– Потому что это одно и то же, моя дорогая. Отравитель – наивысшая форма лекаря. Я знаю то же, что и придворные медики, но они понятия не имеют о самом малом из моих секретов. – А не должен ли здесь быть и какой-то целитель? Владеющий Силой? – Что? Тебе надоела моя компания? Княжеской крови не имеет права касаться никакая Сила, кроме Силы Огня. Потому чародеям, специализирующимся на лечении, доступ ко двору закрыт. Малейшее подозрение в том, что они использовали чары на ком-то из княжеской семьи, – и попадут в очищающие объятия Агара. – Это как? – На костер. Чародеев, что владеют боевыми аспектами, ты найдешь нескольких, но о здоровье князя забочусь я. Кроме того, – пояснил он, – я сумею различить вкус любого известного человечеству яда, даже если его будет капля на кварту жидкости. Сумею также различить симптомы других ядов, что проникают сквозь кожу или по воздуху. И конечно, знаю, как их лечить. Отравительство – искусство с древней и исключительно благородной родословной. И оно куда тоньше примитивной магии или алхимических фокусов. Опирается на принципы разума, опыта и железной причинно-следственной связи. – Правда? – Она допила вино и содрогнулась. Самая сильная концентрация мускуса и старых ремней была на дне. Он наполнил кубок водой: – Выпей. Медленно, но не прерываясь. Она пила. Вода была на вкус как… вода. – Правда. Отравитель, который не станет опираться на разум, опыт и причинно-следственные связи, умрет быстро и молодым, убитый собственными ядами. Это искусство ошибок не прощает. Кроме того, – он глядел на нее глубоко посаженными глазами, – мы и доктора всегда употребляем одни и те же составляющие. Разница лишь в пропорциях. То, что служит лекарством в сотой части унции, в десятой становится отравой. Да что там: иной раз лекарство, поданное утром, усиливает тебя, а перед сном – убивает. Скажем, вот это, – он показал ей бутылочку из темно-зеленого стекла, украшенную черным цветком с тремя лепестками. – Это цманея. Сгущает кровь, приводит к тому, что раны быстрее заживают, а сердце бьется медленнее. Укрепляет сосуды. Я даю ее тебе, чтобы не было кровоизлияния в мозг. Но дай я тебе несколько капель ее вечером, и твое сердце, которое во время сна и так бьется медленнее, могло бы остановиться, не будучи в силах проталкивать загустевшую кровь. Она допила воду, а он тотчас долил ей новую порцию: – Медленно, непрерывно. В Коноверине говорят, что разница между отравителем и лекарем состоит в том, что первый никогда не убивает пациента случайно. Она выпила: – Зачем столько воды? – Она не помешает, а когда ты пьешь – то не говоришь. Она ткнула его выпрямленными пальцами под дых: быстро, куда быстрее, чем сумела бы сделать это еще пару дней назад. Он оскалился от уха до уха: – Быстро восстанавливаешся. Это хорошо. Вы, иссары, живучи, словно самайи. – Самайи? – Такой зверек, встречающийся у нас на границе лесов, эдакая смесь крысы и ласки. Я видел, как на одного наступил слон, а тот через миг поднялся, отряхнулся и пошел по своим делам. Кстати, слоны как раз прибыли. Четверо. Хочешь увидеть? Словно в подтверждение его слов, воздух задрожал от далекого пронзительного рева. Сухи отвернулся, пока она одевалась, и помог ей выйти из шатра. Снаружи был оазис. Всюду под небом, которое выглядело синее и ярче, чем в ее краях, расставлены были шатры, между ними крутились люди, в большинстве своем одетые сказочно богато и вооруженные саблями. Уголком глаза Деана заметила трех воинов в высоких шишаках, с масками из кольчужной сетки на лицах и наброшенными на панцирь ярко-желтыми одеждами. Сабли их были почти прямыми, напоминая иссарские санквии, а в руках они держали короткие луки. Сразу же заметили ее и отравителя, она почувствовала три луча подозрительных взглядов и мгновенно пожалела, что у нее нет оружия. Безоружный человек, стоящий напротив вооруженного, жив лишь наполовину и свободен, потому что свобода его и жизнь находятся в руках того, второго. Они подошли к ней быстро, проигнорировав разбегающихся во все стороны людей, а самый высокий из них проворчал несколько слов на языке, который она слышала впервые в жизни. Сухи сделал пару шагов вперед, выпрямился во все свои пять футов и восемь дюймов, одетые в режущие глаз краски, и ответил – тихо, добавляя к словам явственно пренебрежительное пожимание плечами. Глядя на всю четверку, Деана решила, что нужно изменить мнение об отравителе. У воинов были луки с наложенными на тетиву стрелами, сабли, кинжалы и кольчуги, но когда отравитель сделал шаг в их сторону – они отступили, сохраняя дистанцию. Следующая фраза из уст предводителя раздалась тихо, извиняющимся тоном, после чего трое воинов развернулись в ее сторону, низко поклонились и исчезли между шатрами. Отравитель проводил их взглядом, явно позабавившись: – Наши птенчики. Перепугались, когда князя похитили, а теперь топорщат перышки и острят коготки. – Он глянул на Деану, иронично приподнимая брови. – Готов поспорить на сокровищницу Вендии, что ты понятия не имеешь, о чем это я. – Ты выиграл. О чем это ты? – Объясню по дороге. Ты не должна стоять на солнце. Они пошли, Деану отравитель вел под руку, хотя она была выше его на пару дюймов. Она заметила, что люди сходят с их пути, иной раз непроизвольно, даже не глядя в ее сторону. Словно их окружало отталкивающее других людей колдовство. И что удивительней всего, вовсе не она находилась в его центре. – Боятся тебя, – заявила она. – Боятся? И отчего бы им… осторожно, яма… отчего бы им бояться княжеского отравителя? Того, кто может убить одним прикосновением? Того, кто носит одежды, настолько пропитанные ядом, что один запах их отбирает мужскую силу, а на женщин наводит бесплодность? Того, кто столь защищен от ядов, что если его укусит змея, то бедная тварь тут же и погибнет? Нет… они нисколько не боятся. На их глазах трое мужчин, что тащили на плечах огромное бревно, развернулись и направились между шатрами, накидывая немалый крюк. – И ты, несмотря на это, их лечишь? – Человеческая природа, моя дорогая иссарская приятельница. Человеческая природа. Они могут делать за моей спиной знаки, отгоняющие зло, избегать моей тени, но когда их начинает ломать болезнь, когда их кусает ядовитый паук или упомянутая уже змея, когда они ломают руки-ноги и страдают от боли, то приходят за помощью. Сперва к лекарю, а когда он не справляется, то к кому-то с моими умениями. Логику ищи у диких животных – у людей ты ее не найдешь. Мы не слишком быстро идем? Они шагали. Солнце безжалостно жгло, а у нее вот уже некоторое время все сильнее кружилась голова. Она указала на тень под ближайшим шатром: – Присядем. Он помог ей разместиться на песке, сам тяжело опустился рядом: – Тебе стоит отдохнуть. Несколько дней я давал тебе лекарства, ускоряющие заживление и укрепляющие организм, но некоторые из них оставляют в теле мерзкие следы. Потому-то я и приказывал тебе пить столько воды: вместе с пóтом ты избавишься от большинства тех следов. Кроме того, самое время начинать тебе подниматься на ноги. Движение укрепляет сердце, регулирует пищеварение, дает силы. Двое носильщиков вывернули из-за ближайшего шатра и, смешно переступая на месте, развернулись, едва не упустив большую корзину. Сухи хихикнул: – Станут рассказывать внукам, что однажды повстречали княжеского отравителя и иссарскую убийцу – двух самых опасных людей в мире. – Нужно бы поставить предупреждение в местах нашей стоянки, иначе кто-нибудь причинит себе какой-нибудь вред. – Не переживай, через несколько минут весь оазис будет знать, где мы находимся. Не знаю, как это действует, но вести в таких местах разлетаются, словно стрелы. Деана оперлась о пакет, лежащий под стеной шатра. Ей пришла мысль, не сожжет ли кто-то позже то, что в этом пакете находится, – просто на всякий случай, поскольку побывал он неподалеку от отравителя. И поняла, что ей нравится этот низенький, похожий на паука мужчина, которого окружала неуловимая аура знания и опыта. И неважно, что он ужасно одевался – даже для жителя Юга. Она спросила об этом. – Традиция. – Он улыбнулся, словно услышав комплимент. – Княжеские отравители носят цвета опасных животных: ядовитых пауков, змей, рептилий. Вот это, – он похлопал ладонью по зеленой жилетке, расшитой большими желтыми цветами, – расцветка тсхаки, маленькой лягушки, чья кожа выделяет сильнейший из известных людям ядов. Даже самая голодная змея не осмелится на нее напасть. Знаешь, зачем я такое надеваю? Она посмотрела внимательней. Одежда его вдруг приобрела другой смысл, а в глазах мужчины поселился холодный вызов. Ты поняла, девушка? Поняла, у иссарам тоже был свой язык одежд и расцветок. – Дотронься до меня – и умрешь? Он издевательски хмыкнул: – Превосходно. Как там твое потение? Его лечение приносило результат. Ей нужно было помыться, причем – побыстрее. – А эти воины? Те, переодетые в канареек? Ты собирался рассказать. Сухи глянул искоса на нее, и где-то в глубине его глаз блеснул холодный свет: – Не воспринимай их легкомысленно. Дом Соловья, возможно, и не таков, каким он был во времена Камери Саха, может, и военное искусство их несколько угасло, но он все еще сильнейший из Родов Войны, а его воспитанники не боятся никого. Даже иссарских убийц. Многие из ваших воителей заплатили головой за свою гордыню, неосмотрительно вызвав кого-то из Соловьев на поединок. Искусство владения мечом и саблей, умение стрелять из лука, конная езда. Только лучшие из Вознесенных умеют владеть собой на том уровне, чтобы получить желтые одежды. А лучшие из лучших попадают на службу при княжеском дворе. – И все же они подвели князя? Она вложила в вопрос столько равнодушной доброжелательности, сколько сумела добыть из себя в тот момент. То есть немного. Но Сухи не казался обиженным. – Подвели. Я их не виню, они не проиграли в открытой борьбе с людьми, но были побеждены хитростью и самой Травахен. – Он поднял горсть песка, сжал кулак, глядя, как зерна его просыпаются у него сквозь пальцы. – А у нее еще никто не выигрывал. Но они-то винят себя и в согласии с тем, что зовется человеческой природой, ищут хоть кого-то, на чьи плечи могли бы теперь переложить эту тяжесть. Потому все уходят с их дороги. Вчера зарубили погонщика верблюдов, потому что одно животное вырвалось за ограду и убежало. – Ты был в том уничтоженном караване? – Да. Один, другой, третий пересохший источник… Вокруг камни и скалы, люди и животные качаются от усталости. Все меньше воды, глоток утром, глоток вечером. – Некрасивое лицо отравителя замерло, покрылось морщинами, словно высыхающая грязь. – Наши чародеи получили из дворца беспокоящие вести. Говорили: немедленно возвращайтесь. Мы тогда не знали, что дело в старшем князе… Пришлось идти на восток, корабли должны были стоять у побережья, но не могли ждать нас вечно. Око Владычицы нас обмануло, слоны выпили остатки воды… – Нужно было их оставить. – Оставить слонов? Княжьих слонов, потомков Белого Онова? Первого слона, на спине которого Агар Красный изгнал демонов из нашего мира? Я видел, как махауты использовали свои порции воды, чтобы промыть слонам глаза и хобот. Нет, это было невозможно. Но все равно не помогло, потому что, когда бандиты на нас напали, слонов убили первыми. Подрезали им сухожилия, перебили артерии и оставили истекать кровью. Ударили чарами, а наши маги были слишком ослабленными жаждой, чтобы дотянуться до собственной Силы. Прочих лошадей разогнали, подожгли шатры, похитили князя. Хорошая работа. – И прекрасно спланированная. – Деана заглянула ему в глаза, встретив в них искреннюю веселость. – Ого, еще один человек сейчас порадует меня теорией, кто стоял за похищением. То, что это сделали не пустынные разбойники, – совершенно понятно. И совершенно понятно, что сделал это некто, у кого полно денег. А потому: возможно, княжество Вахеси, может, похитители жемчуга из Южной Гегнии, а может, Великий Князь Сахер’лен или Обрар из Камбехии, который спит и видит титул Наследника Огня? Кто знает? Любой из них немало извлек бы из хаоса в Коноверине. Но нет, моя дорогая, мы пока что ничего не знаем, хотя якобы уже схватили несколько человек, замешанных в убийстве старшего князя. А потому есть надежда, что все прояснится. Ты отдохнула? Он помог ей встать и повел глубже меж шатров. Огромный караван насчитывал как минимум тысячу людей, из которых половину составляли воины в желтых одеждах. Похоже, безопасность князя Лавенерса нынче была важнее всего. – Вы все еще боитесь нападения? Отравитель пожал худыми плечами: – И это тоже. Но теперь Лавенерс стал Наследником Огня, Избранником Агара. Эта тысяча людей – самый меньший караван, какой может его сопровождать. Тут дело в престиже… понимаешь? Потому-то прислали нам и слонов: князь не может въехать в свою страну на лошади, как обычный пастух. Он должен пребывать на спине слона, словно Агар, гонящий тьму. Традиция, политика, расчет. Князь не может дать ни малейшего повода поставить его право на трон под сомнение. Отсюда и рассказы о том, что он разжег огонь на голой скале, отсюда и красно-золотой паланкин, который несет белый слон. Народ сразу должен увидеть в Лавенересе владыку. – И где во всем этом место для девушки из племени иссарам? Сухи глянул на нее, насмешливо подмаргивая одним глазом: – А ты уже слышала рассказ о молодом князе, который одним словом взнуздал и приручил дикую львицу? Львицу, которая позже защитила его от разбойников?