Ткачёв взволнованно взглянул на Хмеля, но тот, сохраняя невозмутимость, только отмахнулся. — Думай, Викторыч. Сейчас нельзя ошибаться, а то всех покрошат в винегрет. Генерал задумался. Конечно, Хмель ему сейчас очень нужен, но и Глушко с Воронковым нельзя оставить. Да и на дачу надо поехать, чтобы предупредить Кума и его людей. И старика Толя забрать… — Хмель, я приказывать тебе в данный момент не могу. Только спрошу… Ты своими силами сможешь проверить адрес, что дал Щербицкий? Агент недолго помолчал. — Смогу. Но как же ты? — Ничего. Только оружие дай. Хмель вышел из машины, открыл багажник, долго копался внутри. Потом вернулся и протянул генералу диковинный пистолет с двумя обоймами. — Это что?! — Ткачёв удивленно крутил тяжелое и габаритное оружие. — Пулялка с безгильзовыми патронами. В магазине двадцать четыре штуки. Отдача слабая. От сердца отрываю, — шутил агент. — А знаешь что? Давай-ка я тебе пришлю помощника. Вдруг ты что-нибудь начудишь. Я же не переживу… Хмель потянулся к станции связи и набрал номер. — Возьми машину и дуй к нашей точке на Казанском вокзале. Подхватишь нашего куратора. Отвечаешь за него. Он с прищуром взглянул на Ткачёва. — Вот, Викторыч. Значит, пришла пора познакомиться тебе со Шмелём. Руководи и вопросами его не донимай. И оружие-то спрячь. Андрей Викторович долго засовывал необычный пистолет за пояс брюк под насмешливым взглядом Хмеля. — К нему ремешок есть, чтобы на плечо повесить, — расхохотался агент. Вскоре они заехали на Комсомольскую площадь, и Хмель припарковался у здания Казанского вокзала. Тут же в открытое окно какой-то мужик спросил агента: — Шеф, свободен?! — Да, — буркнул Хмель. В машину, под изумленным взглядом Ткачёва, залезли две симпатичные девицы, и агент толкнул генерала в бок, кивнув, мол, вылезай из машины. Андрей Викторович, прихватив станцию связи, вышел. Встал столбом, провожая взглядом уезжающее такси. — Эй, чего встал? Давай садись в машину. Услышал генерал незнакомый голос за спиной. Повернувшись, увидел «Жигули» темно-зеленого цвета и лицо водителя, слегка заросшее черно-рыжей щетиной. «Позывной прямо в масть» — усмехнулся Ткачёв, садясь на переднее сидение. Кинул станцию назад. — Хорошая штука, — одобрительно сказал Шмель. — Куда едем? — На дачу, где ваша группа охраняла Ворона и Глушко. Шмель угрюмо кивнул и резво выехал на проспект. «Жигули» неслись так, что Ткачёв, вцепившись в пластик «торпеды», не успевал пугаться при сближении с другой машиной. Шмель сбросил скорость до приемлемой только тогда, когда они заехали в дачный посёлок, где квартировалась группа Кума. Но на улицу, ведущую к дому, их машину властным жестом остановил милицейский патруль. — В чём дело?! — высунулся из машины Ткачёв и достал удостоверение. Милиционер в погонах капитана козырнул. — Специальная операция, товарищ генерал. Поступил сигнал, что в одном из домов спрятались особо опасные преступники, сбежавшие из колонии. — А… Андрей Викторович хотел спросить у капитана — кто командует операцией, но тут рация на плече милиционера «проснулась». — Драгунов, вызывай труповозку! Они застрелились! Бред какой-то… Ткачёв пошатнулся и схватился за крышу милицейского «Газа». — Товарищ генерал, вам плохо?! — испугался капитан и протянул руку. — Нет, — отстранился Андрей Викторович. Не хватало ещё, чтобы капитан нащупал у него под одеждой пистолет-монстр. — Все нормально. Спасибо… Он быстро вернулся к машине Шмеля, грузно сел, вздохнув. Он потерял уже семерых! Что же за война такая началась?! Андрей Викторович, стараясь унять растущий гнев непонятно к кому, прикрыл глаза. — Поехали в Москву на Есенинский бульвар, — тихо сказал Шмелю и пристегнул себя ремнём к креслу. По дороге он подумал, что прошедшие события направлены на то, чтобы вывести его «из игры». А отсутствие нападения на него самого может быть только по одной причине — нет одобрения Андропова. Потому что больше ничем нельзя аргументировать то, что он до сих пор жив. Вывод Ткачёва с работы покажет Андропову несостоятельность генерала, как в выполнении заданий, так и в принятии решений по безопасности. И тогда Юрий Владимирович просто махнёт на Ткачёва рукой. С другой стороны факт похищения Ворона с Глушко и требование Щербицким документов, говорит о том, что эти документы важны. Но что может быть в них?! Расследование Глушко велось по Горбачеву. Ткачёв не думал, что старый опер и бывший вор могли найти столь значимую бумагу или фото, которые бы сильно компрометировали фигуранта расследования. Кто сейчас не замазан в чём-то?! Тут что-то иное, выводившее на того, кто… Андрей Викторович нервно дёрнул головой. Скорее всего, Глушко обнаружил некую последовательность событий и фактов, нежелательных для аналитического исследования. А может быть, всего один факт. На въезде в Москву машину Шмеля остановил инспектор ГАИ. Немолодой майор заглянул внутрь и попросил документы. Бегло взглянув на права и техпаспорт, внимательно рассмотрел Ткачёва, сделавшего вид, что задремал. — Гражданин, пожалуйста, выйдете из машины, — негромко попросил. Андрей Викторович отметил и просящий тон майора, и его спокойствие. Вокруг не было подозрительных машин и людей, но Шмель заметно напрягся. — Я хочу убедиться, что это вы… Так же негромко продолжал майор, возвращая документы Шмелю. — Прошу вас, времени очень мало. Ткачёв поправил пистолет под пальто и, кивнув Шмелю, вышел из машины. Про снайпера он даже не думал, если бы была нужда, то их давно бы убрали уже в машине. — Пожалуйста, идите за мной, — майор зашагал к зданию поста ГАИ, а когда Ткачёв поравнялся с ним, шепнул. — Вам нельзя в город, товарищ генерал. У вас всего пять минут на разговор с тем, кто ждёт внутри. Андрей Викторович благодарно кивнул и поспешил внутрь поста. В небольшой комнате отдыха его ждал Гришаев. — Евгений Арсеньевич?! Как вы?.. — Здравия желаю, товарищ генерал, — улыбнулся Гришаев. — Это вам… Он протянул Ткачёву папку. — Там документы, собранные Глушко, — быстро пояснил бывший заместитель генерала. — Нет времени, чтобы объяснять, как они ко мне попали. На вас объявлен перехват, так что разворачивайтесь и уезжайте. Отдел отправили в отставку в полном составе, но мне… нравилось с вами работать, Андрей Викторович. — Гришаев протянул руку. — Прощайте и… поспешите. — А как же вы, Евгений Арсеньевич? — Ткачёв пожал протянутую ладонь. — Я же аналитик, товарищ генерал, — удрученно улыбнулся Гришаев. — Что-нибудь придумаю. А за майора, — он кивнул в сторону дороги, — не беспокойтесь. Он мне кое чем обязан, да и забудет… А впрочем, это уже неважно. Торопитесь… Андрей Викторович поспешно вышел из здания поста и бегом пересёк дорогу. — Разворачиваемся, Шмель, быстрее! — Ткачёв прыгнул в пассажирское кресло, убирая под него папку. — Гони, что есть сил… Шмеля не надо было уговаривать. Он ловко развернулся в положенном месте и прибавил скорости. — Если у Хмеля есть место сбора, то гони туда, — обернулся Андрей Викторович. — В Москву нам больше ни ногой. Жигули подъехали к небольшому дачному посёлку, скрытому в просторах Подмосковья густым лесным массивом. К нему вела лишь узкая малозаметная дорога, заканчивающаяся речкой с разрушенным деревянным мостом. Но Шмель повел машину прямо по речке — по мелководью. Подъезд к броду тоже был неприметным, будто по нему и не ездили. Ткачёв удивился — и кто придумал в таком месте раздавать участки под дачи? Шмель вырулил к обыкновенной дачной избушке, окружённой полуразваленным дощатым забором. — Посиди пока в машине, — буркнул он Ткачёву, выходя. Андрей Викторович увидел, как его «шофёр» внимательно осмотрел ворота и забор, потом осторожно открыл створки ворот и низкого сарая, притулившегося к боку избушки. Вернувшись к машине, Шмель на малой скорости, заехал в сарай. — Забирай всё из машины и жди меня, — опять буркнул он Ткачёву. — От машины не на шаг. Андрей Викторович прилежно выполнил наставления и вскоре они зашли внутрь избушки из сарая.