... В эту ночь ему плохо спалось. Ему снилась Лили, ему казалось, что она лежит рядом, прижимаясь к нему всем телом. Открыв глаза, он понял, что это только мечта, но ради ребенка он готов был спать один. Главное теперь — ее состояние, а не его желания. Тем не менее, тоска по ее телу, по ее близости, не давала заснуть ему. Он ворочался с боку на бок, пока не встал, наспех оделся, и не вышел в коридор. Комната Лили была расположена в том же коридоре. Он быстро прошел расстояние до нее. Пусть она прогонит его, он согласен. Но желание просто смотреть на нее спящую стало невыносимо. Он не тронет ее, просто посмотрит, как она спит. Как ее почти белые волосы разметались по подушке тонкими прядями. Как дрожат ресницы, когда ей снится сон. Он остановился перед ее дверью в нерешительности, и вдруг услышал из-за двери звуки, которые совершенно невозможно было ни с чем спутать. В один миг спикировав с небес в самый ад, он дернул ручку двери на себя и ворвался в комнату неверной жены. На столике горела одинокая свеча. В ее призрачном свете с кровати на него смотрели двое. Лили и его любимый брат Себастьян. ... Догнать Себастьяна удалось только на самом верху. Они бежали по стене все время поднимаясь, и стена закончилась круглой башней. Ветер ударил в лицо, разбросав и так взлохмаченные волосы. Себастьян обернулся к нему, и стоял теперь лицом, и волосы его тоже рвал ветер. — Это такие братские чувства ты ко мне испытываешь? — закричал Доминик, — это и есть верность, любовь? Ты же клялся мне, что я всегда могу тебе доверять! Он достал пистолет, и взвел курок. Ненависть заставляла его руки трястись и застилала глаза красной пеленой. Кровь стучала в висках. — Уже ничего не вернуть, Доминик, — Себастьян поднял руки и отступил на шаг. Ветер рванул в стороны полы его плаща. — Я и не прошу тебя что-то вернуть! — проговорил он. — Чего ты хочешь? — Убирайся к дьяволу из замка! Чтобы я никогда больше тебя не видел! Он опустил пистолет, с трудом сдерживая желание выстрелить брату в лоб. Себастьян отступил еще на шаг, Доминик шагнул следом, размахнулся и ударил того в лицо. Себастьян отлетел к парапету, ударившись о камень головой, согнулся пополам, отплевываясь и хрипя. Доминик подошел ближе, поднял руку, чтобы добить его, увидеть, как он истекает кровью, бить лбом о камень... И тогда Себастьян вдруг разогнулся. В руке его был камень, он размахнулся, но, видимо, удар по голове не прошел даром, он потерял равновесие, сел между зубцами башни, и попытался удержаться. Доминик бросился к нему, но порыв ветра ударил Себастьяну в лицо, он откинулся навзничь, с трудом удержавшись рукой за край парапета. Рука его скользила, Себастьян изо всех сил пытался держаться, но ветер со страшной силой бил ему в лицо, и мокрый камень скользил под пальцами. — Доминик! — в отчаянии закричал он. Волосы его трепал ветер, на лице было выражение смертельного ужаса, и кровь из рассеченной брови смывали струи дождя, превращая лицо в страшную маску. Доминик не двигался. — Доминик! — заорал Себастьян. Доминик не пошевелился. Пальцы Себастьяна разжались, и только ноги его мелькнули прямо перед лицом Доминика. Послышался крик, удар, и все затихло. Только безумный ветер выл, качая деревья и, будто оплакивая Себастьяна, дождь превратился в ливень. Доминик смотрел вниз, на лежащее в неестественной позе тело. Ему было жарко под холодным дождем и пронзительным ветром. Сердце стучало, как безумное. А чувство свершившейся мести, заполнившее его в момент, когда Себастьян звал его на помощь, превратилось в мрачное торжество. Теперь Лили только его. И никто не встанет у него на пути. Даже она сама. … Лили несколько дней болела после потери ребенка, и новость о гибели Себастьяна узнала, уже немного оправившись и начав вставать. Сначала она не хотела верить, но Сибилла, пришедшая к ней в черном платье и окинувшая ее холодным взглядом светлых глаз, заставила принять очевидное. Себастьян был мертв, и жить ей больше тоже было незачем. — Что произошло? — спросила Лили, холодея от ужаса. Она была и так слаба, но от осознания, что Себастьяна больше нет, ноги ее подкосились, и она села в кресло, откинувшись на спинку, — как это произошло? — Спроси у Доминика. Сибилла, наивная Сибилла была холодна и спокойна. Она все знала. Доминик не стал скрывать от нее правду. Лили закрыла глаза. Ей было все равно, что думает Сибилла. Ей было холодно и страшно. Страшно от того, что ей тоже предстояло шагнуть за грань, туда, где ждал ее Себастьян. ...Доминик появился, как только она послала за ним слугу. Только бросив на него взгляд, Лили поняла все. Лицо его было серым, будто это он был мертв, а не Себастьян... Ну почему, почему не он? — Он и правда умер? Лили смотрела на Доминика огромными серыми глазами, в которых плескалась такая боль, что он почти физически почувствовал ее. — Он упал с башни. — Совсем? — уточнила она. Он помолчал. — Совсем. Мы... подрались. Он поскользнулся и упал. Я... Лили, я не смог помочь ему. Лили отвернулась, встала, прошлась вдоль окон. Ее кружевное черное платье казалось ему сгоревшими перьями ангела. Того самого, который явился ему в церкви в день его свадьбы. Ангела по имени Лили, теперь ставшего демоном. Движения ее были замедленны, а голос звучал тихо, будто она обдумывала что-то, что-то важное, чем никогда не поделится с ним. Она облокотилась о подоконник и стала смотреть во двор, потом обернулась. Глаза ее сощурились, когда она снова посмотрела на Доминика. — Я ненавижу тебя, — сказала она, — ненавижу. Ты врешь. Ты убил его, ты толкнул его с башни! Доминик отпрянул, будто она ударила его.