– Ни в коем случае. Просто… – Иными словами, теперь вы утверждаете, что теория «падшего ангела» все же заслуживает внимания в качестве одной из возможных ветвей расследования? Бедная Андреа, казалось, совершенно запуталась. – Я этого не говорила. Однако… Ванита пыталась выпутаться. – Я, конечно, не следователь, – продолжала Андреа, – но разве можно исключать возможность того, что на эти убийства злодея вдохновили Библия и ангел Господний, впавший в немилость? Ванита застыла, мысленно выбирая наименее вредоносный вариант ответа. – Коммандер? – Да… Нет. Мы… – Так как же? – в отчаянии взмахнула руками Андреа. – Ведь полиция наверняка должна учитывать все… – Да, – решительно перебила ее Ванита. – Мы действительно рассматриваем подобный вариант. В эту секунду камера вдруг отъехала назад, явив зрителю простиравшуюся на несколько метров в разные стороны стену мониторов, в самом центре которой сидела ведущая. – О нет, – простонала Бакстер, чувствуя приближение фирменного момента Андреа Холл, неизменно рассчитанного на сенсационный эффект. Экраны за столом ведущей театрально мигнули и зажужжали, изображение Ваниты померкло, и на смену ему пришла пара распростертых черных крыльев, будто выросших из плеч журналистки. – Итак, вы сами только что слышали, – обратилась Андреа к своей огромной аудитории, – полиция Лондона охотится на падших ангелов. – Что она такое говорит? – спросила Кертис. – Она всегда так делает, – ответила Бакстер, глядя, как черные перья спрятались под колышущейся пелериной Андреа. – Но это же бред! – Неважно – когда это говорит она. Ага, вот оно… – сказала Бакстер, готовясь к худшему. – …Завтра мы продолжим обсуждать все ужасные и фантастичные перипетии этого дела, которое полиция теперь называет… «убийствами Азазеля». – О, нет! – сдавленно простонала Эмили. Она выключила телевизор и затрясла головой. – С вами… вы в порядке? – тихо спросила Кертис. – Да, – ответила Бакстер, вспомнила, что на ней полотенце, и подтянула его выше, чтобы больше прикрыть обнаженное тело, – я ложусь спать. После чего умолкла, ожидая, что коллега уйдет и оставит ее в покое. Но вместо этого Кертис села за стол в углу комнаты и сказала: – Честно говоря, я давно хотела поговорить с вами наедине. Бакстер застыла в дверях ванной, стараясь не показывать, до какой степени ей неловко. Она постеснялась бы стоять полуобнаженной даже перед Томасом, что уж говорить о едва знакомой ей женщине, с которой к тому же необходимо вести беседу. – Сейчас, когда мы знаем, что пошли по правильному пути, занявшись психиатрами, это, может, и не так важно, – продолжала, ничего не замечая, Кертис, – но мне все равно неприятно это от вас скрывать. Эксперты обнаружили в крови Гленна Арнольдса кое-что необычное. Услышав это, Бакстер старательно изобразила на лице удивление, хотя уголок того самого документа торчал из папки на столе, за которым сидела Кертис. – Он не принимал назначенных врачом нейролептиков. Но он пил другие таблетки, от которых его душевное состояние только ухудшилось. По ряду причин… эти сведения от вас утаили, за что я искренне приношу извинения. – Принято, спасибо, что сказали, – улыбнулась Бакстер. Разговор по душам в одном лифчике для нее был явным перебором. Ей хотелось только одного – побыстрее со всем этим покончить. – Ну ладно, я, пожалуй… – сказала она и ткнула пальцем на душ. – Конечно-конечно, – ответила Кертис и встала, собираясь уйти. Бакстер испугалась, что на прощание коллеге захочется ее обнять, и внутренне съежилась. Кертис действительно ее обняла. – Мы ведь команда, правда? – улыбнулась Кертис. – Разумеется, – согласилась Эмили и захлопнула дверь прямо у нее перед носом. – Разве того обстоятельства, что ее треснули физиономией об стол, еще не достаточно, чтобы собрать манатки и отправиться домой? – злобно прошептала Леннокс на ухо Кертис, когда они шли в переговорку. Бакстер шла чуть впереди. Какой-то молодой парень принес кипу запрошенных ей распечаток. – Вы не могли бы раздать эти материалы, агент?.. – Руш. – Руз? – Господи, да попросите кого-нибудь другого, – прикрикнула Леннокс. Когда все уселись, она тут же перешла к первому пункту повестки дня, демонстративно не упоминая о многочисленных повреждениях, полученных Бакстер. Висевшая на стене белая доска с написанными Рушем данными на убийц приросла еще одной колонкой: – Следы ног в Бруклине идентичны тем, которые преступник оставил в доме Бентхема, – сказала собравшимся Леннокс. – Баллистическая экспертиза тоже установила полное совпадение. А еще впервые повторился modus operandi. Рискну предположить, что изначально убивать психотерапевтов не планировалось. Мертвые Куклы… Отсутствие Наживки… Скорее всего, кто-то просто решил зачистить концы. У вас есть что добавить? – спросила она, глядя на Руша и Кертис. – Только то, что этот «кто-то» не профессионал: во-первых, Бакстер устроила ему хорошую взбучку, а во-вторых, он всадил в Иста три пули, но не задел ни одного жизненно важного органа, и тот умер только от потери крови, что, опять же, возвращает нас к предположению, что убийца действовал по необходимости, а не по плану. – Как только мы начинаем искать этих людей, их убивают. Это не может быть совпадением, – сказала Кертис. – Не может, – согласилась Леннокс. – Вернемся к нашему убийце: мы знаем примерный рост и вес, а кроме того, расплывчатое описание «белый мужчина с карими глазами». Бакстер проигнорировала тонкую издевку в слове «расплывчатое». – Кому принадлежит квартира, в которой прятался Ист? – спросил кто-то. Леннокс заглянула в свои бумаги. – Некоему… Киарану Голдмену. Насколько мы понимаем, он был другом Иста. Жилье пустовало, хозяин как раз копил деньги, чтобы сделать ремонт. – Значит, у нас по-прежнему ничего нет? – спросил тот же самый агент. – И если криминалисты не назовут нам имени, мы опять останемся с пустыми руками? – Отнюдь, – сказала Леннокс, – нам известно имя тайного вдохновителя всех преступлений. Теперь мы наконец-то знаем, кто дергает за ниточки. – Как это? Все замерли в нетерпении. – Представляю вам нашего Азазеля… С легкой руки Андреа Холл с каждой минутой это имя входило в обиход все большего числа журналистов; даже в ФБР дело называли только так, как будто действительно виной всему был меняющий тела падший ангел. Когда Леннокс показала фотографию пропавшего британского психиатра, у Кертис сжалось сердце. Она не только убила ни в чем не повинного человека, но и флиртовала, как глупая девчонка, с самым разыскиваемым ФБР злодеем. Встретившись с ним лицом к лицу, она его упустила. – Алексей Грин, – произнесла Леннокс. – Только в прошлом году этот человек пять раз пересекал Атлантику, чтобы встретиться с Бентхемом и Истом. Как мы уже знаем, он оказывал в тюрьме психологическую помощь Доминику Барреллу. Но ранее нам не было известно, что у клининговой компании, где работал Патрик Питер Фергюс, был заключен контракт на обслуживание офисов Грина. Это давало Грину массу возможностей, чтобы завербовать его и манипулировать им по неофициальным каналам. – Но… каким мотивом он руководствовался? – спросила Бакстер. Леннокс окатила ее ледяным взглядом, однако ответила профессионально-сдержанно: – Мы работаем над этим вопросом. Как бы там ни было, этот человек выступает в роли того звена, которое связывает воедино всех наших Кукол. Это он, коллеги, и арест Алексея Грина отныне становится для нас главным приоритетом. – Меня все это не убеждает, – возразила Бакстер. – Он безусловно замешан. Но главный руководитель… почему? – Согласен, – поддержал ее Руш. – В самом деле? – нетерпеливо спросила Леннокс. – Тогда я сообщу вам один факт, который, вероятно, заставит вас изменить мнение: после нашего допроса Ист, на обратном пути в Проспект-парк, сделал из такси один-единственный звонок. Кто-нибудь рискнет высказать предположение, кому он был адресован? Никто ничего не ответил, вероятно, полагая, что в данном случае лучше промолчать.