– Обменяемся. И тут на нем говорит каждый? – Да. Даже Лавенерес. – Хм, язык иссарам редкий, древний и ценный. Я не уверена, что это хороший обмен. Сухи улыбнулся, как видно потешаясь над торгами, и перевел. После чего выслушал ответ. – Он согласен. Говорит, что добавит еще и уроки языка погонщиков слонов и покажет тебе тайный ход на кухню. – И зачем мне язык погонщиков слонов? А в кухню мне можно и не прокрадываться. У меня больше еды, чем помещается в животе. Должно быть, мальчишка догадался о ее ответе, поскольку выплеснул из себя серию слов, не ожидая перевода. Сухи причмокнул, удивленный: – Ну-ну. Должно быть, ему очень нужно. Сказал, что если ты согласишься, то представит тебя Маме Бо. А уж поверь, это настоящая честь. Даже я ждал такого добрых десять лет. Советую тебе соглашаться, если не хочешь его оскорбить. Она взглянула на Самия, который впервые с того времени, как они спаслись из плена, выглядел напряженным и очень серьезным. – Значит ли это, что мы отсюда выйдем? – Да. – Тогда скажи ему, что это честь для меня. * * * Они выбрались боковым входом, и стражники совершенно не обратили на них внимания, словно компания отравителя и княжеского погонщика слонов заменяла пропуск. Урок начался по дороге, они называли друг другу имена попадающихся предметов на двух языках. Меняясь ими, как назвал это Самий. – Корас, – она махнула в сторону окна. – Ланце. Она показала на масляную лампу: – Убий лоуа. – Соаганрех. Пол. – Ваайх. – Хах. И так далее. У паренька была прекрасная память, он мигом повторял любое выражение, причем с нужным акцентом. Деана какое-то время развлекалась этой «торговлей», нашла даже несколько слов, которые, казалось, подтверждали информацию об иссарских отщепенцах, не захотевших подчиняться Закону Харуды. Наурин – пряжка пояса, звалась тут наурен, а ножны сабель – говари вместо коавари. Согласно Закону, достаточно четырех поколений смешивания крови с чужаками и неприятия традиций, чтобы перестать быть иссарам, а миновало их уже несколько десятков, потому к людям этим мало подходило даже название кузенов, хотя то, что они помнили столь давние события, хорошо говорило об их собраниях книг. Деане захотелось проведать коноверинскую библиотеку, хотя она и понимала, что в таком деле не лишним будет переводчик, а потому придется подбивать Сухи, чтобы тот ее сопровождал. – Еще далеко? – Загоны слонов находятся в полумиле от дворца, за той рощей. – Отравитель указал на ряды старательно ухоженных деревьев. – Благодаря этому не слышно вони, а их рев не слишком давит на уши. Да и у молодежи там достаточно места для игр. Иначе все наши садовники от отчаяния покончили бы с собой. – Он улыбнулся. – Слоны… Говорят, на их плечах возведено все в княжестве. Они корчевали джунгли, перетаскивали бревна, передвигали камни. Теперь делают то же самое, а когда приходит война, надевают доспехи и выступают в бой, окруженные отрядами наувахи. – Кого? – Легкой пехотой, пращниками, метателями дротиков и лучниками, которые чаще всего происходят из семей погонщиков. Никто не сражается так яростно, защищая своих животных, как они. Никакая кавалерия не нападет на отряд слонов, да и никакая пехота не выдержит напора этих гигантов. Но некогда… некогда белая слониха была чем-то бóльшим, чем просто праздничным развлечением. И некоторые до сих пор об этом помнят, – сказал он со значением. – Ты снова меня предупреждаешь? – Да. – Мужчина показал на радостно подпрыгивающего Самия. – Иссары не славятся тактичностью, и ты разобьешь ему сердце, если выразишь презрение к тому, что он ценит. Их окружили деревья с широкими листьями, из-под которых свешивались кисти разноцветных плодов. Вокруг росли кусты, постриженные строгими формами, кружили стаи бабочек и сотни птиц – цветных и громких. Под деревьями сосредоточенно шагали люди в тесных рубахах и штанах до колен, на головах они носили широкие шляпы. Ни один не поднял от земли взгляда, даже когда они чуть не наступили на одного. – Что они делают? – Собирают птичьи кучи. Только теперь она заметила, что каждый из них имеет сотканный из газовой ткани мешочек, наполненный мелкими темными шариками. – Зачем? – Для анвайи. Это напиток, что делается из зерен ваолей. – Отравитель указал на гроздь плодов. – Сами плоды ядовиты, хотя из них можно добыть отвар с легкими возбуждающими свойствами. Сырое зерно их не пригодно ни к чему. Зато, если плод съеден попугаем, а потом выведен наружу, появляется гри, зерно наполовину переваренное, из которого желудочные соки птиц вытянули весь яд, оставив лишь эссенцию. Анвайя – это княжеская редкость, чуть горькая, с привкусом ванили, оживляет ум и тело, прибавляет витальные силы, гонит прочь дурные мысли. Они прошли мимо очередного собирателя птичьих отходов. – Это специально выращенные деревья и специально подобранные птицы. А унция гри стоит своего веса в серебре. Потому не удивляйся, что они не обращают на нас внимания. О, вот и загоны. Загоны слонов выглядели как готовый к обороне боевой обоз. Ров с кольями на дне, частокол из бревен в два фута, сторожевые башни, ворота, которые, казалось, выдержали бы и удары тяжелого тарана. Это тянулось на несколько сотен шагов в каждую сторону. Самий развел руки, словно говоря: «Это все мое». Широко улыбнулся. – Ну ладно, веди. – Деана кивнула, указав на ворота. – Это ведь твой дом. Он провел их небольшой калиткой, помещенной в стороне от главного входа, – прямо на большую площадь. Несколько мужчин здесь приветствовали его ласковыми улыбками, но, похоже, вид отравителя и иссарской женщины удержал их от того, чтобы приблизиться. Впрочем, им было чем заняться: одни собирали лопатами и грузили в мешки огромные куски дерьма, другие поливали водой и отмывали шершавые плиты. Из-за ближайшего дома донесся громкий рев слона. Самий направился туда. Они миновали еще одну гигантскую дверь и оказались в помещении, которое по размерам было не меньше тронного зала. Если, конечно, где-то нашелся бы тронный зал с глинобитным полом, посыпанным соломой. Поток света, врывающийся в ворота, разделялся напополам, углубляя тени по обе стороны и решительно мешая точной оценке размера. Мальчишка побежал налево и исчез в тех тенях. Потом вынырнул, шаловливо улыбаясь и махая рукой. «Пойдемте». Потом отступил под стену. Сухи легонько подтолкнул ее вперед: – Ступай, это твоя аудиенция. Деана чувствовала тут какое-то коварство. Проклятие, да у отравителя было такое невинное лицо, словно он подавал ей бокал, наполненный всеми известными ядами, а Самий выглядел словно ребенок, прячущий за спиной дохлую крысу. Кроме того, в тени что-то двигалось и побулькивало. Что ж, вроде бы иссарам ничего не боятся. Поток воды ударил ее в грудь, когда она была всего в трех шагах от мальчишки, и моментально ее вымочил. Она не выругалась, не отскочила и не выдернула оружие. Спокойно сделала те три шага и, войдя в тень, встала лицом к лицу с величием. Ей оказалось сложно оценить размеры этого слона. На первый взгляд он был даже больше Маахира, выше и массивней. Гигантские уши выглядели словно небольшие паруса, почти прямые бивни достигали земли, а свисавший между ними хобот напоминал выгнутую ветку векового дерева. И он был стар. Сморщенная кожа свисала свободными складками, в ушах виднелось несколько больших дыр, бивни пожелтели и стали матовыми. Но все же Деана чувствовала бьющую от него силу, мощь, спокойствие и красоту, которую дает большая и мудрая жизнь. В глазах животного, темных, с густыми ресницами, заметны были мудрость и радость. И немного злого юмора. – Мама Бо, как я полагаю? Насмешливое фырканье и легкое потопывание передней ногой были достаточным ответом для Деаны. Серая змея хобота потянулась к экхаару, девушка легонько придержала его ладонью. – Отвернитесь. Немедленно. Отравитель, догадавшийся, в чем дело, отозвал Самия несколькими нервными словами. Она дала им десять ударов сердца и медленно сняла повязку. Они минуту смотрели друг на друга: столетняя слониха и девушка из горного племени. Кончик хобота аккуратно притронулся к ее щеке, носу, губам. Потом поднялся вверх и издал гремящий звук. Снаружи ответили другие слоны. Деана закрыла лицо и оглянулась. Мужчина и парень стояли спиной к ней с опущенными головами. Она чуть не засмеялась, глядя на столь демонстративную осторожность. – Можете поворачиваться. Они подняли головы и широко улыбнулись. Оба. – И что же это значило? Этот звук? – Мама Бо тебя приняла. И даже полюбила. – А когда бы не полюбила? Сухи пожал плечами: – Мы наверняка уже соскребали бы твои останки с пола. – Понятно. Они подошли к слонихе втроем. Самий ухватил ее за ухо, уперся стопой в приподнятую ногу и несколькими быстрыми движениями оказался на спине колосса. Мама Бо фыркнула, набрала воду из ведерка и окатила его, вызвав вспышку дикого хохота. Деана подошла и посмотрела на слониху поближе. Кожа ее имела белый цвет, словно бы светло-серый с оттенком розового. Деана прикоснулась к боку животного, надеясь, что на пальцах ее останутся следы. – Она белая, – сказал Сухи. – Скорее, серо-розовая. – То есть белая. Именно такой цвет у белых слонов: если повезет, рождаются раз в несколько десятков лет. Такие животные символизируют счастье, порядок и гармонию, они редкие и бесценные. Потому Мама Бо не принимает участия в дальних походах или войнах, поскольку она могла бы погибнуть, и бóльшую часть времени проводит под крышей, поскольку кожа ее плохо реагирует на солнце. Ей уже пятьдесят, но она единственный такой слон во всем княжестве. Вроде бы в Айши есть еще один, но его никогда не показывают, а потому я в этом сомневаюсь.