— Разумеется, — надменный голос призрака ничуть не изменился. — Я… Эм, ты знал, что она нас слышит? — уточнила Эрика. — Предполагал. — не стал скрывать дух. — Шестихвостые лисы весьма могущественны и хитры… А ещё очень любят подслушивать. Девушка не удержалась от лёгкой улыбки. Всё же, её компаньон не настолько жестокий! О том, что случилось бы с Нобу, если бы Кумико не пожелала его спасти, Рика предпочитала не думать. Ей пришлось спуститься с моста, отправившись к основной части праздника. — Эй… — вдруг нахмурилась Эрика. — А почему она назвала меня удачливой? Вроде и повода не было… — Не знаю, — ровно отозвался Масаору. * * * Час заката застыл на горизонте, объяв лица и морды гостей изумительным алым сиянием. Все смотрели вперёд, на возвышение, где мастер Ходо стоял в свадебном облачении. Морда толстого тануки лоснилась от довольства, а шерсть блестела в солнечном свете. Музыка от флейт, резных барабанов и тонких струн заполнила пространство, а лепестки сакуры закружились в танце с ветром, привнося сладковатый аромат. Невеста, наконец, вышла из своего дома, смело ступая по дорожке из золотых монет и драгоценных камней. Её изысканное платье переливалось сотней невиданных оттенков, а узоры сменяли друг друга, показывая красочных мифических созданий. Среди них превалировал золотой феникс — и точно такой же был вышит на старинном зонтике Кумико. Эрика приоткрыла рот, пытаясь понять: что задумала лиса? Конечно, Рика держалась на периферии толпы, готовясь в любой момент сорваться с места, но… Она бы соврала, если бы сказала, что ей ни капельки не интересен финал этой необычной истории. Кокетливая красавица поднялась на возвышение, остановившись напротив арки из золотого дерева с изысканной резьбой, изображающей семь богов счастья. Кицунэ повернулась лицом к своему избраннику, и музыка резко стихла. А потом послышался шёпот. Шелест неизвестных древних фраз вливался в уши, порождая незнакомые, туманные образы. Ладья посреди реки, угасший фонарь души, аромат мокрого леса, бесконечная погоня, первый рассветный луч, запах плодородной почвы… Голова Эрики заболела от тяжести, а дыхание вновь перехватило. Вокруг нарастало гудение, которое издавали все присутствующие призраки и монстры, но, одновременно — оно исходило извне. Само пространство ожило, стало подвижной массой и бесконечно пело, прославляя счастье красной лисы. Ходо начал петь свою клятву. Его басистый голос казался особенно ритмичным, вплетаясь в таинственный ритуал. Когда он закончил — пришла очередь прекрасной Кумико. — Разве это не восхищает? — ласковый шёпот на ушко едва не заставил Рику вскрикнуть, очнувшись от транса. Рядом стоял Инари. Он смотрел на бракосочетание с усиливающимся интересом, а на губах его блуждала странная улыбка. — Д-да… Она… — Эрика нервно облизнула губы, пытаясь вслушаться в витиеватую певучую клятву Кумико. — Любопытно одно… Кому именно она признаётся в вечной любви? — спросил Инари, на шаг отступая от Рики. Глаза девушки расширились. Она вдруг заметила, как сильно кицунэ сжимает рукоять знакомого зонтика с двумя чернильными каплями. В тот миг пространство заискрилось. Мастер Ходо перевёл ошеломленный взгляд на невесту и вскричал: — Кумико…! Её зонтик… Видоизменился. Он обретал призрачные контуры человеческой фигуры. Но поразительную сцену разбил первый удар колокола. Гулкий, протяжный и всеобъемлющий звон поглотил сознание Эрики, ослепил её, опустошил и оставил в растерянности. — Что же ты стоишь?! Быстрее, скоро будет второй! — испуганно вскричал Масаору, поторапливая её. Эрика вздрогнула и выбежала из толпы гостей. Её ноги были охвачены пламенем, горло саднило от натуги, а паника билась в голове единственной мыслью: «Хоть бы успеть! Хоть бы, хоть бы…». Проход в реальность, мазок серой краски среди ярчайшего пространства изнанка. Девушка зажмурилась, уловив то, как приготовился мир ко второму удару колокола… И решительно нырнула по ту сторону. Ей так и не удалось увидеть, чем же закончилась свадебная церемония. Проход рассыпался снопом искр, когда следом за Эрикой в реальный мир вышел белокурый Инари. Его бдительный взор теперь был прикован к метущемуся силуэту человеческой девы с «незваным гостем».