– Не все. Но я понял, порасспросив стражников караванов и купцов, выезжающих за стены, что это хорошая цена. Райя кашлянул, закончил последнее предложение размашистым завитком, посыпал страницу мелким песком и – явно довольный – отложил перо. А потом послал вору робкую улыбку. Альтсин не дал себя обмануть ни извиняющемуся лицу, ни выражению искреннего беспокойства в глазах хозяина. Были они настолько же правдивы, как и поза загнанного писарчука, едва способного заработать на кусок хлеба. – Эти расспросы, – пальцы Севера переплелись в нервном танце, – были дорогими. Сам понимаешь, ты не сообщил нам лишних подробностей. Какая-то Аонэль, скорее всего, ведьма, которая несколько лет назад покинула остров и поплыла на континент на поиски матери. Даже неизвестно, вернулась ли она. Теперь ей – где-то двадцать два или двадцать пять, ну и – что оказалось самым полезным – выглядит она как сеехийка. Райя улыбнулся, дав понять, что это – шутка. – Мои люди, – продолжил он, не дождавшись реакции, – искали хотя бы полслова, а это было не так просто. Поверь, куда легче найти беглецов или спрятанное сокровище. Как купцы, так и стражники караванов, о которых ты уже вспоминал, – просто банда занятых людишек, у них нет времени выслушивать местные истории, даже если сеехийцы решили бы такими поделиться. Альтсин не изменил позы или выражения лица, но зевнул, прикрывая рот ладонью. – Прости, вчера я служил Нашей Госпоже в порту. – Он сложил ладони, словно для молитвы, и чуть поклонился, извиняясь. – А когда мало спишь, начинаются проблемы с памятью, однако я готов поспорить, что в весточке, которую ты мне вчера прислал, писалось, будто у тебя для меня важные новости. И чтобы я готовил остаток денег. Должно быть, я плохо тебя понял. – Ладно, ладно. У меня есть информация, которую ты ищешь. – Тогда в чем проблема? Считаешь меня дураком? Толстому не понравится, что ты без причины пытаешься поднять цену. Улыбка Райи исчезла, руки его замерли, а глаза утратили выражение легкого раскаяния. Наконец-то он стал похож на человека, к которому можно обратиться за помощью для решения своих проблем. Потому что кого-то с таким взглядом бессмысленно молить о милосердии. – Толстый… хорошо, что ты о нем вспомнил. Я послал ему весточку о твоей скромной персоне. Он подтвердил, что знает тебя, приказал помогать в границах разумного, написал не доверять. Что ты на это скажешь? Вор послал ему вежливую улыбку: – Я бы тоже написал не доверять мне, что же в этом странного? – Верно. А то, бывает, человек поддастся порыву сердца, просьбе женщины, слезам ребенка – и вдруг пытается дышать сквозь тугой пеньковый воротник. Но я о другом. Цетрон-бен-Горон, наш новый анвалар, написал еще, чтобы я передал тебе, что один ваш общий знакомый, чьи пальцы однажды ночью отрубили, зализал раны и вернул силы. И что Лига острит ножи. Все, какие только может найти. Что ж, новости были важными. Лига Шапки уже однажды столкнулась с культом Владыки Битв и выиграла, хотя удачи там оказалось больше, чем можно бы подумать. К тому же в игру тогда вмешались силы, которых никто не ждал. Альтсин очень хотел бы знать, подозревает ли Цетрон о его участии в уничтожении всех Праведных, сопоставил ли он его внезапное исчезновение с резней на крышах и на речном моле. Но в этом случае Райя наверняка получил бы письмо не с загадочным предупреждением, а с конкретным приказом. Воспоминание о моле и реке вызвало в памяти и порождающую дрожь картинку девушки, и ее убийственного товарища. Эта парочка казалась осью, вокруг которой в тот миг вертелся весь мир. А он смотрел им в глаза и видел бездну… А теперь? Цетрон пишет, что граф Терлеах вернул влияние и власть в Храме? А Лига идет на войну, еще бóльшую, чем та, что едва ее не уничтожила? И просит его вернуться? «Нет, дружище. Пока этот сукин сын в моей голове – возвращаться мне нельзя». Райя кашлянул снова, прервав его размышления и пробудив настороженность. Голос Севера теперь сделался другим: скользким, липким и холодным. – Камана, – произнес мужчина, которого сейчас даже пьяный до полусмерти моряк не посчитал бы робким чиновником, – всегда была независимым городом. Мы уважаем Лигу и ее право управлять нашим братством, но в местных делах мы руководствуемся собственными обычаями. Альтсин вдруг понял, откуда взялось прозвище Севера. Райя – незаметная рыбка, которая, лежа на дне, сливается с ним, и человек может невзначай на нее наступить. И тогда – хысть! – и ядовитый шип втыкается в ногу. – Я слышал, – ответил вор, откидываясь поудобней и положив ладонь на колено, – что именно Лига выдвинула тебя на роль здешнего предводителя. – Верно. Но это было при прошлом анваларе. Нет, – испещренные чернилами ладони поднялись в защитном жесте. – Не думай, что у меня есть какое-то чувство преданности к тому мертвому кабану. Я уважаю Цетрона за то, что он сделал, но Понкее-Лаа – далеко. А ты, дружище, кажешься мне потенциальным источником проблем. – Я? Странник, ожидающий освящения Великой Матерью? Если ты полагаешь меня проблемой, то что делать с остальным орденом? Братьям стоит начинать бояться? С нахмуренными бровями Север Райя выглядел человеком, страдающим от запора. Но Альтсин сомневался, решился бы хоть кто-то, посмотрев в тот момент в эти бледные, водянистые глаза, на ироническую усмешку. – Странно, – голос предводителя воров сделался бархатным и гладким, словно шелковая гаррота, – я мог бы поклясться, что ты надо мной шутишь. Цетрон-бен-Горон написал также, чтобы я был с тобой внимателен. Что с тобой что-то не в порядке. Вспоминал, что вокруг тебя могут происходить странные дела. Подтверждаешь? Они миг-другой мерились взглядами. – Отчего же не подтвердить? Я храплю, когда сплю на правом боку, а когда наемся капусты – пускаю исключительно вонючие ветры, а порой, когда делаю тесто в монастырской кухне, напеваю себе под нос неприличные песенки. Для монаха это удивительно странное поведение, но приор пока что не решился на экзорцизмы. Север потер руки и принялся внимательно разглядывать собственные ногти. – Эти новости я получил где-то месяц назад. Корабли плывут на континент довольно долго, как тебе известно, но с того времени я приказал за тобой следить. Ты работаешь в монастыре, лазишь по городу и по Белому пляжу, разносишь суп и хлеб беднякам и рассказываешь о благотворительности миттарским морякам. Они одновременно улыбнулись. Райя тоже родом из Понкее-Лаа, и нелюбовь к жителям Ар-Миттара была у него в крови. А поскольку бóльшая часть портовых нищих работала на него, вести о вчерашнем скоро станут рассказывать в любом закоулке. – Анвалар не говорил ничего прямо, но в его письме было предупреждение. Он просил, если ты начнешь вести себя странно, облегчить твои мучения. Так он сказал. Облегчить мучения. Странно, тебе не кажется? И чтобы в этом случае я послал за тобой лучших людей. Проблема в том, что у меня нет причин так поступать, а я приказывал проверять тебя даже моим колдунам. Ты не используешь Силу, аспектированную или нет, не привлекаешь внимания никаких духов или демонов, не плюешься огнем, а ночью не превращаешься в прекрасную деву, чтобы танцевать голым в свете луны. А выпускаемые тобой ветры воняют не настолько, как ты хвалишься. Ты не кажешься кем-то важным или необычным. Вчера, если бы не присутствие того монастырского великана, тебя наверняка побили бы и ограбили. Правда, я могу приказать тебя убить и запросто убедить Цетрона, что это было необходимо, но мне кажется, приор монастыря тебя любит и наверняка поднял бы шум вокруг твоего исчезновения. А это сделало бы меня обычным убийцей. – Север перестал заинтересованно поглядывать на ногти и принялся открыто рассматривать Альтсина. – Возможно, самое странное в тебе – то, что ты так спокойно сидишь здесь, с лицом словно медитируешь о милости Владычицы. На этом стуле перебывало немало гостей, и большинство из них после моей речи заплевали бы меня, уверяя в собственной невиновности и в том, что они понятия не имеют, о чем тут речь. – А ты бы мне поверил? – Нет. Но было бы славно, если бы ты постарался меня убедить. – Цетрон и я разошлись относительно пары проблем. Некогда я для него работал, потом откупился и отошел от дел, а наша последняя встреча не была приязненной. – Но вы и не враги. – Райя приподнял бровь, что придало ему вид бледной каменной горгульи. – Разумеется. В конце концов, я ведь до сих пор жив. Анвалар не уверен, не стану ли я действовать против него. Не попытаюсь ли влезть в его штаны, если понимаешь, о чем я. У меня нет таких амбиций, но Цетрон не сделался бы первой шапкой в Лиге, если бы не подозревал всех и каждого. – Ложь текла плавно, а одно слово тянуло за собой следующее, словно ряд идущих гуськом крыс. – Не все в городе довольны его властью, особенно тем, что вместо мира с Храмом Владыки Битв он прет к войне. Несколько человек обратились ко мне насчет этого, он узнал – так я и оказался в черном списке. Пришлось убегать. Возможно, он предполагал, что в Камане я стану искать союзников. – А ты ищешь? Вопрос был задан спокойным, равнодушным тоном, который мог означать что угодно. – Я уже говорил, что нет. Я ищу одну племенную ведьму, которая у меня в долгу. Благодаря ей, возможно, мне удастся заработать немного деньжат и вернуться на континент с полным кошельком. Может, даже с несколькими кошельками. – Значит, тебя привели сюда дела? – Скорее, надежда на них. И на толику счастья. В Понкее-Лаа для меня нет места, потому… как бы это сказать? Жду, пока мне улыбнется Госпожа Удачи. Взгляд Севера прилип к его лицу, словно кусочек подпорченной рыбы, брошенный уличным хулиганом. – Цетрон и правда подозревает тебя беспочвенно? – Правда-правда. – Альтсин истово закивал, как тот, чья совесть не до конца чиста. – Ну уж таков он. Будь он другим, протянул бы как анвалар лишь несколько дней. Полагаю, что со временем мы как-то, но придем к договоренности, но пока что я предпочитаю не мелькать у него перед глазами. Что на самом деле происходит на континенте? – Информация стоит. – Север Райя удобней устроился в кресле, поджал губы и впервые стал выглядеть расслабленно. – И чем дальше – тем больше. – А сплетни? – Сплетни – даром. Что тебя интересует? – Сплетни – нормально. Прежде чем возвращусь, бóльшая часть их станет историей. – Хорошо. – Райя откинулся назад и сплел руки на животе. – Моряки рассказывают, что Храмом Меча в Понкее-Лаа теперь руководит какой-то дворянин, не то барон, не то граф. Какой-то… Тиреш… Граф Терлеах. Хм. Стало быть, сплетни подтверждают информацию от Цетрона. Альтсин надеялся, что, потеряв Праведных, этот фанатичный сукин сын уже не восстанет. Но ему хватило всего нескольких месяцев. – Бендорет Терлеах? С ним были проблемы, когда я уезжал из города, но Толстый говорил, что справится. – Вроде бы он даже справился, но потом граф залил город золотом, получил помощь друзей из Совета и встал на ноги. Говорят, будто несколько монахов умерли при таинственных обстоятельствах или отправились в далекие паломничества, и теперь этот граф истинный владыка Храма. Что, вместо того чтобы подлизываться к дворянству, богатым купцам и старшине цехов, слуги Владыки Битв вербуют… хм… да, это правильное слово… вербуют верных среди бедноты. Мелких ремесленников, портовых рабочих, тружеников верфей, моряков и даже нищих, преступников и девок. Каждый, кто принимает благословение Храма и его знак, может рассчитывать на помощь, милостыню, теплую еду, койку в одном из приютов, устроенных монахами, место в храмовой школе для детей, помощь при болезни и всякое такое. Выглядит так, будто Храм Реагвира начал соревноваться с матриархистами в благотворительности. Два слова выбились из этого словотока и зазвенели у него в голове, словно противотуманный гонг. Благословение и знак. – Какой знак? – Дурвон, знак Сломанного Меча. Татуируют его верным на левом предплечье. Примерно, – главарь воров расставил пальцы, – вот такой величины. Звон переродился в грохот. Мерный, становящийся сильнее с каждым ударом сердца. Вор прищурился и с усилием улыбнулся: – Люди позволяют, чтобы им делали нечто подобное? – Татуировку? – пожал плечами Север. – Ее многие носят. Меч Владыки Битв якобы приносит удачу в битве, как ладони Матери хранят в болезни, а Песочные Часы Эйфры помогают при игре в кости. Такой знак – это пустяк, но притом позволяет наполнить пустое брюхо, согреться в ночи и вылечиться даром. Конечно же, вербуя людей среди бедняков, Храм вырывает их из-под власти Лиги. Естественно, если верить слухам. Альтсин сообразил, что Райя внимательно к нему присматривается. Со странным выражением на лице. – Слухи стоят не много, – откашлялся он и прохрипел: – А информация? Та, за которую я уже заплатил? – Я нашел твою ведьму. Аонэль. Вернее – Аонэль Тамарэ из клана Вырхх племени гхамлаков. Несколько лет назад ее мать-колдунья исчезла при странных обстоятельствах, а потому, как говорят в племени, девушка взяла с собой несколько родственников и поплыла на континент. Якобы, когда вернулась, душа ее матери появилась в родовой усадьбе и повелела дочке стать своей наследницей. Рассказ этот подтвердили несколько человек, в том числе из племени сивхеров, а те испытывают к гхамлакам по-настоящему сеехийские чувства. Делают себе четки из зубов врагов, – добавил Север не пойми зачем. – Что-то непохоже, будто у тебя были проблемы с тем, чтобы добыть информацию. – Напротив. – Север поерзал на стуле, наклонился, упер локти в стол. Похоже, они переходили к делам. – Все это произошло несколько лет назад, а с того времени гхамлаки, сивхеры, оомны, к’вараси, шаваари и полдюжины прочих племен, занимающих северную часть острова, провели шесть больших и с пару дюжин малых войн. Можно было бы написать сто книг толщиной с эту вот, – он махнул в сторону томины на столе, – рассказами об их геройстве, отваге, ловкости и чести, как и о том, какой подлой, коварной, трусливой и лживой была вторая, третья и четвертая стороны. История какой-то там девки, поплывшей на континент искать собственную мать, не может и сравниться с рассказами о Гангоре из логгов, который собственными руками поймал, обезоружил и связал десятерых гхамлакских воинов, после чего вырвал у каждого из них по два передних зуба и отпустил на свободу, чтобы каждый кусок пищи напоминал им об их позоре. – И как же ты ее нашел? – Благодаря истории о парне, который поплыл со своей сестрой по крови в какой-то далекий город и украл там большой меч. В городе была башня высотой в сто человек, которая пылала ночью. Этот случайный рассказ оказался услышан в корчме от пьяного молодого воина. А на побережье есть лишь один город, в котором почитают Меч Владыки Битв и в котором стоит самый большой приморский маяк. А потом все пошло быстро. Один кувшин вина. Аонэль? Да, Аонэль. Второй кувшин. Она искала кого-то из своих? Искала мать. Третий кувшин. Вернулась в Амонерию? Да, она в… Райя хищно улыбнулся: – Остальные деньги. Сейчас. Альтсин вынул пузатый кошель и молча смотрел, как лысеющий книжный червь высыпает монеты, пересчитывает их, проверяет каждую отдельно. Альтсин не чувствовал себя оскорбленным. Предводитель гильдии воров, который доверяет своим клиентам, не стоил бы и обрезанного медяка. – Получается, ты получил информацию благодаря удаче? – спросил вор, пока Райя считал. – Госпожа Судьбы помогает тем, кто сам себе помогает. Если бы я не разослал так много людей на поиски, тот молодой воин мог бы вернуться к себе и уже никогда не появиться в Камане. Но да, Слепая Девица показала мне пальцем. – Север улыбнулся зло, сгреб золотые монеты в кошель и добавил: – Хотя и не уверен, была ли она благосклонна и к тебе.