы, конечно, сами что-нибудь не измените, – ответил ей Руш. Кертис швырнула башмаком; он пролетел мимо головы Руша и оставил вмятину на хлипкой перегородке; Бакстер вздрогнула во сне. – Извините, показалось… Это всего лишь тень, – пожала плечами Кертис. – Я, может, суюсь не в свое дело, поэтому можете смело швырнуть в меня вторым ботинком, но не стоит портить себе жизнь, чтобы доказать, что все делаешь правильно, – на самом деле так ничего не докажешь. Кертис задумчиво кивнула. – Бакстер надела штаны задом наперед, – сказала она после небольшой паузы. – Да, и правда, – ответил Руш, которому не нужно даже было смотреть, чтобы в этом убедиться. Эмили едва слышно посапывала. Кертис на мгновение задержала на ней взгляд и тихо сказала: – Начальство приказало мне не делиться с ней важными сведениями. – Почему? – Ей в любом случае работать с нами самое большее еще несколько дней, – пожала плечами Кертис. – Досадно. Мне она нравится. – Мне тоже. – Отдохните немного, – сказал он, – я подежурю. – Вы уверены? Руш кивнул. Через пять минут она уже спала рядом, а через десять отключился и он. Будильник Кертис зазвонил в 6 утра. Проснувшись вместе в ее постели, все трое несколько оторопели. – Доброе утро, – хрипло сказал Руш. – Доброе утро, – потягиваясь, ответила Кертис. Бакстер не могла понять, что происходит. – Пойду приму душ, – возвестил Руш. Он встал, направился к двери, но вдруг остановился, неподвижно уставился в пол и застонал. – В чем дело? – спросила Кертис, осторожно подошла к нему и увидела на полу раздавленное, втоптанное в ковер тельце. – Должно быть, Бакстер наступила на него, когда вошла, – обессиленно засмеялся он. Он оторвал кусок туалетной бумаги, осторожно подцепил вещдок и смыл в унитаз их первый командный трофей. Дела постепенно налаживались. Глава 9 Пятница, 11 декабря 2015 года, 9 часов 7 минут утра Леннокс постучала пальцем по одной из трех карточек-шпаргалок, разложенных перед Бакстер: Я не могу строить в этом отношении догадки. Да, я могу это подтвердить. Нет оснований предполагать что-либо подобное. Эмили наклонилась ближе к небольшому микрофону, выжидательно установленному на черной ткани, которую положили на ряд сдвинутых вместе столов, чтобы создать более официальную обстановку. – Боюсь, я не могу строить в этом отношении догадки. Она услышала, что Леннокс недовольно, но почти беззвучно крякнула, и откинулась на стуле. Журналист обратился к сидевшему рядом с ней мужчине. Леннокс что-то быстро нацарапала на листке бумаги и подвинула ей, усиленно делая вид, что все ее внимание поглощено заданным вопросом и тем, как ответит на него заместитель директора. Ее каракули Бакстер разобрала не сразу: Никогда не говори «боюсь»… В привычной обстановке этого с лихвой хватило бы, чтобы вывести ее из себя, несмотря на толпу журналистов и лес выстроившихся впереди камер, фиксирующих каждое ее движение, но из уважения она лишь прикусила язык и осталась сидеть как ни в чем не бывало. Пресс-конференцию устроили с целью подтвердить личность погибшего детектива, а также чтобы, в ответ на исступленные спекуляции в интернете и всевозможные теории заговоров официально заявить, что убийства Банкира, Летаниэла Масса и детектива Роберта Кеннеди действительно связаны между собой. Бакстер даже не думала вслушиваться в разговор. Она все еще злилась из-за записки, так и не отказавшись до конца от мысли устроить скандал Леннокс, которая неторопливо завершала свой пространный ответ: – И наши заокеанские коллеги, такие как присутствующая здесь старший инспектор Эмили Бакстер. Когда с ее губ слетело последнее слово, какой-то молодой человек в дешевом костюме стремительно поднял руку. Леннокс жестом предложила ему говорить. – Старший инспектор, а что вы думаете о мотивах всех этих убийств? – спросил он. Зал замер в ожидании. Леннокс постучала пальцем по карточке-шпаргалке, хотя в этом не было никакой необходимости. – Я не могу строить в этом отношении догадки, – прочла Бакстер. – Источник в тюрьме сообщил, что у одного трупа на груди было написано «Кукла», у другого – «Наживка», – гнул свое корреспондент, не желая довольствоваться уклончивым ответом, – фотографии, сделанные на Бруклинском мосту, позволяют предположить, что нечто подобное присутствовало и там. Вы можете подтвердить, что подобные надписи были выявлены на всех телах, обнаруженных на сегодняшний день? Леннокс на мгновение застыла в нерешительности и постучала пальцем по другой карточке. Эмили хоть и удивилась, но все же выполнила молчаливый приказ: – Да, я могу это подтвердить, – сказала она механически. В зале зажужжали приглушенные разговоры и напряженный шепот. Бакстер увидела у задней стены Кертис с Рушем и немного приободрилась. Кертис дружески кивнула, а Руш поднял вверх два больших пальца. Бакстер заулыбалась. – Да, старший инспектор! Старший инспектор! – обратился к ней тот же журналист, перекрикивая едва сдерживаемый гам, и с победным видом задал третий вопрос: – Учитывая, что на груди у каждой из трех жертв – полицейского, человека по имени Вильям Коукс и убийцы-кукольника – вырезано слово «Наживка», позволю себе предположить, что вы с коллегами не исключаете, что этот посыл адресован вам?