Лорна чувствует облегчение, когда видит дом номер девять: свет в гостиной все еще горит, просачиваясь сквозь неплотно задернутые занавески на окне. Она ковыляет по дорожке, ее босоножка без каблука утопает в гравии. Не успевает Лорна дойти до двери, как та распахивается и на пороге возникает ее дочь – на ее лице смесь ужаса и облегчения. – Мама! – кричит она, бросаясь к Лорне. – О господи, мы так волновались! Ты в порядке? Что случилось? Лорна ухитряется кивнуть, пока Саффи вводит ее в дом и усаживает на диван. Том стоит у камина, и, когда он видит ее, на его лице отражается такой ужас, что Лорна борется с желанием истерически рассмеяться. – Он… он схватил меня, – выговаривает она. – Этот долбаный ублюдок схватил меня. Он, должно быть, ждал… Я потеряла свой телефон. Прости, что не позвонила. – О боже мой! Не волнуйся об этом сейчас, – отвечает Саффи, садясь рядом с ней и беря ее за руку. – У тебя колено разбито до крови. Ты в порядке? Кто тебя схватил? – Думаю, это был тот же тип, что и вчера. Он сказал, что его зовут Глен. Саффи хмурится. – Тот тип, который был вчера? Лорна сглатывает слезы. Она не должна плакать. Она должна быть сильной ради своей дочери, которая словно окаменела от потрясения. – Он остановил меня, когда я выводила Снежка на прогулку. Он показался мне достаточно приятным… но, уходя, я услышала, как он сказал что-то о твоей бабушке. Я подумала, что ослышалась, но… Том начинает расхаживать по комнате. – Это просто недопустимо. Нам нужно позвонить в полицию. Саффи, какой номер у сержанта Барнса? – Он уже держит в руке свой мобильный. – Нет! – восклицает Лорна, вскакивая. Из-за отсутствующего каблука она шатается и снова падает на диван. Лак у нее на ногтях потрескался, ступни в грязи. – Мы не можем обратиться в полицию. Он сказал, что узнает об этом. Он сказал… он сказал, что знает, где живет твоя бабушка. Лорна рассказывает им все – ну, почти все, опуская ту часть, где он угрожал навредить Саффи. Она не хочет пугать ее больше, чем нужно: все эти стрессы и переживания не могут быть полезны для ребенка. – Он сказал что-то о том, что бабушка припрятала улики. И что он хочет знать, где. – Улики? – Лицо Саффи бледнеет. – Он именно так и сказал? Какие-то бумаги, которые были у бабушки? – Я… я не знаю. Кажется, он не упоминал о бумагах, но я не могу вспомнить. Он велел мне спросить у твоей бабушки. И упомянул какую-то карточку, – говорит Лорна. – Я не поняла, о чем он говорил. Саффи делает резкий вдох. – Эта сволочь… это все тот же тип. – Что ты имеешь в виду? – Я встретила кое-кого утром. Сказал, что он частный детектив и что его нанял кто-то, чтобы найти папку или документы или что-то еще, что есть у бабушки. Сначала он пытался быть милым, но по мере того, как разговор продвигался, я чувствовала себя все более неуютно. Он… – Саффи вздрагивает. – Он был очень настойчив. К концу разговора я почувствовала страх. Когда он уходил, то дал мне свою визитку. Там было написано «Г. Э. Дэвис»… Глен. Должно быть, это один и тот же человек. – Она подходит к журнальному столику и берет что-то. – Вот, – говорит она, протягивая это Лорне. – Он не может быть легальным частным детективом, – говорит Том, все еще расхаживая туда-сюда. – Не может, если он нападает на женщин на улице. Лорна берет карточку у дочери. Выглядит грубой и непрофессионально сделанной. Она возвращает ее обратно. – Он сказал именно об уликах… Саффи дергает себя за волосы, вид у нее напряженный. – Сегодня приходила полиция, – говорит она, и Лорна выслушивает рассказ дочери об этом визите. – Когда они уходили, я дала им номер Дэвиса, и они сказали, что проверят его. Мы должны рассказать им и об этом тоже. Лорна не может осмыслить все это. Сначала становится известно, что ее мать жила здесь, когда произошло по крайней мере одно из убийств, а теперь еще и это… Все должно быть как-то связано. Лорна наклоняется и снимает босоножки. Нужно проверить, сможет ли она приклеить каблук обратно. – Во что, черт возьми, впуталась Роуз? – Том перестает вышагивать, складывает руки на груди и смотрит на Лорну негодующим взглядом, как будто это ее вина. Она здесь родитель: она должна взять на себя ответственность. – Давайте все ляжем спать, – предлагает Лорна, вставая. – Завтра я поеду с тобой в дом престарелых, солнце мое. Посмотрим, что мы сможем выяснить. – Мама… Лорна поднимает руку и переводит взгляд с обеспокоенного лица Саффи на сердитое лицо Тома. – Вам обоим нужно отдохнуть, – говорит она своим самым непререкаемым тоном. – Мы поговорим об этом завтра. Прихрамывая, выходит из комнаты и поднимается по лестнице, ее колено при каждом движении простреливает болью. Внутри у нее нарастает ярость. Как этот человек посмел угрожать ее семье? Она думает завтра же купить карманную сирену и перцовый баллончик. Если этот человек еще раз приблизится к ее дочери, она убьет его. 28 Роуз Февраль 1980 года На следующий день после того, как я столкнулась с Джоэлом на деревенской площади, пошел снег. Ты разбудила меня, ворвавшись в мою комнату и прыгнув на мою кровать. В своей длинной белой ночной рубашке ты напоминала ангелочка. – Снег! Снег! – кричала ты, теребя мое плечо, чтобы разбудить, а потом потащила меня к окну, деревянные половицы леденили мне ступни. Ты была невероятно милой – твои большие карие глаза расширились от восторга, а волосы темными прядями рассыпались по плечам. Густые плотные хлопья быстро падали и оседали на уже лежащий на земле слой. Небо было жемчужно-белым, идеально зимнего оттенка, и создавалось впечатление, что весь мир укутан в стеганое одеяло. – Никакой школы сегодня! Я никуда по такой погоде не пойду, – сказала я, забираясь обратно в кровать и зарываясь под одеяло. Ты восторженно захлопала в ладоши. – Снеговик! Слепим снеговика! – Да, слепим. Но позже. В этот момент в дверях спальни появилась Дафна, закутанная в многослойную одежду: толстые высокие носки были натянуты поверх пижамных штанов, и те топорщились поверх их края, создавая впечатление, будто на ней старомодные бриджи. Длинные светлые волосы образовывали спутанный ореол вокруг лица. – Чертовски холодно, – сказала она, с преувеличенной выразительностью дуя на руки. – Снег! Снег! – запела ты, схватив ее за руки и закружив, словно играя в «розочки в кружочке». Дафна откинула голову назад и засмеялась. Глядя на вас двоих, я почувствовала, как мое сердце переполняется счастьем. Мы были втроем в этом маленьком коттедже, уютном и безопасном, отгороженном от всего мира. Нам больше никто не был нужен. * * * Мы развели огонь в камине в передней комнате, и Дафна приготовила горячий шоколад, подогревая молоко на плите, а я рылась в шкафах, проверяя, достаточно ли у нас еды на следующие несколько дней – на случай, если мы не сможем добраться до магазинов. Основную часть продуктов я покупала в деревенской бакалее, но раз в месяц мне приходилось ездить в большой магазин «Сэйфуэй» на кольцевой развязке, в двух милях от деревни. К счастью, я ездила туда всего неделю назад. – У нас много консервированной фасоли и спагетти, – объявила я. – И я вчера заморозила немного хлеба. – И еще у нас хороший запас моего домашнего супа, – сказала Дафна, протягивая мне кружку горячего шоколада. Ты уже сидела за кухонным столом и шумно прихлебывала свою порцию, болтая маленькими ножками. Я видела, что ты, даже не успев снять ночную рубашку, уже натянула желтые сапожки – правда, не на ту ногу. – Лолли, солнышко, тебе нужно одеться, прежде чем мы пойдем на улицу. – Даффи, – позвала ты, вставая. – Ты уже большая девочка и можешь одеться сама, – возразила я, бросив на Дафну выразительный взгляд, но та лишь радостно улыбнулась. – Конечно, я помогу, – сказала она, взяв тебя за руку. – Пойдем, принцесса Лоллипоп, оденемся потеплее. Она всегда называла тебя принцессой Лоллипоп – как «леденец на палочке», – и тебе это нравилось. Ты любила ее. В тот день вы с Дафной несколько часов возились в саду, сооружая снеговика. Я некоторое время наблюдала за вами из окна и смеялась вместе с вами каждый раз, когда у снеговика отваливалась голова – а это происходило несколько раз. – Это труднее, чем кажется, – артикулировала мне Дафна. Снег продолжал падать на ваши шапки и не таял у вас на волосах, отчего казалось, будто в ваши косы вплетены крошечные белые цветы. Собравшись с духом, я тоже неохотно вышла на улицу. Я ненавидела холод, но Дафна, казалось, его не чувствовала. И ты тоже, хотя твои варежки были мокрыми, а нос и щеки красными. К этому времени слой снега почти доходил до края твоих сапожек. У Дафны не было сапог, поэтому она надела свои потрепанные ботинки на платформе, однако было непохоже, чтобы они могли защитить ее от сырости. – Нам осталось найти пару черных ягод и морковку для глаз и носа, – сказала она тебе, когда закончила лепить снеговика, и выпрямилась, уперев ладони в бедра, чтобы полюбоваться своей работой. Ты побежала в дом и вскоре вышла оттуда, триумфально неся маленькую привядшую морковку и две огромных изюмины. – Вы обе, наверное, промерзли до костей, – заметила я. Снегопад стал реже, теперь на землю опускались только отдельные хлопья. – Пойдемте, я приготовлю тосты с фасолью.