– Я не знаю, Виктор Петрович! – процедил сквозь зубы Гуров. – Я прошу вас только сделать то, что попросил. Пока только это. Придумайте, как это сделать! – Ну, это же проще простого. Пойдемте в бюро пропусков. Зайдя в комнату, сплошь заставленную шкафами с выдвижными ящиками, Мерзляков окликнул молодую женщину, набивавшую в компьютере что-то в бланк временного пропуска: – Оля, у нас лаборатория в каком шкафу? – В восьмом, Виктор Петрович, – отозвалась женщина, с интересом обернувшись на начальника и его спутника. – Вам помочь? – Не надо. Сиди, работай, – в обычной своей манере с недовольным лицом ответил Мерзляков, и она тут же отвернулась. Удобная маска, подумал Гуров. Можно к себе и располагать людей, а можно и на место ставить. Он смотрел, как начальник службы безопасности выдвинул два ящичка и стал водить пальцем по карточкам с яркой вставкой «лаборанты». Отодвинув в сторону лишние карточки, Мерзляков принялся листать оставшиеся одну за другой, вглядываясь бегло в фотографии, вклеенные на угол каждой карточки. Через минуту он вытащил одну и протянул Гурову. – У вас интернет в кабинете есть? – спросил Лев. Когда Мерзляков утвердительно кивнул ему, он подошел к копировальному аппарату, поднял крышку и положил туда карточку. Несколько секунд и лист выполз с изображением молодого человека. Гуров набрал номер Крячко и сказал в трубку: – Стас, я тебе сейчас отправлю один документ с фотографией и данными на человека. Предъяви его Григорьевой и всей пятерке пострадавших, кто у нас идет по первому списку. – Что, внешне похож на нашего героя? – Похож. А еще его зовут Егором. Понимаешь? Егор, Гера, Юра! Лев смотрел на фотографию и вспоминал внешность того парня в лаборатории. Слишком просто, подумал он. Вычислил предприятие, пришел и сразу увидел нужного человека. Так не бывает! Я выдаю желаемое за действительное, мне уже мерещится этот молодой аферист. Но тут внутренний голос принялся спокойно убеждать в обратном: «Не сразу, не совпадение и не мерещится. Вспомни, сколько вы перебрали с Крячко и Бурмистровым фотороботов, сколько опросили людей, сколько составили описаний. Ты его уже представлял себе как живого, поэтому в лаборатории он тебе сразу в глаза и бросился. Именно этот Егор Пушкарев. И ты правильно оценил, что совпало имя. Но оно не совпало, просто круг стал смыкаться вокруг этого человека. Количество перешло в качество. И в лабораторию ты сунулся не случайно, а потому, что тебя подтолкнул разум. Ты знал, хотя еще и не мог в голове четко сформулировать, что этот молодой парень именно из лаборатории, из среды простых лаборантов, простых помощников. Да, много нелепости и юношеской глупости в этих преступлениях. Это сделал не инженер-технолог, не кандидат медицинских наук. Тогда бы преступление выглядело по-иному, намного серьезнее. – Внутренний голос сделался вдруг вкрадчивым, чуть таинственным. – Ты сразу бросил взгляд в лаборатории на то, что парень одет в футболку с длинным рукавом. Сам по себе этот факт абсолютно ничего не значит. Таких футболок и похожих на них и различных толстовок миллионы, но именно то, что разыскиваемый так одет, тебе тоже бросилось в глаза. Это просто набор, большой набор косвенных признаков, которые тебе и позволили понять, что это тот самый! – Ты знаешь, Лева, он даже не сопротивлялся и не возмущался, – рассказывал Крячко. – Мы его взяли в арке дома, когда он свернул с улицы. Ребята Бурмистрова тормознули его знакомых еще на улице расспросами, как пройти к Большому театру. А мы его под руки и в машину. Никто не видел. – Но нам его помощника-программиста еще надо вычислить. Плохо, если он узнает раньше времени, что мы Пушкарева взяли, – заметил Гуров. – Придется потрясти голубчика, – развел руками Крячко. – Никуда не денется, сдаст напарника. – А мы ему поможем, – усмехнулся Лев и стал доставать из папки листы бумаги. – Вы все подготовили для опознания? – Да, через час в кабинете Ефимовой начнем все следственные действия. Пострадавшие и свидетели приглашены. «Пальчики» Пушкарева совпали по трем эпизодам. Если прижмем его показаниями, он сознается. Не кажется мне этот тип сильным и характерным. Сдаст помощника из банка. – Я думаю, он сломается, если мы помощника назовем ему сами, – протянул напарнику распечатки сотового оператора Лев. – Знаешь, что это? Распечатки соединений телефона Пушкарева за весь период, со времени его первого ограбления женщины с применением усыпления. Мы с тобой допросили всех, у нас есть не просто даты, когда с банковских карт пострадавших были сняты деньги преступниками, но и время. Теперь обрати внимание, что именно в это время по два, а то и по три раза Пушкарев связывался по телефону с одним и тем же абонентом. И так было каждый раз, с каждой жертвой. Понял мою идею? – Понял, – кивнул Стас. – Он звонил, и они занимались переводом денег, а потом программист делал так, что виртуальный счет исчезал из сети банка. И куда с него переводились деньги, установить уже было невозможно. – Да, так действуют преступники, которые создают копию страницы онлайн-банка и отслеживают тех, кто туда в этот момент заходит, кто должен вот-вот получить пароль для входа. Они начинают от имени банка переписку с этим человеком, просят подтвердить номер карты, другие данные. Чаще всего люди «покупаются» на эту переписку, они же уверены, что общаются с сотрудником банка, и, забывая обо всех предупреждениях, которые им делали раньше, называют все данные карты и пароль. И деньги уходят. А потом уже никто не может восстановить процесс снятия денег. Виртуальный счет исчезает. – Парня взяли? – Да, Бурмистров мне только что звонил. – Лев с удовлетворенным видом откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Ты знаешь, мне тут программист один сказал, что нам с тобой дико повезло. Такие преступления с банковскими счетами практически не раскрываются. Следов не остается. А мы пошли не от факта снятия денег, а от факта другого преступления – от усыпления жертвы. Так что не зря я сегодня проторчал полдня у сотового оператора, улаживая и поторапливая специалистов. – А у меня, Лева, для тебя тоже есть сюрприз! – Крячко сделал загадочное лицо и, пощелкав пальцами по клавиатуре ноутбука, повернул его экраном к напарнику. – Полюбуйся! На экране четко, крупным планом, красовалось изображение цветной татуировки на внутренней стороне руки человека, прямо возле сгиба локтя. Крылатый змей, свернувшись кольцом, пожирал собственный хвост. Это был совсем другой рисунок, не в том стиле и не в тех красках. Тот рисунок, который Гуров видел на руке Бочкина, и рисунок, который узнал как свою работу тату-мастер, выглядели проще, современнее. А этот как будто только что сошел со страницы древнего манускрипта. – В салоне барбершопа, – тихо, но веско добавил Стас, – некий мастер Сашка Карташов опознал эту татушку. Именно с таким рисунком был клиент, которого он обслуживал по подарочному сертификату гражданки Горбуновой. Вот тебе и косвенная улика, фактическое обвинение умершей. Не только живые будут свидетельствовать, но и мертвые жертвы «змея». – Невероятно, – удивленно посмотрел на него Лев. – Невероятно, но татуировка все-таки была на руке преступника. Мы уже и не думали, что есть такая улика, а она была, и именно такая. Мистика? – Ладно тебе, – рассмеялся Крячко. – Просто совпадение. Может быть, и закономерно, что этот «змей» попался, хотя по всем признакам он должен был оказаться неуязвимым. Ведь он по причине своей необразованности использовал это вещество из лаборатории. По необразованности своей не мыл за собой стаканов, из которых поил усыпляющим составом женщин. Он полагал, что это обычное и часто встречающееся вещество. Ему бы спросить у ведущих специалистов, они бы ему сказали то же, что и тебе твой профессор, то есть такой состав базового вещества имеется только в его фирме, только там с ним начали экспериментировать. А Пушкарев всего лишь студент-заочник. – И все-таки удивительно, что рисунок на руке был в другом стиле, но именно Уроборос. Именно символ. – Вот и я думаю, – задумчиво отозвался Крячко, поворачивая к себе ноутбук и рассматривая рисунок. – Получается, сколько веревочке ни виться, а все равно конец будет. И этот символ бесконечности древних, он тоже имеет глубокий смысл. Все возвращается к своему началу, но только в ином виде. Все неизбежно, и круг неизбежно замкнется. И змей, сколько бы он ни жалил и ни плевался огнем, все равно укусит сам себя за хвост! Эмоции, где-то философия, но в юриспруденции это еще имеет и свою формулировку – неотвратимость наказания. Мария вернулась домой после вечерней репетиции и с удивлением прислушалась. Свет горел на кухне, в ванной, но в квартире было тихо, и где-то звучала мягкая негромкая музыка. Это что-то новое, подумала она. Струнный квартет, виолончель? Неслышно ступая, Мария вошла в гостиную и увидела мужа сидящим в кресле на лоджии. Гуров задумчиво смотрел на ночную Москву и чуть покачивался. Она подошла к нему и обняла за шею, прижавшись щекой к его небритой щеке: – Что случилось? Гуров погладил жену по руке и, шумно втянув носом воздух, тихо произнес: – Мне нравится, как пахнут твои волосы. – А еще? – А еще мне нравится, когда ты возвращаешься домой и мы садимся ужинать. На нашей уютной кухне, за столом под абажуром. И весь мир остается за дверью этого дома. – Что случилось, полковник? – Видишь ли, Маша, – после небольшой паузы заговорил Лев, – я иногда задаю себе вопросы: почему и как? Почему из хорошеньких милых детишек вырастают преступники и моральные уроды и как это происходит? Нет, я прекрасно знаю механизм этой трансформации, я даже статистику знаю. Это часть моей работы. Но эмоционально мне всегда хочется докричаться, понять. Помнишь, мы с тобой ездили в детский дом? – Помню, – вздохнула жена. – Ты меня еще так напугал на обратном пути, когда поймал какого-то преступника. А он ударил тебя ножом. – Ерунда, это все ерунда, – отмахнулся Лев. – Главное, что вот эти невинные, обогретые души детей, которых так любят все взрослые и которые по какой-то трагической случайности лишились родителей, они ведь тоже станут другими, не такими, как сейчас. И кто-то из них, залюбленных и обласканных, выйдет во взрослую жизнь и… И рано или поздно «крылатый змей» укусит сам себя за хвост. – Какой змей? – не поняла Маша. – Крылатый, – буркнул Гуров и, высвободившись из объятий жены, поднялся на ноги. – Уроборосом зовут. Пойдем лучше пить чай!