– Да-да, плохо говорить о нем и не надо. Зачем? Я и так все знаю… Вы даже представить не можете, как обрадовались дети, когда увидели во дворе Филиппа – они повыскакивали из такси и бросились со всех ног к нему. Мне показалось, он был рад увидеть их, но не рад увидеть меня. Тогда мы с ним снова поругались, он наговорил мне гадостей, сел в машину и уехал, оставив меня с огорченными и ничего непонимающими детьми. Мне стоило огромных усилий успокоить их и как-то заверить, что все обойдется и что папа такой злой из-за неприятностей на работе… – Подлец…, – зашептал Адам Романович. – Вы не поверите, но точку в этой истории поставила моя дочь – она просто спросила меня: «а наш папа ушел к другой тете?». Я аж опешила от такого вопроса и спросила, почему она так думает. И вот тогда-то дочка и рассказала мне, что видела в машине другую тетю, которая лежала на сидении, пока папа говорил со мной. – Вот же… – Помню, внутри меня что-то взорвалось от этих слов моего же ребенка – это была вспышка ревности, смешанная с горьким чувством досады. Наверное, если бы тогда Филипп был рядом, я бы набросилась на него с кулаками… Но Филиппа рядом не было, поэтому я распсиховалась и накричала на дочь, велев ей уйти в другую комнату… Наверное, я ужасная мать… – Нет, нет, перестаньте! Просто вы были в отчаянии и случайно сорвались на ребенке. В вашем положении это можно понять… – Не надо меня оправдывать. Нет такого повода, чтобы стоило кричать на маленькую девочку за правду, пусть и отвратительную. Я стала понимать, что наш с Филиппом раздор из-за полетов на параплане – это лишь предлог, чтобы выставить меня несносной женой, а Филиппа – жертвой. И вот тогда впервые моя уверенность в любви к нему пошатнулась, точнее, даже не так, во мне впервые стало зарождаться чувство ненависти к Филиппу. Ведь все то время, пока я плакала без него, страдала, винила себя в том, что недостаточно его люблю, он был с другой женщиной. Филипп оставил меня и детей, и стал жить своей жизнью. Вот эти мысли и стали подогревать внутри меня ненависть, вражду и… сложно в этом сознаваться – желание мести. Чтобы проникнуться этими новыми чувствами сполна, я стала представлять, как он приехал к нашему дому со своей любовницей, как она лежала на сиденье, пока дети обнимали своего папу, как после нашей ссоры он повез ее куда-то и вместе они беззаботно развлекались… А я полная дура, потому что продолжала искренне любить его! – Верочка, прошу вас, немного тише, боюсь, сейчас нам сделают замечание, – шепотом попросил Адам Романович. – А давайте уйдем отсюда! – неожиданно предложила Вера. – Но ведь мы только недавно вернулись, – опешил Адам Романович. – Вы же хотели быть рядом с реанимацией на тот случай, если Филипп придет в себя. – Хотела, но теперь передумала. Про дальнейшие события моей истории невозможно рассказывать в полголоса! – Выйдем на улицу? – Вы говорили, у вас тут где-то рядом машина, давайте туда, – осмелела Вера. – Конечно, давайте, – быстро согласился Адам Романович. От своего же рассказа Вера чувствовала себя слишком возбужденной. Она быстро вскочила на ноги и быстрым шагом пошла в сторону выхода. Адам Романович, одновременно заинтригованный продолжением рассказа Веры и смущенный ее резкой переменой поведения, с трудом поспевал за ней. Вдвоем они вышли на улицу, где по-прежнему было темно и тихо. – Идемте за мной, – скомандовал Адам Романович, направляясь к парковке. Вера послушно пошла за ним. Адам Романович засунул руку в карман брюк и нажал на кнопку брелка, отчего раздался характерный звук отпирающихся дверей машины и загорелись фары огромного внедорожника Лексус. Не зря Адам Романович приглашал Веру в свою машину – еще никогда ей не доводилось сидеть в таком просторном салоне, полностью обтянутом коричневой кожей. Вере показалось, что в их с Филиппом квартире диван меньших размеров, чем заднее сиденье в этом внедорожнике. – Вам тепло? Если хотите, я включу обогрев, – тут же проявил заботу о своей гостье Адам Романович. – Обогрев включать не надо, но может, у вас найдется плед? Адам Романович быстро вышел из машины и полез в багажник. Вера слышала шуршание пакетов и какой-то грохот от перестановки чего-то тяжелого. Когда Адам Романович вернулся, у него в руках был пушистый бежевый плед и бутылка виски вместе с двумя стеклянными стаканами. – А, может, по стаканчику? – с улыбкой на лице спросил Адам Романович, приподнимая бутылку вверх. – Нет, нет, мне нельзя пить, у меня муж может прийти в себя в любой момент, – стала отказываться Вера. – Верочка, судя по всему тому, что вы уже успели мне рассказать, даже если ваш Филипп придет в себя, то это не сильно-то вам поможет, ведь он не любит вас… – А вообще давайте! – перебила его Вера, с опаской глядя на бутылку виски в руках Адама Романовича. Он быстро опустил подлокотник, организовав тем самым вполне удобный столик. – А закусочки у вас случайно не найдется? – усмехнулась Вера. – Сейчас посмотрим, – быстро отреагировал Адам Романович, снова вставая со своего места и направляясь теперь к передней двери. Он залез в бардачок и буквально через пару секунд поднял руку с двумя шоколадками. – Может и не самое подходящее, но, как говорится, чем богаты… – Вполне подойдет, – обрадовалась Вера. Адам Романович налил виски в стаканы и протянул один из них Вере. Не чокаясь, они быстро их осушили и закусили шоколадкой. – Признаюсь честно, вы, Верочка, умеете интриговать, мне прямо интересно, что будет дальше. – А дальше случилось то, чего я не ожидала даже от самой себя – я встретилась с любовницей моего мужа! – выпалила Вера, немного покраснев. – Как же вы нашли ее?! – Это она нашла меня! И явилась прямо ко мне домой! – Поражаюсь наглости этой девицы! – Сначала я так тоже подумала, но к моему огромному удивлению, мы с этой девушкой нашли общий язык! – Как могут найти общий язык жена с любовницей?! – засмеялся Адам Романович. – Можете смеяться, но когда я услышала рассказ этой девушки, я даже прониклась к ней, – с серьезным лицом сказала Вера. – Верочка, вы поражаете меня своей безграничной добротой! Честное слово, вы самый добрый человек на всем белом свете! – У меня такое ощущение, что вы считаете меня какой-то наивной дурочкой! – обиделась Вера. – Вы сначала послушайте, а потом будете делать выводы. – Извините, но я так не считаю… – Так вот, когда эта девушка пришла ко мне в квартиру – я узнала ее сразу же – именно ее я видела той ночью, когда Филипп попал в аварию. Конечно же, с самого порога я начала с ней разговор на повышенных тонах, да так, что мои высказывания слышал весь подъезд. Не стесняясь выражений, я говорила все, что думала о ней, а она просто молчала и ждала, когда я закончу. Помню, в порыве гнева я даже хотела ударить ее по лицу, но как-то вовремя удержалась. – Неужели эта девушка просто стояла и слушала ваши оскорбления? Зачем же тогда она приходила? – в недоумении спросил Адам Романович, наполняя стаканы виски. Вера на секунду замолчала, ожидая, когда он закончит, а затем быстро взяла свой стакан и опрокинула в рот, моментально сморщившись и зажмурившись. – Заешьте шоколадкой, – посоветовал Адам Романович. Вера послушно положила в рот два кусочка шоколада. – Эта девушка приходила, чтобы рассказать правду о Филиппе. – Правду?! – Да, благодаря ее рассказу мне и удалось выяснить многие вещи про моего мужа, о которых раньше я даже не догадывалась. Но давайте по порядку. После того, как я выплеснула на любовницу Филиппа все свои оскорбления, она вдруг попросила зайти в квартиру. Тогда это показалось мне наглостью высшей степени, и я сказала ей убираться прочь и забыть дорогу в этот дом, но она не уходила. Помню, я посчитала ее ненормальной и просто захлопнула дверь. – И она ушла? – Нет, осталась сидеть на ступеньках в подъезде. Я целый час следила за ней в глазок, а потом вдруг подумала, а почему бы не послушать, что там она хочет мне сказать. Хуже-то уже не будет, потому что хуже некуда. Я распахнула дверь и пригласила ее войти. Знаете, Адам Романович…. – Нет, нет, прошу, просто Адам. – Хорошо, Адам. Когда эта девушка зашла в мою квартиру, я уже успокоилась, могла размышлять и делать выводы. Так вот, любовница Филиппа меня поразила – это была умная, воспитанная, интеллигентная девушка с хорошими манерами. Честно говоря, я и подумать не могла, что такие становятся любовницами… даже не так – ладно, если бы она была любовницей какого-то богатого мужчины, который бы ее обеспечивал, делал дорогие подарки… так нет же, она стала любовницей моего Филиппа – с неоконченным образованием, работающего курьером, с весьма небольшим доходом… – Да что ж вы все в нем нашли?! – завистливо воскликнул Адам Романович. – Эта девушка, кстати, ее зовут Маргарита, рассказала мне историю их знакомства с Филиппом. Оказывается, до недавнего времени она даже не знала, что у Филиппа есть жена и дети! Маргарита клялась, что знакомясь с ним, понятия не имела, что Филипп – семейный человек. Она долго убеждала меня, что никогда не стала бы знакомиться с женатым мужчиной, а тем более завязывать какие-то отношения. По ее словам, инициатором знакомства был Филипп – он моментально очаровал ее и пригласил на первое свидание, которое прошло на побережье, причем в полете на этом проклятом параплане! – Ваш муж звал любовницу на побережье, чтобы вместе с ней полетать на параплане?! – Как оказалось, да! Маргарита рассказала мне, как они с моим мужем долгое время выезжали на все выходные в разные загородные места и постоянно рассекали небо на параплане. Это притом, что мне он так и говорил: «я уезжаю на все выходные летать на параплане». Какая же я дура, ведь я думала, он летает один или в компании мужчин! Я и предположить не могла, что все это время он брал палатку, чтобы провести время с любовницей! – Так, может, параплан здесь ни при чем? Это был лишь повод выехать из дома? – Маргарита мне и открыла правду на то, что Филипп одержим полетами на параплане, прямо болен этим увлечением. Он непременно хотел, чтобы любовница взмывала в небо вместе с ним, даже если она сама того не хотела. Вы только представьте, Маргарита больше года парила с Филиппом в небе, и это притом, что она боится высоты! – Не понимаю! Зачем же она соглашалась летать?! – Говорит, что очень любила Филиппа, а ведь у него так – если ты не со мной, значит, против меня. Вот тут-то я и вспомнила, как раньше, когда мы еще встречались с Филиппом, он заставлял меня летать на параплане вместе с ним. И я, хоть высоты и не боялась, но чувствовала себя некомфортно. Особенно неприятно мне было летать в холодное время года – этот противный, пронизывающий ветер в лицо и постоянный страх упасть с ледяное море, а еще хуже – на сырую землю, – Вера скривила лицо то ли от неприятных воспоминаний, то ли от резкого запаха виски. – А почему тогда вы не отказывались летать? – Поначалу я летала с Филиппом ради чувства единения, я любила его и хотела разделить с ним полеты в небе… Ну, по крайней мере, он заставлял меня в это верить. Когда мы поженились, мне порядком поднадоели эти полеты, да и с годами больше стал осознаваться риск, а потом еще и беременность… одним словом, я отказалась летать с ним. Одно время мы с Филиппом выезжали вместе на побережье, где я сидела на берегу, а он летал. Но это также быстро надоело – какой беременной женщине захочется все выходные сидеть на холодной земле под пронизывающим ветром и наблюдать за тем, как муж летает на параплане. Тогда, вроде как по обоюдному желанию, мы оставили это занятие и стали более домашними. – Видимо, Филипп не мог жить без полетов, поэтому возвращался к этому занятию снова и снова…, – предположил Адам Романович. – Да, но если бы я знала, что он это делал не один…. – А что еще рассказала его любовница? – Еще Маргарита рассказала, что постепенно полеты на параплане ей надоели, как и периодические встречи с моим мужем. Она, как и любая женщина, захотела большего, а именно семью. Вот тогда-то Маргарита и начала вести разговоры о семейной жизни. Это стало началом конца. Когда Маргарита рассказала, что он неожиданно к ней переехал, я поняла, что это случилось в тот момент, когда Филипп ушел на неделю из дома, но дальше все сложилось гораздо интереснее. Адам, а почему вы не наливаете? Адам Романович опустил взгляд на пустые стаканы и потянулся за бутылкой. – Сейчас исправим, – быстро добавил он. Вера и Адам взяли стаканы в руки и, чокнувшись, залпом выпили содержимое. Вера снова поморщилась и быстро закинула несколько кусочков шоколадки в рот.