— В бочках? — удивилась Катарина. — Не просто в бочках, они запаяны в свинцовый тубы, положены в бочки и залиты воском. Ценность этих бумаг слишком высока, чтобы рисковать ими при перевозке. Как видите, украсть бумаги и шантажировать меня ими Вы не можете. Вам остается только соблазнение. Но не вздумайте кормить меня обещаниями, я не наивный мальчишка. — Игнесс расстегнул пару верхних пуговиц на своей рубашке. — Как Вы можете! — Катарина вскочила с кровати. — Не набивайте себе цену, она и так неприлично высока. — Вы все же негодяй, Игнесс, — женщина дернула ручку двери, но та оказалась заперта. — Выпустите меня! — Хорошо, — мужчина встал и подошел к двери, темной тенью нависнув над взволнованной гостьей, — но, если Вы еще раз без приглашения зайдете в мою каюту, или будете где-то еще рыться в моих вещах, безнаказанным я это больше не оставлю. — Не дождетесь! Игнесс ухмыльнулся. — И все же жаль, что от соблазнения Вы отказались, возможно, я бы изменил свое решение. — произнес он, открывая дверь. — Я предпочту работать на Герцога, чем разделить с Вами постель. — Думаете, Вы нужны ему чтобы воровать безделушки? — пират удержал женщину за локоть. — Ему нет дела до Вашей нравственности. Он будет подкладывать Вас под нужных ему людей. Герцогу нужна Ваша внешность и он найдет ей применение. — И зная это Вы отдаете меня ему? Как Вы будете спать по ночам? — Катарина выдернула руку, и почти в слезах бросилась прочь в свою каюту. Глава 31 Остаток путешествия Катарина и капитан даже не смотрели в сторону друг друга. Но когда в порту Уэльвы Игнесс передавал весь ценный груз людям Герцога, Катарина посмотрела на него таким испуганным молящим взглядом, что у пирата невольно свело челюсть. Он сам вызвался проводить ее к черной карете и, помогая взобраться на подножку, прошептал: — Среди окружения Герцога есть мой человек. Его зовут Ланс. Если Вы не сможете делать то, чего от Вас требует Герцог, то обратитесь к нему. Я найду и заберу Вас. — Просто не отдавайте меня. — Катарина вцепилась в его руку. — Уже слишком поздно. Простите. Игнесс высвободил ладонь и закрыл дверцу кареты. — Эта женщина хитра и изворотлива, не поддавайтесь на ее уловки, — обратился он к сопровождающим. — Нас уже предупредили. — хмуро ответил один из мужчин. Двое сели в карету, где была Катарина и бочонки, еще один сзади, и двое на козлах. Обмануть такую охрану у женщины не было шансов. Игнесс еще раз посмотрел в полные укора зеленые глаза и карета тронулась. До Севильи было пол дня пути, которые, видимо, сопровождение Катарины планировало проехать без остановок, загоняя лошадей. Подобное издевательство над собой женщина не потерпела, и на очередной кочке изобразила обморок. Ей и вправду было дурно, жара, поднимающаяся пыль с тракта и постоянная нестерпимая тряска, отдающая уже болью в пояснице. Мужчины попрыскали в нее водой, один наглец даже попытался немного ослабить корсет, но Катарина решила в этот момент прийти в себя и отвесила звонкую пощечину слишком находчивому спутнику. — За что, сеньора! — возмутился мужчина. — Своей сеньоре расстегивайте корсет, а мой не трогайте! Вы хотите меня уморить? Мне нужен отдых, где ближайший трактир? Мне необходимо освежиться и выпить холодной воды. И не плохо было бы пообедать. — Сеньор не велел задерживаться. — Мы не задерживаемся, мы делаем необходимую для моего здоровья остановку. Мужчины отошли посовещаться, они бросали подозрительные взгляды в сторону своей спутницы, но Катарина выглядела бледной и утомленной, потому, они все же согласились на остановку. Еще пол часа тряски в карете и лошади свернули во двор большого постоялого двора. В зале было многолюдно, многие путники предпочли переждать полдневную жару с кувшином ледяного сангари[1]. Катарина вместе со своими спутниками расположилась за столом и позволила им самим выбрать легкий обед для всех. Зато она разговорилась с подавальщицей, добросердечной девушкой, которая была дочерью владельцев постоялого двора, и та в свою очередь пожаловалась маме, что бедную гостью совсем измучили и довели до обморока ее охранники, а она едет к жениху, и страшно представить, в каком виде она к нему доберется! Но глупые мужланы ничего не понимают и не желают слушать. Почтенная матрона не смогла остаться в стороне от несчастной «худенькой, бледной иноземки». Когда их компания закончила обед и стала собираться, сеньора Карла Гарсия Мартинес подошла к их столу и строго произнесла всего одно слово: — Маньяна[2]! — и взяв под локоть Катарину повела ее наверх, в комнаты. Люди Герцога лишь обреченно проводили ее взглядами. Спорить с хозяйкой было страшнее, чем вызвать гнев у своего сеньора. Конечно же, Катарина планировала как-либо использовать полученную ею отсрочку, но для начала она выспалась и отдохнула, а когда потемнело, накинув плащ, тихо спустилась в зал. Двое из ее стражей были там, значит остальные караулили ее в других местах, кто-то, скорее всего, притаился под ее окном и, конечно, у конюшни. Но сбежать Катарина и не надеялась, она лишь хотела завести нужное знакомство. На проходившего мимо юношу, она даже не обратила внимание, пока он не остановился: — Вы! У меня ордер на Ваш… — Тише! — Катарина зажала молодому офицеру рот и увлекла к лестнице, пока на них не обратили внимание. — Что Вы делаете? — возмутился молодой человек, но правда уже шепотом. — Какое счастье, что мы встретились! Вы должны мне помочь! — Я? Вам? — Я не преступница, а жертва! Вон видите двух мужчин в черной одежде? — Катарина высунулась и указала на своих охранников. — Эти люди удерживают меня силой. Еще трое на улице. Меня похитили, Вы должны отправить весточку моему мужу, Алессандро Морелло. — Но, Ваш муж же Ботео, у меня бумага на задержание Катарины Ботео. — Нет, это в прошлом. Я Катарина Морелло. — Вы можете это доказать? — Вы что, не слушали меня? Меня похитили, думаете, у меня при себе могут быть бумаги? Разыщите моего мужа, свидетельство есть у него. — Я должен Вас арестовать. Думаю тогда проблема с похищением будет решена. — Вас просто убьют. — Я не один, а с напарником. — Двое против пятерых бандитов? Уверены? К тому же Вы не в форме, полагаю у Вас здесь нет полномочий. — Что же тогда предпринять… — Вы сможете помочь мне только в том случае, если будете живы и отыщите Морелло. Один из бандитов идет сюда! — Катарина снова выглянула, видимо мужчины заметили какой-то шум на лестнице, — Запомните, капитан Алессандро Морелло! И женщина бегом вернулась в свою комнату и заперла дверь. Судя по исполнительности молодого офицера, с которой он обновлял ордер на ее арест, скорее всего, он все же попытается передать весточку Алессандро, это будет куда надежнее, чем надеяться на какого-то Ланса, вкупе с Ботео. За ранним завтраком, еще до восхода солнца, Катарина ощущала на себе внимательный взгляд офицера, но хмурые лица пятерых мужчин в черном и гробовое молчание за их столом подтверждало версию Катарины. Он проследил и за тем, как женщину сопроводили в черную карету, явно борясь с желанием вмешаться, но Катарина послала ему свой умоляющий взгляд и молодой человек сдержался. Карета тронулась, теперь уже встреча с влиятельным сеньором была неизбежной. Большой красивый дом встретил гостью прохладой, служанка сразу же проводила женщину в комнату, где уже стояла бадья для купания и кувшин с холодным напитком. Катарина успела привести себя в порядок и даже уснуть, ранние подъемы всегда давались ей не легко, прежде чем ее позвали на встречу. Кабинет был обставлен со вкусом и сдержанны достоинством, а сидящий в кресле за столом мужчина соответствовал окружению. Герцог был уже в возрасте, но это не лишило его ни обаяния, ни изящества, скорее наоборот, придавало ему определенного шарма. Настораживали лишь его глаза, холодные и цепкие. — Я надеялся, увидеть Вас еще вчера. — сказал мужчина, не предлагая даме сесть. — Меня утрясло в карете. — Сожалею. Если бы Гвадалквивир не стала мелеть, Вас привезли бы сразу сюда. — На сколько я слышала, для Севильи наступили тяжелые времена. — Как и для Испании в целом. Что ж, присаживайтесь. Сангари? — Не откажусь. — Вы хитры и удачливы, Катарина, — продолжил разговор Герцог, — но слишком красивы. — Никогда не считала это недостатком. — Вас легко найти по Вашей яркой внешности. — Однако, Вы искали меня долго. Простите, я не знаю, как к Вам обращаться. — Ах, да, извините. Я слишком привык, что все меня знают. Мое имя Сальвадор де Кастельви. Но достаточно просто сеньор. Я предпочитаю, когда все знают, но молчат. И, возвращаясь к Вашему замечанию, по началу я не искал Вас. Вы обвели меня с Чашей, это позабавило меня, и я стал к Вам приглядываться. У Вас определенно есть талант и сейчас он бы мне пригодился. — Для чего? — Есть один мужчина, чьим вкусам Вы как нельзя лучше соответствуете, а мне нужно, чтобы этот мужчина думал так, как я ему скажу, через Вас разумеется. — Предлагать подобное замужней даме весьма низко, сеньор. — А я не предлагаю. Я требую. Не пытайтесь вновь обвести меня, я слишком хорошо знаю, сколь изворотливы люди Вашего склада. И, предупрежу сразу, Ваша внешность ничего не значит для меня. Я давно понял, чем красивее женщина, тем она бездушнее и ненасытнее в своих желаниях. Не надейтесь вертеть мной, как своими капитанами. Вы будете делать что я скажу, иначе Мануил Дерье пострадает. Мой человек постоянно следит за ним, и в любой момент может вогнать ему под ребра кинжал. Поэтому, идею с побегом советую Вам сразу же отбросить. Если, конечно, юноша для Вас что-то значит.