Командир с трудом сдержал новый порыв кашля. — Может быть, и остались. Но чтобы составить их в таком виде, нужно много времени. Да и вряд ли кто-то будет их составлять. Подразделения дислоцируются разрозненно, и четкого единого командования как не было, так и не будет. Сейчас в Управлении даже не знают, сколько отдельных рот… А в Афгане немало наших перебили. Пытаются систематизировать, но бойцов, уволенных по ранению, в расчёт точно брать не будут. Бери… Генерал КГБ Виктор Чебриков ехал к тёще в плохом настроении. В Управлении творилось чёрт знает, что — каждый отдел творил, что хотел, а Председатель сутками пропадал на бесконечных совещаниях Политбюро. Хотя, было понятно — сороковая армия в Афганистане усиливалась, а Андропов, как один из членов Политбюро, голосовавший за вход Советских войск в Афганистан, контролировал это усиление. У тёщи генерала сегодня был день Ангела, или как там называется такой праздник, и он пообещал ей приехать вечером на чай. А ещё привезти её любимый торт «Полёт» и, естественно, в спешке он забыл его заказать. — Дима, — спросил генерал адъютанта. — А где делают торт «Полёт»? Адъютант тут же куда-то позвонил, тихо переговорил. — Товарищ генерал, можно заехать на фабрику «Большевик»… Кстати, это по дороге. — Закажи торт, Дима. А то тёща будет очень недовольна, если я приеду без него. — Хорошо, — кивнул адъютант, набирая номер. Чебриков слегка успокоился и погрузился в раздумья. Его волновали отношения с генералом Трефиловым — слишком многое себе позволял этот выскочка. Чебрикову доложили, что Трефилов позволил себе инициировать оперативную разработку Галины Брежневой и её окружения, куда входила и Светлана Щелокова. Это же надо было такое — взять в разработку таких людей! Хотя, надо признать, Галя со Светой слишком много начудили за последнее время. И куда смотрит Леонид Ильич?! Чебриков в негодовании даже шумно засопел, чем привлёк внимание адъютанта. — Дима, не отвлекайся! Генерал понимал, что Андропов метит на более высокий пост и должен оставить после себя приемника. Но здесь у Трефилова шансов нет — Брежневу донесут, что Анатолий Романович «копает» под его дочь, и тому не видать место Председателя КГБ, как своих ушей. Остается только он — Чебриков и генерал Цвигун — закадычный друг Леонида Ильича. Андропов, кстати, тоже его привечает. А ещё, Цвигун — ставленник Суслова. А «серый кардинал» Партии будет его продвигать на место Председателя. Чебриков расстроился таким выводам. — Товарищ генерал, — позвал его адъютант. — Я договорился с директором фабрики. Они снимут торт с заказа на празднование какой-то даты Союзгосцирка и передадут вам. — Хорошо, — улыбнулся Чебриков. — Циркачам вредно много сладкого. А то располнеют и их слопают дрессированные тигры. И он захохотал, довольный своей шуткой. «Волга» остановилась на Ленинградском шоссе, вблизи проходной на фабрику. — Дима, сходи за тортом, пожалуйста. Только не задерживайся и не приставай к женщинам, — Чебриков опустил стекло и вдохнул морозный воздух. Адъютант ушёл, хлопнув дверью машины. Генерал отвлеченно смотрел на проезжающие машины и вздрогнул, когда неожиданно открылись двери его «Волги» и внутрь салона залезли двое. Один незаметным ударом ребром ладони вырубил шофёра, а второй, который влез на заднее сидение рядом с генералом, приставил к голове Чебрикова пистолет. — Не дергайтесь, генерал. Поднимите стекло, пожалуйста. А то прохладно. Чебриков даже не успел рассмотреть лица при включённой лампе в салоне. Всё произошло настолько быстро. — Кто такие? — сурово спросил генерал. — Вы отдаёте себе отчёт?.. — Неважно, кто мы такие, — сидевший рядом с ним протянул тонкую папку. — Завтра утром отдайте документы Андропову. Это в ваших интересах. Они ушли так же быстро, как появились. Чебриков попытался рассмотреть их, выйдя из машины, но вечерние сумерки и тусклый свет фонарей освещения не дали такой возможности. Генерал, было, дернулся то в одну сторону, то в другую, а потом махнул рукой и вернулся в машину. Шофёр уже пришёл в чувство и морщился, потирая шею. — Это не хулиганы, товарищ генерал. Извините… — Да ладно уж. Чебриков и так понял, что работали спецы. Только откуда они взялись?! — Как самочувствие? Везти машину сможешь? — Да. Сработали аккуратно. Снегом лицо протру только… Вернулся адъютант. С гордостью показал торт. — Береги, Дима. И дай мне телефон. Когда «Волга» вырулила на шоссе, Чебриков просмотрел документы в папке и позвонил: — Привет. Извини, что поздно. Нужно немедленно встретиться. Ты же знаешь, где живёт моя тёща. На немой вопрос адъютанта генерал рассержено махнул рукой. Чебриков звонил своему приятелю — генералу Евгению Питовранову. Тот ещё в конце семидесятых создал спецрезидентуру КГБ, назвав её «Фирма», которая работала под крышей Торгово-промышленной палаты СССР и специализировалась на получении информации от западных бизнесменов, заинтересованных в контрактах с Советским Союзом. От бизнесменов «Фирма» перешла к установлению контактов с видными западными политиками. Тут и произошёл контакт с одним очень влиятельным и информированным политиком в США. Как «Фирмачи» зацепили его, Питовранов никогда не рассказывал, но политик стал давать сведения, представляющие огромную важность. Эти сведения, конечно, перепроверяли по нескольку раз, но проколов пока ещё не было. И Питовранов очень гордился этим. В документах, что получил Чебриков от неизвестных людей в машине, было всего два эпизода. Первый — в руках ЦРУ оказались схемы развертывания сороковой армии в Афганистане и планирование основных ударов её войск по моджахедам. И указан канал связи, по которому эти планы ушли из СССР. Второй — через кого ЦРУ получило за границей документы. — Жень, — передал Чебриков на кухне у тещи документ Питовранову. — Мне нужно в самый короткий срок это проверить. Генерал махнул рюмашку коньяка, развернул листок и прочитал. Вернул документ обратно, усмехнувшись. — Проверять ничего не надо. Мы давно знаем фигуранта. — Так что же вы молчите?! — удивился Чебриков. — Вить, а ты чего хочешь? Андропов давно в курсе. — Как?! — ещё больше удивился Чебриков. — А вот так. Еще перед Олимпиадой я выходил с докладной к Андропову. Материалов на фигуранта — выше крыши! — А что Андропов?! — Он ходил с этим к Брежневу, и знаешь, какой был ответ Леонида Ильича? — Питовранов изобразил речь генсека. — Член Ревизионной комиссии КПСС — власть! Врагом быть не может! Генерал выпил ещё рюмку коньяка. — Андропов при мне порвал докладную. К нему подошёл Суслов и много чего намекнул, — он со стуком поставил рюмку на стол. — Ищите здесь каналы передачи, Витя. И режьте их нещадно. А то «за бугром» уже наглеть стали. Смеются нам в лицо. На переговорах мы ещё не знаем цены по контрактам, а там уже все посчитано. Представляешь?! Три часа сидим и цену обсуждаем, а нам потом с ухмылкой тычут данными, мол, мы уже всё знаем, но ради смеха торгуемся. Нас уже не уважают, Витя! За дурачков считают… Как в сказке, ей богу! Иванушки-дурачки, ёпрст! Среди ночи на дачу Андрея Викторовича приехал Трофимов. Старшина сильно стучался в дверь веранды, пока заспанный Ткачёв не открыл. — Товарищ генерал, тяжело ранен генерал-лейтенант Трефилов. Велено срочно привезти вас к нему! Андрей Викторович спешно оделся и выбежал к машине. Старшина рванул «Волгу» с места, подняв колесами снег с землей. — Где он? — Ткачёв ерзал на сидении, ожидая, когда машина выскочит к покрытию сотовой связи. — В госпитале. В Лефортово, — ответил Пал Палыч, выезжая на шоссе. Ткачёв удивился. От дач до шоссе они «долетели» меньше, чем за пять минут. И по неосвещенной дороге. До этого Трофимов довозил его минут за пятнадцать, и то — по утрам. — Ничего, товарищ генерал, — подбодрил Ткачёва старшина, нажимая на акселератор — «Волга» понеслась по шоссе, взрывая тишину рёвом мотора. — Покрышки у нас новые… Андрей Викторович вжался в сидение, с некоторым страхом посматривая на дорогу. Машина мчалась, будто ракета, но настолько уверенной и плавной езды, генерал не ожидал. Оглянувшись, он увидел только завесу снежной пыли, тянущейся за «Волгой». Ткачёв опомнился только тогда, когда увидел промелькнувшую над машиной эстакаду МКАДа и пост ГАИ. Трофимов слегка снизил скорость, но тут же вывел «Волгу» на разделительную черту и включил синий маяк. Когда подъехали к госпиталю, Андрей Викторович грузно выбрался из машины — его немного пошатывало и подташнивало. — Товарищ генерал, простите, — заметил его состояние старшина. — Я вам помогу. Когда они зашли в приёмный покой, навстречу вышел дежурный. — К генералу Трефилову, — показал своё удостоверение Ткачёв. — Проводите. Анатолий Романович лежал в отдельной палате, под наблюдением медсестры. Ткачёв быстро подошёл к нему. — Товарищ генерал-лейтенант? Трефилов медленно открыл глаза, облизнул пересохшие губы. Властно указал пальцами медсестре на выход. Она продолжала сидеть. — Пошла вон, — тихо приказал Ткачёв. — И в палату никого не пускать. Кто зайдёт — я тебе голову оторву! Проводив взглядом испуганную медсестру, он встал на колени рядом с койкой Трефилова. — Андрей, — прошептал едва слышно Анатолий Романович. — Я не успел… У меня в сейфе, в кабинете документы для тебя. Возьми их немедленно! Слышишь, немедленно! Любой ценой… Ключ у секрета… Генерал-лейтенант захрипел, мучительно повёл головой в сторону и… затих. — Сестра! — крикнул Ткачёв. В палату вбежали медики, и Ткачёв, пользуясь суетой, вышел в коридор. Встретил старшину.