Самуэль Винсенто прибыл из Испании нищим подростком, но, благодаря хитрости и деловой хватке, к 20 годам оказался вполне успешным владельцем небольшой книжной лавки. Позже появилась типография, печатавшая газеты и романы в тонких переплетах, разлетавшиеся, как горячие пирожки. А дальше закрутилось, завертелось, и спустя десять лет Самуэль всплыл в деловых кругах Бостона, как один из богатейших людей города, отринув часть своей фамилии и оказавшись Самуелем Винсеном. Ему бы жениться на аристократке, но он неожиданно для себя влюбился в совсем юную девушку — актрису не самого лучшего театра, мадемуазель Мэй. Мэй была прекрасна и возвышенна, и, вместо того, чтобы просто взять ее на содержание, Самуэель женился на ней, сделав хозяйкой своего дома. Если раньше общество с трудом принимало человека без имени, то теперь и вовсе закрыло перед семейством Винсен свои двери. Счастье Самуэля и Мэй Винсен продолжалось чуть более пятнадцати лет. Через год брака Мэй родила дочь, которую назвала красивым именем Мирабелла. Она много занималась с девочкой, пытаясь обучить ее танцам и манерам, умению держать себя, но вынуждена была признать поражение. Мирабелла была похожа на отца, унаследовав не только смуглый цвет кожи, темные глаза и волосы, но и умение складывать цифры в уме. Ее интересовали не танцы, а банковские операции, и уже в 15 лет она втянулась в отцовский бизнес, помогая ему сводить баланс и учась управлять огромным имуществом мистера Винсена. Миссис Мэй, хоть и разочарованная дочерью, не подавала виду. Она была легка, красива и мила, расставляла правильно посуду на столе, играла на рояле и пела тонким приятным голосом. Иногда Мирабелле казалось, что они держат ее, как милого зверька, который радует слух и взгляд. Когда Мирабелле было десять лет, миссис Мэй родила вторую дочь, которую назвала Амандой. А еще через пять лет Мэй внезапно умерла от обычной простуды, оставив безутешного вдовца, испуганную Мирабеллу и маленькую девочку со светлыми волосами. Аманда стала центром вселенной в доме мистера Винсена. Она была вся в мать — такая же золотоволосая, легкая и артистичная. Аманда радовала взгляд, и отец, не молодой уже человек, безоговорочно любил маленькую яркую девочку. Мирабелла тоже безмерно ее баловала. Ей казалось, что они с отцом просто завели другого зверька, поменьше, и теперь Аманда радовала их своей красотой и бесполезностью. Но вот Аманде исполнилось семнадцать, а очереди из женихов хороших кровей к ее руке Мирабелла не видела. Аманда была невероятно мила, красива и возвышенна. Она пела тонким приятным голосом, играла на арфе и фортепиано, божественно танцевала и хлопала ресницами. У нее был огромные синие глаза, маленький ротик и изящная фигурка. Мужчины оборачивались на нее на улице, но предложение делать не спешили. Аристократические семейства Бостона замкнулись в своем холодном порицании, и никто не стремился ввести ее хозяйкой в собственный дом. — За кого мы будем выдавать Аманду замуж? — восклицала Мирабелла, когда проезжала в своем новом автомобиле мимо окон, за которыми давали бал, на который ее не пригласили, — за клерка? Или за сына владельца обувной фабрики? Их тоже не принимают, зато юный Уэйн отлично проводит время в кабаках! Старик Винсен пожимал плечами. — Не кипятись, Мирабелла, как-нибудь да сложится. — Но ты сам воспитывал ее, как истинную леди! Перед кем она будет играть на арфе? Перед миссис Молли Сансет, которая разбирается только в породах свиней? — Я и тебя воспитывал, как леди, — вздохнул мистер Винсен, — но, увы, не получилось... — Мне двадцать семь лет, папа, и я не собираюсь выходить замуж! Мне нужно работать, а не посещать увеселения или развлекать мужа! Отец окинул ее взглядом колючих черных глаз. — Вот было бы неплохо свозить Аманду в Европу. Там аристократы менее разборчивы и очень ценят деньги на счету. — Ты предлагаешь везти мне Аманду в Лондон? Кто тогда останется за меня? Папа! — она всплеснула руками, — я даже в театр выбраться не успеваю, чтобы Аманда могла насладиться любезными ей постановками! А вот в гостиную Гарнеров я должна попасть! Вчера там заключили такую сделку! — Она покачала головой! — я бы перехватила контракт, но ведь они договариваются только между собой... Весь следующий вечер Мирабелла злилась. Она злилась на то, что папа не придумал ничего лучше, чем жениться на актерке. На то, что упустила сделку. И на собственное бессилие что-либо изменить. Неужели на самом деле придется везти Аманду в Лондон? Да и хватит ли одного сезона, чтобы выдать ее замуж? Амалия красива и богата, но в Лондон ежегодно прибывает несколько девиц из Америки, и многие из них вполне красивы и абсолютно все достаточно богаты. И, в конце концов, нельзя же продавать Аманду, как лошадь. Она достаточно хороша, чтобы выбрать жениха себе по душе. Мирабелла ходила из угла в угол в своей спальне. И тут ее посетила гениальная мысль! Она даже замерла на месте, будто мысль была материальна, и она стукнулась о нее лбом. Мирабелла потерла лоб, соображая. Да, точно. Ведь Аманда должна выйти замуж по любви. А она... она сама не собирается замуж. Ей нужно вести дела отца. А значит... значит... Наутро Мирабелла ворвалась к отцу в кабинет. — Папа, я все придумала! Папа, я знаю, как мне быть! — и она закружилась по комнате в безумном танце. — Тебе бы выступать в театре, — проворчал отец, — остановись и скажи четко, что ты там выдумала. — Папа! Замуж выйду я! Но не по-настоящему! Я найду аристократа, настоящего принца, нищего и отчаявшегося, и выйду за него замуж. Сделка будет честной. Я ему деньги, он мне титул. В контракте пропишем, что согласны жить порозень. Отец присвистнул, а потом постучал кулаком по столу. — Ну ты и дуреха, дочь моя. — Ты не одобряешь мой план? — Конечно нет. С этими принцами шутки плохи. Они хитрые и вредные. Пропишешь в контракте одно, а получишь совсем другое! Мирабелла села на стул у стола отца и сложила руки на коленки, как ученица. — Я все предусмотрю, папа. Я составлю такой контракт, который он не сможет исказить. — Это безумие, Мирабелла! Она вскочила до крайности возбужденная. Щеки ее горели, и даже старый Семуэль признал, что в таком состоянии она даже хороша собой. — Это единственный выход! — воскликнула она, — я смогу войти в дом миссис Гарнер! Они все будут приглашать меня! Они перестанут воротить от нас свои аристократические носы, и мы сможем совершать в три раза больше сделок! Мистер Винсен тоже поднялся. Он был грузен, неповоротлив и неуклюж. Седые бакенбарды обрамляли усталое когда-то красивое лицо. — Я запрещаю тебе заниматься ерундой, Мирабелла, — сказал он, — иди оденься, и приходи работать. И думать забудь про европейцев. Мирабелла замерла, смотря на него, как будто он не мог сложить два и пять. — Папа, купи мне принца! — воскликнула она, и, как в детстве, топнула ногой, — папа! Ты должен купить мне принца! На свадьбу пригласили весь Бостон, и мистер и миссис Гарнер с дочерьми, конечно же, прибыли в церковь. Они сидели в первых рядах. Мирабелла шла по проходу под руку с отцом, и лицо ее было закрыто белой вуалью. Платье, лучшее, что могла придумать французская модистка, вилось за нею длинным белым шлейфом, который несли два мальчика — сын мэра и сын главного судьи. Еще два месяца назад эти люди при встрече с Мирабеллой старались сделать вид, что они не знакомы. И вот какие перемены. Теперь она — одна из них. Герцогиня де Сен-Савиньон. Мирабелла улыбнулась, радуясь, что никто не видит выражения ее лица, весьма не невинного. Это было выражение полного торжества.