– Черт, это просто… черт-те что! – Знаю, – откликается Саффи, присоединяясь к нему. Она смотрит на Лорну, ее глаза блестят от слез. – Но, даже если бабушка генетически мне совсем не бабушка, – она хватается за сердце, – я все равно люблю ее. Разве это неправильно? – Конечно, нет, милая, – отвечает Лорна, сдерживая слезы. Она садится с другой стороны от дочери и обнимает ее. – На самом деле я совсем не помню свою настоящую мать. Только смутные образы и только с тех пор, как оказалась здесь. Это больше напоминает некое чувство. Похожее на горе. И я думаю… – Она сглатывает слезы – сейчас плакать нельзя. – Я думаю: может быть, это воспоминания о том, как я горевала по своей настоящей маме? Кто знает… Все, что я помню, это ее… Дафну. – Ты была совсем маленькой, мама. Тебе не было и трех лет. Мне нужно завтра поехать к бабушке. Ты поедешь со мной? – спрашивает Саффи, глядя на Лорну своими большими темными глазами, и та вспоминает маленькую девочку, которой ее дочь когда-то была. – Конечно. Но, солнышко, не жди, что получишь ответы. * * * Когда на следующий день они приезжают в «Элм-Брук», им сообщают, что состояние Роуз ухудшилось и она не встает с постели. Саффи садится по одну сторону от нее, Лорна – по другую, и они наблюдают, как она спит; ее веки дрожат, словно ей что-то снится. Возможно, она сейчас пребывает в другом мире, где она – Дафна Хартолл. – Она выглядит такой маленькой, – шепчет Лорна. – Каждый раз, когда я ее вижу, она как будто становится меньше. И если она и есть Дафна Хартолл – Джин Бердон, – то ей почти восемьдесят. Саффи ничего не говорит. Вместо этого она смотрит на женщину, которую все эти годы называла бабушкой. Лорна наблюдает за тем, как ее дочь берет бабушку за руку. Она испытывает противоречивые чувства: эта женщина совсем им не родная, но она – единственная мать, которую Лорна когда-либо знала. Единственная бабушка, которую когда-либо знала Саффи, и их связь все еще существует, все еще так ощутима… – Я хотела бы вспомнить свою настоящую мать, – произносит Лорна. В груди у нее нарастает свинцовая злость. – Как будто… она, Дафна… – она почти выплевывает это имя, – стерла все мои воспоминания. – Мама! – Саффи шокирована гневом в ее голосе. Лорна встает. – Я принесу нам попить, – говорит она. Она не знает, сможет ли сделать это. Сидеть у постели этой женщины, зная, что та лгала им все эти годы и, возможно, даже убила ее настоящую мать… Лорна уже делает шаг к двери, когда глаза Роуз распахиваются. – Бабушка, это я, Саффи, – говорит ее внучка, нежно, с любовью. Очевидно, что сегодня она их не узнает. Кажется, она еще сильнее сжимается в кровати, как будто боится их. – Все хорошо, бабушка, это я, – продолжает Саффи успокаивающим голосом, все еще держа старую женщину за руку. – Это я, Саффи. – Здравствуй, Дафна, – говорит Лорна. Она слышит резкий вздох Саффи, чувствует ее неодобрение. – Мы знаем, кто ты. Кто ты на самом деле. Но старуха в кровати просто смотрит на обеих женщин, глаза ее наполнены ужасом. – Кто вы? – Она – твоя дочь, бабушка. Она – Лолли. – Лолли? – Старушка тянется к руке Лорны. – Это правда ты? Ты выглядишь такой взрослой… – Что случилось с Роуз? – резко спрашивает Лорна, отказываясь взять ее за руку. Эта женщина ей больше не мать. – Я знаю, что она – это второй труп в саду. Но старуха только моргает, на ее лице написано замешательство. – Меня зовут Роуз, – говорит она. – Меня зовут Роуз. Меня зовут Роуз. По коже Лорны пробегают мурашки. Как будто, если повторять эти слова, словно мантру, они станут правдой. – Нет, это не так. Ты Джин. Ты Джин Бердон, не так ли? Теперь ты можешь признать это. Мы все знаем. – Меня зовут Роуз. – Прекрати, – рявкает Лорна. – Ты должна сказать нам правду. – Мама! – Голос Саффи тверд. – Ты пугаешь ее. – Я не могу больше это терпеть. Я просто… не могу. – Лорна направляется к двери. Ей нужно уйти. Она подождет Саффи снаружи. Все, во что она верила. Все это… это была одна большая ложь. – Лолли… Они обе поворачиваются к кровати. Ее мать пытается сесть, но ее глаза неотрывно смотрят на Лорну. – Прости меня, – говорит она с отчаянием в голосе. Лорна потрясена тем, что по ее морщинистым щекам текут слезы. – Мне очень, очень жаль. – Почему? – спрашивает Лорна, ее голос звучит глухо и надтреснуто от эмоций. – Почему ты это сделала? Но старуха в кровати просто смотрит на нее пустым взглядом, будто перед ней снова кто-то посторонний. 51 Роуз Октябрь 1980 года После визита Джоэла в наши с Дафной отношения начало проникать недоверие. Сначала медленно, как ржавчина на корпусе автомобиля, но потом оно стало коварно распространяться, разрушая и уничтожая все, что было между нами. Мне нужно было полностью довериться кому-то после Одри – и особенно после Виктора. Я просыпалась утром, видела лицо Дафны, лежащей рядом со мной, и чувствовала, как внутри у меня все саднит. Разочарование. Может быть, я слишком многого ожидала от людей, от нее? Это было трудно осознать. Но ложь… Как можно по-настоящему узнать кого-то, полюбить кого-то, если он тебе лжет? Все, о чем я могла думать, пока сидела и смотрела, как она спит, – это о том, в чем еще она солгала. Она лгала о Ниле Люишеме. Она заставила меня поверить, что он был злым, жестоким мужчиной, с которым она когда-то была. Но разве я не была такой же, как она? В начале нашего знакомства я позволила ей считать меня вдовой. И, оглядываясь назад, могу заметить, что она никогда не говорила, будто Нил был ее бывшим мужчиной. Я сама так решила. А потом я убила Нила. Неужели она манипулировала мной? Я сделала грязную работу за нее? Дафна убивала и раньше – она сама в этом призналась. Хоть и говорила, что это был несчастный случай, что она толкнула маленькую Сьюзен Уоллес в порыве гнева после ссоры, и та упала и разбила себе голову о разбросанные кирпичи во взорванном доме, где они играли. Я никогда не проверяла это, у меня не было причин не верить ей. Но после того, как она солгала о Джоэле, я решила съездить в библиотеку в Чиппенхэме, пока ты была в школе. Там я смогла получить доступ ко всем старым газетам на микропленке – прочитала все отчеты о судебном процессе, о том, как она намеренно и, по словам обвинителя, жестоко ударила Сьюзен Уоллес кирпичом по голове, и не один, а два раза в ходе неспровоцированного нападения. Я сидела за столом, застыв на месте. Доказательства были прямо у меня перед глазами. Она солгала и об этом. Я хотела убежать с тобой прямо тогда же. Покинуть коттедж, покинуть Беггарс-Нук и бежать, бежать, бежать… Но не могла. Коттедж был моим домом. У меня больше ничего не было – даже работы. Я не могла просто уйти. Нет, уйти должна была Дафна. Ожидая ее возвращения с фермы, я ходила по дому, прикидывая, что скажу ей. Потом заметила, что ты играешь со своими куклами Синди на пушистом ковре в гостиной. Ты выглядела такой счастливой, такой невинной… Я не могла разговаривать с Дафной в твоем присутствии. Когда Дафна вернулась домой, всего через полчаса, ты бросилась к ней в объятия. Она уронила сумку к своим ногам, прежде чем обнять тебя. – Даффи! – воскликнула ты. А потом схватила ее за руку и потянула в гостиную, прежде чем она успела снять пальто. Дафна засмеялась, позволяя тебе тащить ее, как на буксире, и у меня свело желудок. Она неуверенно улыбнулась мне поверх твоей головы. Я знала: ее тревожило, что я отдаляюсь от нее с тех пор, как узнала правду о Джоэле. Она пыталась уверить меня, что он все перепутал, и по-прежнему утверждала, будто чувствует себя рядом с ним неуютно и что он приставал к ней. Но я больше не верила ей. Джоэл говорил слишком искренне. Я прошла на кухню, зная, что Дафна последует за мной. Так она и сделала, сняв пальто и бросив сумку на столешницу. Ее щеки раскраснелись от холода. – Привет, – сказала она и подошла, чтобы поцеловать меня. Но я отстранилась раньше, чем Дафна успела это сделать. Ее плечи поникли в ответ на мою отчужденность. – Ты все еще злишься на меня? – Не знаю, – солгала я. – Я не понимаю… – Дафна повесила голову, челка упала ей на глаза. Она выглядела такой хрупкой, что мне захотелось подойти к ней и обнять. Но я не смогла. Вместо этого повернулась к ней спиной и поставила чайник на конфорку. – Что у тебя в сумке? – спросила я. – А-а… – Она открыла ее. – Шон отдал мне этот кусок говядины. – В последнее время он много чего тебе отдает. Ты уверена, что ему это разрешено? – У Мика, хозяина фермы, много лишних продуктов. Он не возражает. Мне было не по себе от этого. Какой же фермер станет отдавать свою продукцию бесплатно? Может быть, Дафна и в этом лгала? Позже вечером, когда ты уже лежала в постели, мы с ней сидели на диване – по разные стороны от середины, как сидели в самом начале знакомства. Обычно мы прижимались друг к другу, перепутавшись руками и ногами, как двухголовое существо с восьмью конечностями. – У меня есть кое-что для тебя, – сказала Дафна, протягивая мне небольшую книгу в кожаном переплете. Я взяла ее и прочитала название, вытисненное золотом на коже. «Стихи о любви».