– Говори. – Твоя Аонэль стала Черной Ведьмой гхамлаков в долине Дхавии. Она служит Древу Предназначения и является Голосом Оума. Ты никогда не доберешься до нее, даже в монашеской рясе. Указал на дверь: – Рад был работать с тобой, но мое время бесценно. Если захочешь найти еще кого-нибудь – ты знаешь, где меня искать. Интерлюдия Метла. Пепел. Работа. С предыдущего собрания в этой комнатке миновал день, а может, три, а может, и десять. Мужчина этого не знал. Никогда он не был хорош в подсчете времени. На этот раз первой появилась Китчи, пестрая, непокорная, вечно радостная и раздражающая Китчи. У Владычицы Судьбы, пожалуй, был нелучший день, когда она выбрала в качестве слуги именно Китчи. Она ворвалась в круг перед одиннадцатью каменными тронами и закружила, шумя юбками и шалями да рассеивая вокруг перезвон колокольчиков. Пепел, который слуга уже успел смести в несколько кучек, подлетел вверх и затанцевал вместе с нею. Раздражающая. Она уселась на одном из каменных тронов, поджав ноги и выставив на обозрение щиколотки, увешанные серебряными цепочками. Улыбнулась. Ему. Он озабоченно опустил взгляд. Порой он забывал, что, хотя комната охраняет его от взглядов смертных, некто такой, как Китчи, умеет проницать иллюзию. Служба у Владычицы Судьбы давала определенные выгоды. Метла. Пепел. Работа. Мужчина и женщина появились почти одновременно. На этот раз воин в алом носил маску, казавшуюся склеенной из битого фарфора, с кривыми отверстиями для глаз, а сопровождал его мальчик лет двенадцати, одетый в свободную тунику до колен и сандалии. Песочный цвет туники лишь подчеркивал его светлую кожу. На женщине были темно-синие одежды, лицо же она заслонила несколькими слоями тюля, надетого в манере пустынных племен. Без слов все заняли места на противоположных сторонах круга, так, чтобы разделяло их максимальное расстояние. Мужчина взялся за запястье мальчика. – Мы посоветовались и не находим попыток обмана в том, что делает твоя госпожа, Китчи-от-Улыбки. – Слова, произносимые устами мальчишки, голос которого еще не огрубел, звучали странно. – Судьба может нам не способствовать, однако смерть другого князя все равно подарит нам победу. – Естественно. – Служанка Владычицы Судьбы кивнула. – Что-то еще? – Однако поведение Агара нам не нравится. Он должен быть здесь и смотреть. – То, что некогда он дал обещание, которого намерен придерживаться, не означает, что он позволит вам все, мой золотой. В конце концов, речь идет о его любимом царстве. Он может признать твоего кандидата на трон соответствующим условиям, но не должен его поддерживать. – Но не может и вмешиваться. – А он вмешался? Хоть раз использовал свою Силу? Когда же? Мальчик чуть шевельнулся: – Нам об этом не известно. – Тогда и не плачь здесь. Правила совершенно ясны. В этой игре могут принимать участие либо люди, либо кровь от крови, а у последнего из линии ни здесь ни там нет никого из семьи. Он в одиночестве. – Но… Женщина в синих одеяниях шевельнулась нетерпеливо: – Ты глупец, Э’мнекос. Он – Владыка Пламени. Вратами его царства является любой костер и всякий огонек светильника, который разгоняет тьму. Агару нет необходимости быть здесь лично, поведение его – всего лишь демонстрация, чтобы мы знали: то, что происходит, ему не нравится. И что он наготове. Мальчик посмотрел на говорившую, а пальцы его господина прочертили на бледном предплечье сложный аккорд. – И что это знание тебе дает? Он умрет, если не завтра, то через пару дней. И тогда… – И тогда Владыка Огня соблюдет клятву. – Китчи странно улыбнулась. – И я тоже. А вы получите, что хотите. – Что нам принадлежит. Что у нас украли и отобрали. – Существуют различные пути. – Служанка Владычицы Судьбы указала на женщину с закрытым лицом. – Вы тоже можете их выбирать. – Нет, – хотя слова раздавались из уст мальчишки, покачал головой мужчина. – Мы не можем. Не теперь. И ты об этом знаешь. – Нет. Я ничего не знаю. Впрочем, как и ты. Но вы уже выбрали собственную дорогу и судорожно придерживаетесь ее, будто безумец, вцепившийся в обрывки постромков. – Мы справимся, если Судьба не станет нас обманывать. – Ох, – Китчи драматичным жестом схватилась за сердце. – Вы меня поразили в самое сердце. Судьба бывает изменчивой, злой или жестокой, но никогда не обманывает. – По крайней мере так думают глупцы, пытаясь сыграть с ней в кости, – донеслось из тени под стеною. Те слова на миг заключили всю сцену в пузырь безвременья, и даже серые хлопья, что беспрестанно сыпались вниз, замерли на миг в воздухе. А когда время снова пошло, одновременно случилось несколько вещей. Мужчина вскочил и развернулся так быстро, что плащ его распахнулся, словно птичьи крылья, а парень, неожиданно дернутый за руку, потерял равновесие и упал на колени. Женщина, скрывающая лицо, обронила какое-то слово, гортанное и шелестящее одновременно, а хлопья пепла вокруг нее разлетелись во все стороны, словно их оттолкнул невидимый для глаз взрыв. Воздух на краю барьера легко заморгал. Только Китчи осталась невозмутимой. Цветная, пестрая, раздражающая Китчи. Мальчик поднялся с колен и прохрипел с лицом, искаженным странной гримасой: – Уничтожительница. Тихий смех, который ответил этому… имени? оскорблению? – пробуждал большее беспокойство, чем если бы из тени раздалась брань и угрозы. Воитель в алом отпустил руку мальчика и потянулся за спину, под плащ. Пламень рыкнул из центра зала, погружая все в красный свет, и собравшиеся замерли. Вот ведь. Теперь придется заметать еще больше. Служанка Владычицы Судьбы встала с трона и танцующим шагом – она что, не умеет двигаться иначе? – обходя колонну огня, подошла к стоящим под стеной трем фигурам. Улыбнулась самой низкой из них. Огонь медленно угас, а с потолка посыпалось в три раза больше пепла, чем раньше. Метла. Работа. – Ты прибыла. – Если уж мы заключили договор. Китчи оглянулась назад, через плечо: – Сядь, Э’мнекос! Сейчас же! Ну вот. И где же та легкая на ногу ветреница? Голос ее звучал железом и до белизны раскаленной сталью. Мужчина медленно убрал руку из-за спины и так же медленно, словно заставляя слушаться каждую часть своего тела отдельно, занял место на троне. – Ты принес сюда оружие, нарушая все правила. Ты осмелился потянуться за ним, и я все еще удивляюсь, отчего Агар не превратил тебя в горсточку пепла. Ты идешь по острию божественного гнева. – Не я один. – Рука мальчика снова оказалась в хватке мужчины. – Ты тоже, если пригласила ее сюда. – Но ты же знаешь, что я не вошла бы в это место, имей Владыка Огня что-либо против. – Самая низкая из прибывших выступила вперед, с виду четырнадцати или пятнадцати лет, с черными, как ночь, волосами и глазами, которые в этом свете выглядели словно озерца, наполненные ночным небом. Спутники ее остались в тени. Несущественные, как камни стены. – А значит, отстраненность нашего хозяина кажется сомнительной. – Голос мальчика сделался ниже на тон. Китчи громко рассмеялась, словно услышала лучшую в жизни шутку: – Хочешь войти в дом, чей владелец тебя не приглашал, украсть у него все, что он создал за последние тысячу лет, изнасиловать его жену и дочерей, убить сыновей – а еще имеешь наглость требовать от него отстраненности? – Он нам кое-что обещал. – И он соблюдет обет. Она прибыла сюда по приглашению моей госпожи. Как ее гость. – Нельзя вводить новых игроков. – Это не игрок, а всего лишь… наблюдатель.