— Парень вновь недоуменно уставился на неё. — Это ещё кто? Ты имеешь в виду того, кто сегодня ходил по лесу вокруг нас? — парень внезапно нахмурился, — Странный запах. Почти такой, как у меня, только с примесью костра. Жанна фыркнула. — Экстримал, скажешь тоже, — она задумалась, — Как ты говоришь от него пахло? Как от тебя? — Да. Только ещё воняло гарью и, — он почесал в затылке, — Вроде как кровью. Только не такой, — молодой человек ткнул пальцем в кости зайца, после чего указал на Жанну, — А вот такой. Это встревожило девушку. Если её новый знакомый не ошибается, то по лесу, причём недалеко от них, бродит ещё один психопат. Психопат, смердящий человеческой кровью. Совсем невесело. А Костя продолжал: — И знаешь, ещё мне показалось, что он почему-то интересуется мной. 35 Фёдор Петрович Тарасов посмотрел в окно, отметил, что низкие набухшие влагой тучи ещё больше затянули серое небо и постарался вогнать себя в рабочую форму. Получалось плохо. То ли во всём виновата чёртова погода, от которой тянет спать, то ли непонятное подспудное беспокойство, терзающее его с самого утра. Из-за этого он устроил беспричинную выволочку водителю и поругался по телефону с женой. Потом ещё этот непонятный звонок из министерства… Помощник терпеливо ожидал, когда шеф перестанет валять дурака. Новости, пришедшие сегодня из надёжных каналов, казались тревожными, как никогда, но это совсем не оправдание, для того, чтобы нарушать течение начальственной мысли. За годы, проведённые рядом с генералом, начинаешь улавливать важность приоритетов и выбираешь наиболее безопасный путь. Впрочем, сегодня всё стало так размыто и непонятно. — Нами интересуется ФСБ? — Фёдор Петрович поднял на помощника тяжёлый взгляд и тот даже поперхнулся. Именно эту информацию слили сегодняшним утром два источника, и генерал никак не мог получить её раньше, — Ну что ты мнёшься, давай, рожай. — От…Ну, в принципе, так дела и обстоят, — Генерал кивнул и вновь уставился в окно, — Вроде бы задействованы самые опытные следаки и сколько уже продолжается следствие — неясно. Но — достаточно долго. — Я знал, что рано или поздно это случится, — Тарасов откинулся на спинку кожаного кресла и положил сжатые кулаки на блестящую поверхность массивного стола. — А когда ожидаешь удар, то можно вычислить те факторы, которые вроде бы напрямую не относятся к делу, но дают косвенные показатели. Это тебе ответ на вопрос, откуда я знаю. — Фёдор Петрович, — помощник наклонился вперёд, — я уже начал отсекать кое-какие хвосты, однако некоторые требуют вашей личной санкции. Возможно мы успеем… Тарасов молча повернул к нему экран монитора и показал пальцем. Потом достал смартфон и продемонстрировал значок: «Вне сети». Помощник побледнел и полез за собственным девайсом. То же самое. В его глазах плеснулся ужас. Генерал невесело усмехнулся. — Сечёшь? Заметил, как раз перед твоим приходом. И селекторную тоже отрубили. — Так почему?! — почти взвизгнул помощник и бросился к двери. Однако генерал слышал то, что пропустил мимо ушей его испуганный подчинённый. Тренированный слух старого вояки уже уловил тихие осторожные шаги и негромкий разговор. Поэтому Фёдор Петрович совсем не удивился, когда тяжёлая дверь распахнулась перед самим носом помощника и того, во мгновение ока, уложили на паркет. Уложили и мгновенно вытащили наружу, так что на полу осталась лежать одинокая туфля. Генерал некоторое время рассматривал осиротевшую обувь, а потом поднял взгляд на поджарого мужчину небольшого роста, который замер около выхода. Гость оказался одет в серый пиджак по фигуре и ничем не походил на своих подчинённых — рослых мускулистых богатырей в камуфляже и защитной амуниции. Те неподвижно стояли за спиной начальника, и Тарасов ощущал на себе их пристальные взгляды. Генералу даже смешно стало: неужели они думают, что он устроит шпионские игры со стрельбой и прыжками в окно? Сухопарый седой мужчина так явно не думал. Он отдал короткий тихий приказ и вооружённые гиганты выскользнули за дверь кабинета. После этого гость неторопливо прошёл к столу хозяина и расположился в кресле посетителя. Мужчина казался задумчивым, словно размышлял, с чего начать разговор. Поскольку молчание затягивалось, Тарасов решил первым приступить к беседе. Чего тянуть? — Здравствуй, Леонид Борисович, — кашлянув, сказал генерал. — Не думал, что придётся разговаривать так вот, как сейчас. — Честно говоря, я — тоже, — Кожемякин закинул ногу за ногу и с некоторой тоской покосился на пепельницу в форме Везувия. Несколько месяцев назад Кожемякин бросил курить, но желание пока не исчезало. — Когда мне доложили о ваших, гм, шалостях, я, честно говоря, не поверил. Второй раз оказался в шоке, стоило всплыть ВСЕМ подробностям. Это надо же: скрыть целую область с немаленьким городком! Ну ладно, в девяностые был бардак, понятно, но после! — Можно гордиться? — невесело усмехнулся Фёдор Петрович. — Можешь. Твое дело — под личным контролем Самого, — Кожемякин многозначительно хмыкнул. — Количество глаз, которые предстоит натянуть на жопу, просто не поддаётся исчислению. Ты хоть сам представляешь, сколько голов полетит? — Приблизительно, — генерал достал бутылку коньяка и налил в обычный гранёный стакан. — Будешь? Ну, как знаешь. По большей части всех этих говнюков абсолютно не жалко — польстились на лёгкие деньги — пусть теперь отвечают. — А ты, стало быть, по идейным мотивам? — брови Кожемякина стали домиком. Не думаю, что это облегчит твоё положение. Как раз взяточников я могу понять, но ты… Тарасов полез в стол и чем-то там щёлкнул. Звук получился похожим на взведённый курок, но Леонид Борисович даже не напрягся. Оба мужчины знали друг друга достаточно давно и понимали, чего ожидать от собеседника. Поэтому Кожемяки терпеливо дождался, пока хозяин кабинета достанет из ящика стола продолговатую чёрную коробочку, напоминающую портсигар и лишь затем наклонился вперёд. — Что это? Бомба? — Почти, — Тарасов отхлебнул коньяк и приложил большой палец к боковой крышке коробки. — Хочешь верь, хочешь — нет, но, когда мы начинали проект в Лисичанске я был искренне уверен, что это — операция вашего ведомства. Позже всё вскрылось, но я оказался так замазан, что идти сдаваться казалось глупым. — Ага, а продолжать изменять Родине — совсем не глупо. — Слушай дальше. Когда всё вскрылось, я начал думать, можно ли исправить ситуацию. Кое-что придумал. Наш проект готовился не только в качестве полигона для испытания новых технологий, но и в качестве заведомой провокации. В случае, если бы всё вскрылось, наши кураторы тотчас бы заявили о мерзкой Российской военщине, проводящей запретные опыты над людьми. Основание для международного трибунала по военным преступлениям перед человечеством. Тарасов расплылся в широкой ухмылке, а после, в один глоток, допил напиток. Кожемякин недоуменно смотрел на собеседника. — Ты чего веселишься? — Десять лет назад мы втайне открыли второй центр, идентичный нашему, в Лисичанске. Только этот находится в Статхоке, штат Массачусетс. Здесь, — генерал достал из коробки металлический флэш-накопитель, — вся информация по институту в Статхоке, имена и должности кураторов Лисичанского центра, все их контакты. Сегодня, когда Институт перестанет существовать, останутся лишь те документы, что собрал я. Можете хи использовать. Получится — вы в шоколаде. Нет, по крайней мере достигнете паритета. — Отличное предложение, — Кожемякин привстал и взял флэшку. Внезапно до Леонида Борисовича дошло, и он уставился на улыбающегося Тарасова. — Что значит: «перестанет существовать»? — То и значит, — генерал пожал плечами. — Нет института — нет доказательств — нет проблем. — Отмени операцию! Тарасов посмотрел на часы и покачал головой. — Уже невозможно. 36 Временами боль в голове немного утихала и тогда, сквозь багровый туман, застилающий глаза, Чип начинал видеть дорогу. Автомобиль носило из стороны в сторону, словно злосчастный водитель успел оприходовать, как минимум, бутылку водки, а то и чего покрепче. Когда сознание начинало ускользать, парню мнилось, что он уже дома и вот-вот очнётся от тяжёлого сна. Однако же, пробуждением даже не пахло, напротив — реальный мир растворялся в сумрачной пелене, и лишь тяжкая боль в израненном теле напоминала о том, что всё это — не кошмар, а кошмарная действительность. Первый раз в жизни Алексей так избили и смерть противника сейчас казалась весьма слабым утешением. Парень ощущал привкус крови во рту, а когда прояснялось в глазах, мог видеть и кошмарную маску на месте лица. Чёрт, если его сейчас остановят полицейские, что он им скажет? Поскользнулся и упал? Впрочем, вопросы патрульных Чигракова интересовали в самую последнюю очередь. Главное, сейчас — добраться домой. Там он примет ледяной душ, достанет из аптечки хитрые таблетки и всё, как рукой снимет! Машину вновь повело в сторону, и водитель едва сумел удержать автомобиль на дороге, в самый последний момент вывернув непослушный руль. Ему показалось, будто шоссе впереди превратилось в обезумевшую змею, виляющую серым хвостом и норовящую сбросить машину в небо. Голову пронзила резкая боль и дикое видение исчезло. Чип едва не пропустил поворот к своему дому и собрав все силы, очень осторожно повернул баранку, стараясь не улететь в кювет. От приложенных усилий парень всё-таки потерял сознание, а потерявший управление автомобиль, съехал с дороги. Машина принялась прыгать по камням, Чиграков тут же пришёл в себя и утопил педаль тормоза. Прямо перед бампером расставило ветки огромное дерево. Ещё бы немного и автомобиль врезался бы в него. — Дом рядом, — пробормотал Чип. — Нужно просто добраться и всё будет, как нужно. Соберись, засранец! Мотор заглох, поэтому машину пришлось заводить и медленно выбираться на дорогу. Сквозь туман в голове прорывалось удивление: почему баранка руля уехала так далеко и стала необычайно скользкой. А вот дом почему-то находится так близко, что он вот-вот въедет в его угол. Очнувшись в самый последний момент, Чиграков остановил автомобиль в полуметре от здания и провёл дрожащей рукой по лбу. Потом парень несколько минут сидел, тупо уставившись на руки, лежащие на баранке. Перед глазами плясали огненные мотыльки. Алексей открыл дверцу и попытался выйти. Ему показалось, что кто-то окликнул его по имени, а после этого тело стало лёгким, как воздушный шар. Только почему-то не взлетело к небесам, а стремительно рухнуло вниз. Однако под автомобилем, вместо земли оказался непроглядный мрак, поглотивший Чипа. Когда мгла начала развеиваться, Чиграков увидел смутные тени, напоминающие испуганных птиц. Казалось пернатые порхают вокруг, и парень вспомнил, как прошлым летом он отдыхал на диком пляже и чайки вот так, нисколько не боясь его, летали над головой. Неужели он заснул на каком-то пляже. Чип попытался поднять руку, но ощутил, как тысячетонная тяжесть придавила конечность, не позволяя даже шевельнуть пальцами. Что за чёрт? Потом смутно знакомый голос насмешливо произнёс: — Хм, если ты так торопился покинуть моё общество, чтобы тебя разделали под орех, то ты определённо мазохист. Боюсь, я не любительница кожаных ремне и плёточек, так что нам ничего не светит. По раскалённой коже лба прошлось что-то прохладное, словно повеяло холодным ветерком в летнюю жару. Стало легче. Это помогло собраться и Чиграков-таки сумел поднять свинцовые плиты век. На физиономии Маши, наклонившейся над ним, оказалось написано неприкрытое беспокойство. В руках девушка держала миску откуда свисала влажная тряпица. Парень попытался произнести слова благодарности, но девушка покачала головой. — Молчи, несчастный. Челюсть у тебя, вроде бы, не сломана, но возможно имеется трещина, а уж разнесло её…Короче, Гуимплен, по сравнению с тобой — красавец. Куча ушибов, порезов и прочих отметин настоящего мужчины. Ты дрался с бульдозером? Чип вспомнил своего противника и подумал, что Орлов вполне мог работать бульдозером. Или целым бульдозерным парком. А в свободное время вытаскивать бегемотов из болота. Смешок, вырвавшийся у Чигракова, заставил парня ощутить резкую боль в боку. Должно быть, повреждено ребро. Заметив болезненную гримасу, Мария укоризненно погрозила пальцем: — Вот чего-чего, а смеяться тебе точно не стоит. Могу утешить, самая драгоценная часть твоего тела совершенно не пострадала. Только теперь Чип сообразил, что вся его одежда лежит на стуле рядом, а сам он лежит под пледом абсолютно обнажённым. Не считать же одеждой многочисленные повязки и пластыри. Просто великолепно! Он избит, точно бифштекс, да ещё и лежит голый в обществе почти незнакомой девушки. Ничего, кроме тихой паники эта мысль ему не принесла. Как бы единственная, не пострадавшая часть тела, не вздумала отреагировать на спасительницу. Маша, то ли, не замечая тревоги парня, то ли игнорируя её, принялась рассказывать, как Алексей оказался дома. — Гляжу, подъезжает знакомая тачка. Отлично, думаю, освободился раньше, чем обещал, ещё будет время заняться моей машинкой. Ты не подумай, что надоел, просто терпеть не могу быть кому-то обузой. Это так, к слову. Короче, тачка остановилась, а наружу никто не выходит. Да и подъезжал ты, хм, странновато так. В дом чуть не въехал, в общем-то. У меня один знакомый тоже так катался, когда наберётся под завязку. Ну, мало ли. Гляжу, дверь открылась, вроде всё в порядке. А потом — брык и мордой в землю. Прости, подумал, точно — в зюзю. Ещё поматюкалась: меня, думаю, бросил, а сам поехал бухать, скотина такая! Ладно, хрен с ним, помогу всё-таки. Подошла, мать моя женщина! Лежишь, весь в кровище, физия — синяя, да ещё и распухла, чисто тебе зомбак! Честно, аж страшно стало. Потащила, а ты тяжёлый, как зараза и не помогаешь ни фига. Еле-еле до дивана дотащила. А как раздевать начала, вообще прифигела, синяк на синяке! Кто тебя так разделал? Ладно, молчи. В общем, я проходила курс первой помощи, так пришлось вспомнить, всё, что умею. Жить будешь. Она присела рядом и посмотрела на парня. Тот смотрел на неё и думал, что его гостья и спасительница сейчас напоминает какого-то ангела-хранителя, спустившегося с небес, чтобы помочь грешнику, решившему встать на путь исправления. Первый раз в жизни Алексей обратился к высшим силам. Господи, взмолился он, хоть я и не достоин такой, пожалуйста, не отнимай её, не позволяй ей уйти. — Спасибо, — прошептал он разбитыми губами. — Я даже не знаю… Маша легко коснулась его руки. Не знаешь — не надо, — сказала она. — Ты был добр со мной, почему бы не ответить тем же? Честно, ты мне понравился, поэтому прими всё это, как, ну скажем, элемент ухаживания. Выздоровеешь — ответишь. Чип с некоторым трудом вытащил руку из-под пледа и взял ладонь Марии в свою, ощутив приятную прохладу тонких пальцев. Девушка не стала вырывать руку, а просто улыбнулась. — Скажи, — Чип решил задать один из тех вопросов, что больше всего волновали его, — ты не вызывала врача? Улыбка тут же исчезла с лица девушки, и она осторожно освободила ладонь. Потом наклонилась и взяла что-то у изголовья лежащего парня. Когда Маша вернулась на своё место, в её ладони лежал ПСС «Вул». Тот самый, который Чиграков брал на последнее задание. Чёрт, а он даже не помнил, куда дел оружие, когда вышел из дома профессора. — Лежал на соседнем сидении, — пояснила девушка и вздохнув, положила пистолет на диван. — Лёша, я не искала его специально, он просто попал на глаза. Согласись, это — не та вещь, которую можно не заметить.