Внезапно парень ощутил обморочную слабость. Нет, он не очень опасался того, что Мария могла вызвать полицейских или врача. В конце концов, такие вещи мог решить и его координатор. Другое…Парень решил, что узнав о его занятии, девушка однозначно не пожелает иметь с ним ни малейшего дела. Он потеряет её, так и не узнав ближе. Сраный мир показал ему красивую игрушку и тут же отнял, спрятал в закрытый шкафчик в дальней тёмной комнате. Алексей закрыл глаза, сдерживая мучительный стон. Сейчас он поднимет веки и увидит, что остался совершенно один в своём огромном, нафиг не нужном, доме. Чип открыл глаза и встретил взгляд Марии. Девушка казалась спокойной и сосредоточенной. Она даже не сделала попытки отодвинуться. — Я не вызывала врача, — сказала она. — И полицию я тоже не вызывала. Я не знаю, чем ты занимаешься и честно говоря, не горю желанием узнавать. Могу сказать одно, пока тебе не станет легче, я буду рядом. Парень открыл рот, но сказать так ничего и не смог, потому что у него перехватило дыхание. Нет, вновь подумал он, это слишком хорошо, для того, чтобы оказаться правдой. Что можно сказать, как отблагодарить? В голову ничего не приходило, поэтому он ограничился банальнейшим: — Спасибо. Маша махнула рукой и вновь улыбнулась. — Это ты сейчас так говоришь, а потом ещё горько пожалеешь, что не обратился к специалисту. И придётся тебе всю оставшуюся жизнь ходить с уродливой физиономией. Ни одна нормальная девушка не посмотрит в твою сторону, так что, в конце концов придётся жениться на страшнючей горбунье, ненавидящей весь мужской род. Парень кивнул и спросил: — Это ты себя имела в виду? Ну. Когда про горбунью? Маша вскочила на ноги и свела брови к переносице. — Ах ты, неблагодарная скотина! Я потратила на тебя лучшие часы своей жизни, а ты ответил жуткой неблагодарностью. Всё, это — развод и я забираю половину твоего имущества. Скажем, этот дом и машину. Чиграков смотрел на неё и чувствовал, как у него перехватывает дыхание. Девушка была в одной рубашке, которая прикрывала её тело до середины бёдер, позволяя видеть большую часть длинных стройных ног. Волосы, ранее собранные в хвост, Мария распустила, и они свободно лежали на округлых плечах, обрамляя загорелое лицо тёмным ореолом. Ещё при первой встрече Чип заметил, что его гостья симпатичная девушка, теперь же он окончательно убедился в том, что она — настоящая красавица. Парень так увлёкся, рассматривая девушку, что не сразу понял, о чём она говорит. А когда сообразил — похолодел. — Прикольный у тебя телефон, — говорила Мария, — только странный какой-то. Я пыталась позвонить, ну, просто давно по такому монстру ни с кем не общалась. Так в трубке тихо. Решила, что это — обычный муляж. А пока ты валялся в отключке, это чудовище начало звонить. «Нет! — взмолился про себя Чиграков. — Только не говори, что ты подняла трубку. Только — не это!» — Решила поднять — всё-таки странно, — Маша улыбнулась. — А там — какой-то Бруно. Кажется, он немного удивился. Голос у него неприятный, а так — дядечка ничего себе, мы с ним немного потрепались. Спросил, как у тебя дела. — только теперь Мария заметила, что с лицом у её пациента не всё в порядке и поспешила успокоить. — Ты не переживай; я ему ничего не рассказала, просто объяснила, что ты — спишь, а как проснёшься — перезвонишь. Что случилось? Чип отбросил плед и сделал попытку встать. Получилось, но не с первого раза. Парень застонал и опустил ноги на пол. — Помоги, — он протянул руку, и Маша приблизилась. Лицо девушки отражало непонимание и тревогу. — Нужно срочно убираться отсюда. В этот момент из открытого окна донёсся шум подъезжающих автомобилей. 37 Арсений Фельдман сел в кресло для посетителей и громко выдохнул, продолжая рассматривать хозяина кабинета. Взгляд его был настолько тяжёл, что Сергей Александрович Малов почувствовал себя маленьким кроликом, которому не посчастливилось оказаться в обществе голодного удава. Фельдман окончательно сбросил маску послушного исполнителя и теперь его лицо отражало предельную брезгливость пополам с раздражением. — Послушайте, Малов, — сказал посетитель, в конце концов прервав тягостное молчание, — вы же — достаточно опытный человек, так объясните, как им образом ситуация могла полностью выйти из-под контроля? Я, хоть убейте, не могу понять. Может быть просто что-то выпустил из виду? — Бруно, — начал директор, но Фельдман раздражённо прервал его. — Да бросьте вы! — проворчал Арсений. — Даже если нас кто-то подслушивает, то хуже уже не станет, потому что, хуже просто не может быть. И поверьте, мне не нужны какие-то оправдания, это был простой риторический вопрос. Вы же знаете, что такое риторический вопрос? Чувствуя себя полным идиотом, Малов медленно кивнул. Однако же, когда директор увидел взгляд собеседника, полный снисходительной презрительности, то ощутил прилив бешенства. — Да, я знаю, что такое риторический вопрос, — он повысил голос, — и ещё я знаю, что в этой ситуации налажал не только я. Как у вас обстоят дела с той любопытной журналисткой? Уже поймали? А ведь она уже была в ваших руках, — внезапно голос Малова сорвался на визг. — Не смейте во всём обвинять исключительно меня! Фельдман надломил бровь, изображая крайнюю степень удивления. На самом деле Арсений ожидал этого срыва и лишний раз убедился, в том, что все его подопечные — на редкость предсказуемые люди. Не имело значения, в какой части света приходилось работать; и туземцы, и соотечественники демонстрировали тупой заклишированный разум, не способный к настоящему творчеству. Фельдман вернул лицу маску невозмутимости и уставился на директора своим обычным змеиным взглядом. Малова точно холодной водой окатили. Потирая лоб, он опал, расплывшись в кресле, точно тающий снеговик. Дождавшись этого момента, Фельдман продолжил, точно ничего не произошло: — Тут вы абсолютно правы: эту сучку нужно было прикончить сразу же, как только появилась возможность. Да, все свойственно ошибаться и думаю, в следующий раз осечек не произойдёт. Не переживайте, она от нас никуда не денется. Малов недоверчиво уставился на него. — Не денется? — переспросил он. — Насколько мне извести, эта самая Зорина исхитрилась угнать ваш автомобиль. Думаю, недолго осталось до того, как она выберется и попытается растрезвонить всему свету о своих похождениях. Фельдман вновь снисходительно усмехнулся. — Не так быстро, — он щёлкнул пальцами. — Мы засекли угнанный фургон в лесу, совсем недалеко от Лисичанска. Должно быть машина не на ходу, иначе с чего мы им задерживаться? Скорее всего автомобиль повредили, когда пытались остановить беглецов. Не думаю, что они рискнут передвигаться по лесу, так что выбор невелик. Нам остаётся перекрыть дорогу, что мы уже и сделали. Малов внезапно сообразил, что дела не просто вышли из-под его контроля — он уже вообще ничем не управлял, сидя в своём кабинете. Последняя информация к нему не поступала и все реальные приказы отдавал вот этот вот змеиноглазый убийца. А вот ответственность, за всё произошедшее, целиком ляжет на плечи директора и несомненно погребёт Малова, словно горный обвал. Самой отвратительное, он уже никак не мог изменить этого и оставалось наблюдать за неотвратимым приближением лавины. — Ну и какие вы ещё предприняли действия? — угрюмо спросил Сергей Александрович. — Кстати, как там дела с тигром? Лимонов почему-то молчит… Фельдман подёргал мочку уха и уголки его губ опустились. Взгляд Арсения при этом сделался тусклым, словно у алкоголика, страдающего похмельем. — Лимонов — мёртв, — сообщил он. — Мёртв со всей своей группой. Мы обнаружили оперативный автомобиль, и он…Как бы это сказать? В общем, их всех разорвали на куски. На очень маленькие куски. Мы даже не смогли опознать, кому какие принадлежат. Малов только мрачно ухмыльнулся: ещё одним приятным сообщением больше. Придётся назначать нового начальника сектора безопасности…А, впрочем, зачем? Он фактически ничем не управляет, так что пусть крутится этот гад. — А что с Зеро? — Спецгруппа? Хм, на связь они не выходят, а искать их никто не решается, даже под угрозой увольнения. И я не могу винить своих людей: они видели то, что осталось от Лимонова и его подчинённых. — И что теперь делать? Не можем же мы оставить эту тварь на свободе? Не думаю, что он остановится и прекратит убивать. А если убийства продолжатся, об этом рано или поздно узнают. Фельдман протянул руки вперёд и сцепив пальцы, смачно хрустнул костяшками. На его лице появилось выражение глубокой удовлетворённости, словно Арсению удалось решить особо сложную математическую задачу. — Я решил лично проанализировать возникшую проблему, — Фельдман постучал указательным пальцем по лбу. — Всегда стоит остановиться и немного подумать, вместо того, чтобы принимать скоропалительные решение. Тем более, как можно заметить, они приносят лишь вред. Итак, ошибка была допущена при выборе охотников, ловчих. Подумайте, мы сами называем убежавшее существо тигром, потому что сейчас — это в большей степени животное, нежели человек. А мы посылали для его поимки полицейских, охранников и солдат, наконец. Всех тех, кто по роду своей деятельности должен преследовать людей. Поэтому, в этот раз я решил пригласить профессионального охотника. Охотника на хищников. Того, кто неоднократно сотрудничал с нами, обеспечивая материалом для опытов. Малов, глядя на возбуждённого собеседника не ощутил ничего, кроме тоски и усталости. «Всё равно, — подумал директор, — и этот его охотник кончит так же, как и все остальные. Всё катится к чёртовой матери». — И кто же это? — поинтересовался Малов, без всякого интереса. — Я его знаю? — Естественно, — Фельдман пожал плечами. — Это — Иван Иванов, наш постоянный поставщик. Не было ни единого раза, когда он не смог выполнить поставленной задачи. Последний раз он добыл пантеру для…Вот дьявол! Малов изумлённо уставился на обычно невозмутимого Фельдмана. Лицо того исказила гримаса ярости. Впрочем, Арсений быстро взял себя в руки и вновь стал внешне спокоен. — Какие-то неприятности? — не скрывая сарказма, поинтересовался Малов. — Ещё? Давайте, Бр…Арсений, делитесь. В конце концов, я всё ещё директор этого института. Он нарочито выделил слово «пока», но Фельдман, погружённый в какие-то свои мысли, не заметил иронического пассажа. — Совсем вылетело из головы, — процедил он. — Доктор Станиславский всё ещё жив. От удивления Сергей Александрович привстал и даже открыл рот. Действительно, ни в какие ворота не лезет! — Что вообще происходит? — он вцепился в край стола, точно пытался найти надёжную опору в ускользающей реальности. — Ваш человек тянет время? Решил подождать до Нового года? Сквозь тревогу в голосе директора ощущалось лёгкое злорадство: всё же не только его подчинённые садятся в лужу. Даже у непогрешимого куратора иногда сбоит его совершенный механизм. А лажать на пару — гораздо веселее. — Мой человек нарывается на крупные неприятности, — процедил Фельдман и сжал кулаки. — Притащил в свой дом какую-то бабу, позволил ей трепать языком по закрытой линии, а сам поехал к нашему доктору. Там завалил телохранителя, а самого Станиславского оставил в живых. Какой-то бред! К чёрту, сегодня обрубим все хвосты. Фельдман тяжело вздохнул, вспоминая массу дел, которые необходимо сделать, перед тем, как окончательно закрыть проект. Начальство дало неделю на всё, после чего следовало известить мировые информагенства о запретных опытах, которые проводят русские, в нарушение всех норм и законов. А тут ещё и странная информация из Статхока о том, что кто-то начал копать под них. Вообще невероятно! — Твари! — он даже зубами заскрежетал. — Все они ищут жареные факты, всем им интересно совать нос, куда не следует, копать мусор своим рылом! Зазвонил телефон, Арсений мгновенно выхватил его из кармана пиджака и поднёс к уху. Он некоторое время молча слушал собеседника, а потом его губы растянула широкая ухмылка. — Есть! — сказал Фельдман и щёлкнул языком. — Мои люди нашли эту парочку. 38 — Мне здесь не нравится, — заявил Константин, с опаской глядя на дорогу. — Здесь слишком открыто. Давай вернёмся обратно. — Нет, в лес мы не вернёмся, — с лёгким вздохом возразила Жанна. — Понимаю, здесь мы — как на ладони, но если идти домой пешком и через лес, то в людные места мы попадём аккурат к следующему году. Бодров сидел на обочине шоссе и всем своим видом изображал нежелание пользоваться асфальтовой магистралью. Девушка старалась не зацикливаться на странной позе, в которой сидел её спутник, точно так же, как игнорировала его настойчивые попытки перемещаться на четвереньках. Тем более, что, как ей казалось, это смущало и самого парня. «Бог ты мой, — подумала журналистка, — что они с тобой такое сотворили? Вот же ублюдки! Кем ты был до всей этой мерзости? Симпатичный парень, физиономия интеллигентная, хоть и успевшая слегка обрасти. Житель города, определённо». — Перестань упрямиться, — мягко сказала Зорина и похлопала спутника по плечу, — пойдём. Обещаю, если нам будет угрожать какая-то опасность — немедленно вернёмся обратно, в лес. Подумай. Если мы продолжим спорить и сидеть на одном месте — вообще никуда не доберёмся. Пойдём.