– Где вы его в последний раз видели? – спросил Руш, понимая, что, используя ботинок в качестве оружия, он подвергает риску босые ноги. – Кажется, он запрыгнул под шкаф, – сказала Кертис, в целях безопасности забравшаяся с ногами на кровать. – Запрыгнул? – Ну, поскакал. – Поскакал?! Доверие Руша к ее словам таяло на глазах. – Ну, скорее… Как сказать «галопирует», но про паука? – Думаю, так и будет – «галопирует»… – ответил он и шагнул к гардеробу, глядя под ноги, будто опасаясь наступить на змею. – Может, попросим Бакстер? – предложила Кертис. – Не нужна нам никакая Бакстер! – рявкнул Руш. – Я сам все сделаю! Просто хочу ударить наверняка. Кертис пожала плечами. – Я сегодня не успела вас поблагодарить, – несколько смущенно сказала она. – Поблагодарить меня? – Ну да, за вчерашнюю ночь. – Всегда пожалуйста, – искренне ответил он, повернулся, чтобы улыбнуться, но увидел перед собой расширившиеся от ужаса глаза Кертис. Руш медленно проследил за ее взглядом. Прямо перед ним на ковре сидел огромный, с чайное блюдце, паук. Он застыл как вкопанный и едва слышно прошептал: – Зовите Бакстер. – Что? Тварь вдруг побежала прямо к нему. Руш завопил, отшвырнул ботинок и рванул к двери. – Зовите Бакстер! – закричал он, когда они, толкая друг друга, выбежали в коридор. Чтобы больше не тревожить Тиа и Лейлу, Эдмундс вышел в сад, мужественно встретил холодный дождь и по раскисшей от влаги земле босиком побежал в пристройку к дому. Включил тусклый свет и вытер крышку ноутбука. Вай-фая хватило на то, чтобы открыть новостную ленту и карту Манхэттена. Бакстер предоставила ему путаный, но весьма подробный отчет о случившемся. – Ничего не понимаю, – вздохнул Эдмундс. Бакстер была разочарована – ожидать от лучшего друга невозможного у нее давно вошло в привычку. – Ритуальный характер убийства по-прежнему кажется мне правдоподобным, – сказал он. – Хотя бы потому, что я не вижу никаких других объяснений. На том конце провода в дверь Бакстер постучали. – Извини, я сейчас. Эдмундс прислушался к отдаленным голосам, пытаясь расчистить вокруг немного рабочего пространства. – Послушайте… Вы что, говорите по телефону? – Да. – У нас в номере Кертис обрисовалась небольшая проблема. Но это не срочно. Знаете, мы, может, и сами справимся. – Ничего страшного. Я только договорю и подойду, хорошо? – Ну конечно, спасибо вам. – Это недолго, буквально пару минут. Дверь закрылась. В трубке что-то громко зашуршало и вновь зазвучал голос Бакстер, даже более громкий, чем раньше. – Извини… Итак, на сегодняшний день мы смогли выявить только одну связь – две жертвы имеют отношение к Тряпичной кукле. – Если это вообще можно назвать связью, – возразил Эдмундс, – в первом случае жертвой стал какой-то чувак, который по случайному совпадению оказался тезкой Волка, во втором – убийца-кукольник. По-моему, здесь концы с концами не сходятся. – В таком случае лучше сосредоточиться на убийцах. Они наверняка должны быть между собой как-то связаны. – Куклы… – произнес Эдмундс. – Согласен. Мы определенно не сможем предсказать, кто станет их следующей жертвой, до тех пор, пока не поймем, чего они добиваются, а для этого необходимо нащупать между ними связь. – Зачем кому-то приковывать к себе внимание средств массовой информации, заставлять говорить о себе во всем мире, но при этом хранить молчание? – Я предполагаю, что они стремятся не просто приковать к себе внимание средств массовой информации, а выйти на уровень мировой сенсации. Так что ситуация, думаю, будет только набирать обороты. – Поправь меня, если я не права, но у меня такое ощущение, что тебя это не очень расстраивает, – заметила Бакстер, уловив в его тоне возбуждение. – Пришли утром все имеющиеся материалы по убийцам, и я попытаюсь что-нибудь накопать. И вот что, Бакстер… пожалуйста, будь осторожна. Не забывай, что это «наживка». – Хорошо. – С Томасом говорили? – Нет. – Почему? – Потому что поссорились накануне моего отлета. – Из-за чего? – Да так. – Не испорти все своим упрямством, – вздохнул Эдмундс. – Спасибо за совет, тебе бы консультантом по вопросам семьи и брака работать. Что-то он сомневался, что с ней в этом вопросе согласится Тиа. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Эдмундс повесил трубку. Стрелки показывали 4 часа 26 минут утра, но спать совершенно не хотелось, к тому же он страшно замерз. Он оглядел пристройку, в которой уже сто лет никто не наводил порядок, и взялся за уборку, подозревая, что она еще не раз ему понадобится, пока будет расследоваться это дело. Бакстер крепко спала в постели Кертис. Кертис и Руш устроились по обе стороны кровати и вооружились импровизированным арсеналом, готовые в любую минуту ринуться на врага. Хотя Руш и не позволил ей использовать имевшуюся в номере Библию в качестве метательного снаряда, они держали наготове две пары ботинок, один шлепанец, баллончик с лаком для волос, а заодно и табельное оружие (они всего лишь собирались швырнуть его в неприятеля, если, конечно, ситуация не будет совсем безвыходной). От Бакстер толку не было никакого. Она недовольно переступила порог, выслушала объяснения, ретировалась в «безопасную зону», сняла ботинки и пару минут спустя уже крепко спала. – Еще по одной? – спросил Руш, добавляя миниатюрную пустую бутылочку к кучке на кровати. – Почему бы и нет? – ответила Кертис, приканчивая свою. Руш подполз к мини-бару, открыл его, выбрал каждому из них по бутылочке, вернулся обратно и сказал: – Ваше здоровье. Они чокнулись и сделали по небольшому глотку. – Вам никогда это не надоедало? – спросила его Кертис несколько мгновений спустя. – Что «это»? – спросил Руш, сжимая в руке ботинок. – Не «это» конкретно, а все эти дерьмовые гостиничные номера, неглаженые рубашки… одиночество.