-Да, мадам, — он поднялся, поставил на стол бокал с вином и поклонился. -И как миссия? Жена твоя не очень стара? Он вскинул брови. -Почему это тебя интересует? -Так, — она пожала плечами, — женское любопытство. Но, на самом деле, я видела ее фото — вполне себе ничего. Думала, будет страшный зверь. Видимо по характеру она монстр. Доминик не стал отвечать. Он подошел к камину и смотрел на огонь, а она любовалась его классическим профилем. -Почему ты не спрашиваешь, откуда у меня ее фотография? Он обернулся через плечо. -Потому что это меня не очень интересует. -А что же тебя интересует? — в голосе ее послышалась ирония. Доминик снова отвернулся к огню. -Ну, например, то, откуда в спальне моей жены появился вор, а его сообщники с ножами ожидали за углом. Мадам рассмеялась, и смех ее рассыпался серебром, отражаясь от сводов огромного зала. -А, это... Доминик, я тебе обещала. Я тебе обещала показать, что в моих силах найти тебя повсюду. Тебя не собирались убивать. Ты нам еще нужен. В конце концов Рембрандт не занял свое родное место в галерее. Повисло молчание. Доминик оперся о стену рукой и плечи его напряглись. Она видела, как он сжал кулак. -Хватит, мадам, — сказал он наконец, — достаточно. Вы заигрываетесь. Она сделала несколько шагов вперед, оказавшись рядом с ним. Рука ее легла ему на плечо, и он вздрогнул от прикосновения, будто она положила ему на плечо не руку, а глыбу льда. -Доминик, — голос ее звучал очень тихо, — приданое твоей жены с трудом покроет все долги и ремонт замка. А твой наследник должен получить процветающее имение, красивый замок, Рембрандта и хороший счет в банке. Постарайся. -Мой наследник станет герцогом в ближайшее время, — так же тихо ответил он, — я, пожалуй, не успею выполнить все твои желания. Она молчала. Было слышно, как потрескивает огонь в камине, блики от которого ложились яркими всполохами на его лицо. Она снова залюбовалась им. Потом ее рука сжала его плечо, стараясь причинить боль. -Нет, Доминик, не выйдет. Твоей сестре всего тринадцать лет. Подумай о ее судьбе, если всем миру станет известно... Он резко обернулся. Глаза его вспыхнули. -Не смей трогать Камиллу! -Я и не буду ее трогать. Она останется бесприданницей с испорченной репутацией, и вряд ли ей и твоей мачехе найдется место в замке. Ее счастье можешь создать только ты, восстановив то, что сам же и разрушил. На губах ее была улыбка. Улыбка победителя. Доминик снова отвернулся. Он долго молчал, глядя в огонь. Мадам опустила руку и отошла к столу, взяла за тонкую ножку его бокал, поднесла ему, сделав книксен. -Доминик, не расстраивайся. Ты просто восстановишь то, что было. И можешь спокойно порадовать наследника своим безвременным уходом. Ты ведь этого хочешь? Он снова не ответил, но бокал взял. -Спокойной ночи, Доминик. Она ушла, тихо прикрыв за собою дверь. Доминик некоторое время смотрел ей в след, а потом размахнулся и кинул бокал в огонь. ... Жизнь Мирабеллы, герцогини де Сен-Савиньон, вскоре вошла в привычное русло. Только теперь она, ее отец и ее сестра были зваными гостями в доме миссис Гарнер, а так же в доме мэра и многих других сливок местного общества, что раньше предпочитали не замечать ее. Аманда блистала на балах и музыкальных вечерах, а Мирабелла отправлялась в салоны, где мужчины за бокалом вина заключали самые выгодные сделки. Мирабеллу приняли в мужском кругу, как свою, и она даже пристрастилась к курению, чтобы казаться мужчинам ближе по духу. Состояние ее росло, и Мирабелла могла бы назвать себя вполне счастливой, если бы не доставала каждый вечер вырезки из газет с портретами красивого молодого человека. Фотографию же, где они вышагивали босиком по улице Нью-Йорка, она повесила у себя в спальне. Вскоре после его отъезда пришло письмо. Доминик писал о своем путешествии на борту лайнера, о том, что погода все время была хорошая, и что доплыли она даже быстрее, чем планировали. Далее он осведомлялся о здоровье Мирабеллы и ее отца, отдельно спрашивал, не болит ли у нее спина после падения с качели, и как поживает милая Аманда. Мирабелла отложила письмо. Позже она ответит так же. Расскажет о здоровье отца, о том, что спина ее давно не болит, и что Аманда имеет успех в свете. И будет ждать ответного письма еще долгие дни и месяцы. Доминик де Сен-Савиньон предпочел забыть о своей заокеанской супруге, той самой, что спасла ему жизнь, выскочив из окна в одной ночной сорочке и с пистолетом в руке. Успех Аманды в свете был ошеломляющим. Молодые люди будто впервые увидели ее, и теперь ее бальная карточка была заполнена задолго до начала бала, и за право танцевать с ней молодые люди готовы были биться ни на жизнь, а на смерть. Мирабелла не скупилась на наряды для сестры, и платья Аманды были так же восхитительны, как и она сама. Вскоре в особняк Винсенов потянулись ухажеры. Они присылали Аманде цветы, отправляли к ней с визитом маменек и сестер, приходили сами с коробками конфет. Они пили с Мирабеллой и Амандой чай, беседовали о погоде и скачках, катали ее в открытом автомобиле, или приглашали в парк. Мирабелла не уставала поздравлять себя с правильным решением.