— Признаю. Так что ты хочешь, полковник? — Пока не знаю, но будешь должен. Автондил неподдельно удивился. — Мне кажется, что я никогда не отказывал тебе в помощи. Что произошло? — Так ты будешь продолжать сотрудничать? — спросил Ткачёв и, рявкнул, выгоняя из кабинета заглянувшего помощника авторитета по кличке «Чародей». — Скройся! — Андрюша, что за тон?! — Отвечай, Автондил Акаккиевич! — Ладно, не кричи… Помогу… Андрей Викторович положил на стол развернутое удостоверение. Взглянув на него, Автондил схватился за сердце. Авторитет должен отвечать за свои слова, если только они даны не ментам. Но Ткачёв уже официально не был ментом, и выходило, что Автондил дал согласие на сотрудничество с КГБ. — Ты поступил подло, Андрей. Зачем?! — А ты как со мной поступил?.. Авторитет молчал. Подставить мента не считалось зазорным в их «обществе», но подставить генерала КГБ было равносильно самоубийству. — Ладно, Макакыч, не пузырься, — снисходительно улыбнулся Ткачёв. — Ты читал сказку «О рыбаке и рыбке»? — Ты это к чему? — К тому, что когда исполнишь три моих желания, то мы расторгнем наш союз. Слово даю, что после их исполнения, о помощи просить тебя не буду. Авторитет задумался. Ткачёв уже знал много про его связи, раз вышел сухим из воды Зареченского лабиринта. И он мог попросить желание, от которого у Автондила были бы серьёзные проблемы. С другой стороны, авторитет был сам виноват, что «повёлся» на барыши, предложенные иностранными спецслужбами. Но он же не знал! На него выходили «уважаемые» люди из числа воров в законе. Автондил подумал, что не надо было напрямую выходить на генерала Трефилова, а было бы лучше сделать это через Ткачёва. Но… после драки кулаками не машут. И эти три желания будут платой за неосмотрительность и жадность. А там, может быть, генерал КГБ Ткачёв ещё и пригодится. — Согласен, Андрей, — выговорил авторитет. — Надеюсь, что расписку ты с меня брать не будешь. — Завтра здесь, в шесть вечера, — поднялся генерал и пошёл к выходу из ресторана, не попрощавшись. — Чародей, дай сигарету! — Автондил посмотрел вслед Ткачёву и трясущимися пальцами взял предложенное «Мальборо». — Развёл меня, Андрюша. Ах, развёл! — Что делать будем? — тихо спросил Чародей. — Молчать… И ждать завтрашнего дня. Мы пока ничего не сделали… 1981 Глава 2 Собрав записки от сотрудников отдела, Ткачёв отпустил их по домам. Потом прочитал и записал в блокнот тезисы будущих мероприятий. Надо было идти на доклад к Трефилову, но ровно в пять генерал-лейтенант зашёл сам. — Андрей Викторович, чаем не угостишь? Елизавета Сергеевна будто заранее знала намерения Трефилова — через минуту кружки с горячим чаем с лимоном и вазочка с конфетами «Мишка на севере» стояли на столе. — Оперативно, — улыбнулся генерал-лейтенант, и, проводив взглядом секретаря, попросил Ткачёва. — Докладывай… Андрей Викторович открыл блокнот. — Есть версия, что события в Южноморске связаны с пропажей первого секретаря горкома. Учитывая то, что это отголоски «икорного дела», думаю, будут ещё «пропажи». Южноморск, по странному стечению обстоятельств, особо не трогали. Поэтому туда и пошли косяком иностранцы. — А подробней, — попросил Трефилов, отхлебывая чай. — Небезызвестный секретарь крайкома сейчас в Москве. Похоже, что его вывели из-под удара и по оперативным данным пророчат кресло заместителя министра. Наверняка в Южноморске остались его люди, а, возможно, и часть производства. Что там ещё делать иностранцам? Сочи, Геленджик — перешерстили капитально, а Южноморск — не трогали. — Считаешь, что бывший секретарь крайкома может зачищать следы в Южноморске? — Не только. Дело бесхозным не останется. Найдутся люди, которые приберут его к рукам. Недаром прокурора, ведшего дело, отстранили. После этого всё и заглохло. А первый секретарь крайкома весьма близок к Леониду Ильичу… — А хорошо мыслишь, Андрей Викторович, — Трефилов даже встал, отодвинув стакан с недопитым чаем. — А вторая версия? — Дело передали кому-то за хорошие деньги. И этот кто-то связан и с милицией, и с уголовниками. А сам не светится. Первый секретарь горкома не зря пропал. Как мы успели выяснить, теперешний первый секретарь не имеет никакого «веса». Значит там сидит «серый кардинал». — Так, так, так, — затараторил Трефилов, расхаживая по кабинету. — Интересно… Он остановился и повернулся к окну. — И что думаешь делать, Андрей Викторович? — Сначала поговорю с Автондилом на предмет участия в этом воров в законе. — А если он ничего не скажет… — Скажет, — твёрдо сказал Ткачёв. — Хорошо, — Трефилов был спокоен, произнося это «хорошо». — Когда у тебя будет информация? — Думаю, завтра к вечеру. — Годится. Генерал-лейтенант уже взялся за ручку двери кабинета, но повернулся к Ткачёву. — Юрий Владимирович просил напомнить о его просьбе после твоего первого совещания с начальниками отделов. Надеюсь, ты помнишь… Лично мне он не сказал о чём тебя просил, но советую не пренебрегать его просьбами. — Я сейчас не припомню, но обязательно вспомню, — растерялся Андрей Викторович, вставая. Трефилов благожелательно кивнул и вышел из кабинета. Ткачёв медленно сел на стул, озабоченно наморщив лоб. И о чём его просил Андропов?! «— Андрей Викторович, ваш отдел имеет особую степень секретности. Вам придётся расследовать преступления против нашей страны на нашей территории, совершенные нашими гражданами, занимающими высокие посты в различных органах власти. Лучше подумайте о создании в вашем отделе разведывательно-диверсионной группы…» Ах, вот оно! А почему такая спешка?! В дверь кабинета осторожно постучали. — Войдите, — генерал поднялся, чтобы убрать блокнот в сейф. Раздался легкий стук каблуков секретаря. — Андрей Викторович, я купила вам сорочки… Ткачёв от неожиданности уронил ключи. Потом поднял и виновато взглянул на Кудрявцеву. — Не благодарите, — улыбнулась она уголком губ. — Если вам что-то нужно, то попросите прямо, а не через лейтенанта Агееву. И собирайтесь домой — я вызвала машину. Поздно уже. «Властная женщина! — подумал генерал, поспешно собираясь. — Но чертовски красива!» Шофёр Ткачёву попался неразговорчивый. Они ехали по вечерней Москве и ни разу серьёзный, и сосредоточенный на вождении мужчина не обронил ни слова. Только когда машина выехала за пределы МКАД, он негромко проговорил: — Я ваш персональный водитель, товарищ генерал. Старшина Трофимов Павел Павлович. Сегодня первый день на службе, уж извините… — Ничего, старшина, всё нормально. У меня суетной день был сегодня. Я тоже… недавно на этой службе. Трофимов заметно расслабился. Напряжённость, до этого звенящая тишиной, пропала. Внутрь новенькой «Волги» будто прорвались звуки с улицы — шуршание шин и гул мощного двигателя. Доехали они быстро. Провожая Ткачёва до калитки дачи, старшина кашлянул, привлекая внимание генерала: — Андрей Викторович, если надо вам чего, то я сгоняю. — Спасибо, Пал Палыч, — Ткачёв протянул ладонь. — Сегодня ничего не надо. Утром приезжайте часам к семи. Старшина пожал генеральскую ладонь. Пожатие получилось выверенным и сильным, будто пальцы Ткачёва попали в мягкие тиски. Андрей Викторович открыл дверь на дачу и хотел включить свет, потянувшись к выключателю. — Викторыч, не включай, пока водитель не уехал… Голос агента Хмеля генерал узнал сразу и усмехнулся.