– Я никогда не прощу себе того, что сделала со Сьюзен. Я заплатила за это. Я отсидела свой срок. Я разрушила свою жизнь. Но я никогда этого не забуду. – Ты была всего лишь ребенком. А какое оправдание у меня? – Любовь, – тихо промолвила она, нашарив мою руку под простыней. – Ты сделала это из любви. 45 Лорна Саффи смотрит на мать, приоткрыв рот. – В камине? В каком? В этом доме их четыре. – Я уже заглянула в этот, – говорит Лорна, показывая на камин в гостиной, и демонстрирует Саффи свои грязные ладони. – Мы регулярно пользовались этим камином, когда только переехали, – говорит Саффи, ее губы подрагивают. – Все, что там осталось, давно сгорело бы. Том заходит в комнату и протягивает им обоим по кружке чая. Лорна выпила так много, что у нее уже вяжет во рту, но она все равно принимает кружку. Саффи берет свою у Тома, и он присоединяется к ней на диване. Дочь выглядит грустной с тех пор, как вернулась домой после встречи с бабушкой. Она сказала, что Роуз становится хуже, и Лорна чувствует вину за то, что не поехала с дочерью сегодня. Она знает, что ей нужно поскорее вернуться в Испанию: ее босс не будет держать ее должность открытой вечно, не говоря уже о квартире и незаконченном деле с Альберто. С другой стороны, она не хочет оставлять Саффи и свою маму. Слова дочери все еще жгут ее, когда она думает о них. Ей бы не хотелось, чтобы Саффи подумала, что она ее бросает. Саффи вскакивает. – Давай проверим наверху, – говорит она. – Мы не можем задерживаться, – напоминает Том. – Ты ведь говорила, что мы встречаемся с Тео в два часа. – У нас есть полчаса, – возражает Саффи. – Это важно. Пойдем. Лорна собирается встать со стула, но колеблется. – Что это будет за улика? Орудие убийства? Нож? Саффи упирается ладонями в бедра. Теперь Лорна четко видит, как выпирает ее живот. – Не глупи, мама. Дэвис сказал о каких-то бумагах, значит, их мы и ищем. Том хмурится, но тоже встает. – Почему Виктор так отчаянно пытается найти старые бумаги? Что там может быть написано такого, что могло бы связать его с местом убийства? – Что ж, давайте узнаем, – нетерпеливо говорит Саффи. Она хватает Тома за руку. – Пойдем. Лорна следует за Саффи и Томом вверх по лестнице, Снежок идет за ними по пятам, возбужденно лая, – он чует их волнение. Сначала они заходят в комнату Саффи и Тома. Постель не заправлена, а вчерашняя одежда Тома брошена на стул у окна. Саффи подходит к маленькому кованому камину. – Я сам, погоди, – говорит Том, бросаясь вперед. – Не хочу, чтобы ты напрягалась. – Саффи и Лорна смотрят, как он встает на цыпочки и ощупывает изнутри дымовую трубу. Саффи вскрикивает и отпрыгивает назад, когда он прогоняет рассерженного вторжением в его владения паука. – Здесь ничего нет, – говорит Том, стряхивая пыль и паутину с волос. – Давай попробуем у тебя, – предлагает Саффи. – Боже, мама, – добавляет она, когда они входят в безупречно аккуратную спальню Лорны, – ты же знаешь, что никто не будет ругать тебя за беспорядок! Камин меньше, чем в комнате Саффи, его деревянное обрамление украшено резными цветами. Не требуется много времени, чтобы понять, что там тоже ничего нет. – Маленькая спальня… – начинает Лорна, но Саффи уже спускается с лестницы. В маленькой спальне ничего нет, кроме коробок в углу. Лорна видит, что Том уже начал сдирать обои. – Забавно, а ведь это была моя комната… Лорна подходит к окну и смотрит в сад. Она пытается представить свою мать там с Дафной, как они роют потайную могилу, закапывают труп. Но не может. Это все равно что представить себе Снежка с человеческой головой. – Похоже, здесь тоже ничего нет, – говорит Саффи. Лорна поворачивается и видит, как ее дочь ощупывает очаг, а над ее головой Том забирается в дымоход. Они выглядят так, будто исполняют какой-то цирковой номер. – Как ты думаешь, Дэвис не мог это найти? Лорна вздыхает. – Может, Мелисса неправильно запомнила? Это было очень давно… Саффи подходит и встает рядом с ней, и Лорна обнимает ее за плечи, хотя для этого ей приходится приложить усилие. Некоторое время они стоят так в комнате, которая раньше принадлежала Лорне, и смотрят на камин, как будто в нем хранятся все ответы. * * * Они уже собираются выйти из дома, чтобы встретиться с Тео и Джен, когда у Саффи звонит телефон. Она лезет в сумку и отвечает на звонок, проартикулировав, что это сержант Барнс. У Лорны сжимается желудок. Что ему теперь нужно? Говорили ли они с Виктором? – Ладно, – говорит Саффи, бросая на Лорну с Томом обеспокоенный взгляд. – Понятно. А вы уверены? Точно? – Она убирает локон за ухо. – Да. Хорошо. Спасибо. Нажимает кнопку завершения звонка на своем телефоне и кладет его обратно в сумку. – Что такое? – спрашивает Том. – Криминалисты проверили второе тело по стоматологическим записям Джин Бердон, сделанным, когда она сидела в тюрьме, и только что пришли результаты. Совпадений нет. Это не она. 46 Роуз Сентябрь 1980 года Беда любви в том, что она ослепляет. А я была настолько ослеплена своими чувствами к Дафне, что у меня кружилась голова. Я нарушила свое единственное правило, принятое после бегства от Виктора, – держать все при себе. Но одна вещь не давала мне покоя. Дафна знала обо мне слишком много. А я, в свою очередь, слишком много знала о ней. Ее украденная личность, ее дурная слава как Джин Бердон, ее тюремное заключение… Я знала, что люблю ее, но могут ли наши преступления связать нас воедино? Будет ли нам трудно отвертеться в случае, если одна из нас донесет на другую? Что случится с ней, если ее истинная личность станет достоянием общественности? За ней стали бы гоняться мстители. После выхода из тюрьмы она стала Шейлой Уоттс. Но сбросила эту личину в тот день, когда «утонула», так что теперь за ней не следили ни надзиратели, ни чиновники, присматривавшие за тем, чтобы она не совершила еще одно убийство. Не то чтобы я думала, будто она может это сделать. Я доверяла ей. В конце концов, мы обе теперь были убийцами. Но она во время совершения преступления была невинным ребенком, которым пренебрегали, над которым издевались, который вырывался из этого ада. В свои тридцать шесть лет мне следовало быть умнее. Нет, если уж на то пошло, это Дафна имела надо мной власть. Она могла буквально направить полицию прямо к трупу. Но я убеждала себя, что не могла поступить иначе, потому что наша любовь была настоящей: она была острой, истинной и непреходящей. Она никогда не дойдет до той стадии, когда кому-то из нас придется использовать наши знания в качестве эмоционального шантажа, чтобы заставить другого остаться. Дафна не манипулировала. Она не играла в игры. Мне не нужно было волноваться. Дафна не была похожа на Виктора. По крайней мере, так я говорила себе тогда.