— Фантастика, — откинувшись на спинку сиденья, я поворачиваю голову к окну и бросаю взгляд на деревья, пока грузовик Паркера едет по грунтовой дороге. Я не раз чувствовала на себе его взгляд, но никогда не смотрела в ответ, предпочитая молчать, пока мы не подъезжаем к ферме, и он не паркует машину. — Квинн, все будет не так уж плохо. Обещаю, я сделаю всю тяжелую работу, все, что тебе нужно сделать, это помочь мне выбрать ее, а потом стоять рядом и выглядеть красиво, — дразнит Паркер, кладя руку мне на бедро, чтобы привлечь мое внимание. И он привлекает, но не так, чтобы это было выгодно кому-то из нас. Одно простое прикосновение Паркера, и мое тело отвечает. Как бы мне ни хотелось, чтобы это было неправдой, я не могу отрицать того влечения, которое испытываю к нему, и испытываю его с тех пор, как мы были моложе. Но все это есть, химия и притяжение. Именно поэтому я провела все утро, не думая о поцелуе, который мы разделили. Потому что это никак не помогает ситуации. — Как скажете, доктор Грант. Он качает головой на мой драматизм и открывает свою дверь, выскальзывая из кабины грузовика. Не успеваю я открыть свою дверь, как он уже обходит машину спереди и открывает ее для меня. — Какой джентльмен, спасибо. Раз уж мы покупаем елку, значит ли это, что ты съехал от родителей или… Наверное, мне следовало быть более внимательной, когда Оуэн говорил о Паркере, но, честно говоря, чем меньше я знала о доме, тем лучше. Так было легче привыкнуть к новой жизни в Нью-Йорке. — Я переехал примерно через год после открытия своей практики, — говорит он, его шоколадные глаза смотрят в мои, — у меня дом на холме. Два года работал со строителем и архитектором, пока дом не был построен. В свободное время я люблю что-то строить. Не то, чтобы у меня его было много, но я только что принял на работу новую медсестру, и она снимает с меня часть нагрузки, поэтому я могу позволить себе отсутствовать сегодня утром, чтобы приехать сюда, — говорит Паркер, доставая из багажника своего грузовика ножовку и веревку. Два самых важных предмета, которые нам понадобятся, если мы собираемся уехать отсюда с деревом. Он ведет меня к парадному входу, и я окидываю взглядом раскинувшуюся перед нами ферму. Теперь я понимаю, почему Паркер решил приехать именно сюда, от этого места захватывает дух. Акры и акры земли с сотнями рядов деревьев, разных по размеру и форме. Солнце высоко в небе над нами, и легкий слой снега под нашими ногами тает, оставляя после себя неглубокие лужицы воды. Запах хвои и лесной земли заставляет меня вспомнить все те времена, когда мы всей семьей приходили сюда выбирать елку. Я удивляюсь тому, как сильно скучаю по тем дням. — Ух ты, — вздыхаю я, поворачиваясь лицом к Паркеру, не позволяя себе снова погрузиться в свои воспоминания, — я рада, что ты находишь способ все сбалансировать. Крутой доктор и все такое, — настала моя очередь сказать ему то же самое, что он высказал мне. — Нет, единственная крутая здесь — это ты, малышка Скотт, — пока мы идем, Паркер касается моего плеча, — стать врачом было очевидным выбором. Я всегда знал, что хочу быть врачом, помогать людям. Мой отец говорил мне, что если я буду заниматься любимым делом, то не буду работать ни дня в своей жизни, и это правда. Иногда я устаю, иногда это тяжелый день, но я люблю то, что делаю. — Я рада это слышать, Паркер, — говорю я ему, пока мы идем. Его губы складываются в ухмылку. — Спасибо, Квинни. Вокруг нас — семьи, дети снуют туда-сюда между деревьями, гоняясь друг за другом и захлебываясь от восторга. Несмотря на то, что я совершенно не люблю Рождество, это заставляет меня улыбаться. Радость на их лицах заразительна. Я не совсем ледяная королева, просто я немного Джек Фрост, когда речь заходит о праздниках и рождественском настроении. — Паркер Грант? — раздается голос у нас за спиной, и, повернувшись, я вижу мужчину, который держит за руку двух маленьких девочек со светлыми волосами того же оттенка, что и у него. Рядом с ним стоит темноволосая женщина с ярко-красными губами и доброй улыбкой. Лицо мужчины мне знакомо, но я так давно не была дома, что не могу его узнать. На лице Паркера появляется удивление, а на губах растягивается широкая улыбка. — Грэм, как дела? Как мои любимые девочки? Он подходит и щекочет их обеих, заставляя хихикать от восторга. Обе дочурки Грэма одеты в одинаковые наряды: зеленые свитера с водолазками и ярко-красные шерстяные леггинсы. На головах у них милые маленькие шапочки с помпонами. Я понимаю, почему Паркер так очарован. О Боже… Видеть, как Паркер общается с этими очаровательными маленькими близнецами, не просто для моего сердца. Мой взгляд возвращается к мужчине, и через несколько секунд я понимаю, кто он. Он одного возраста с моим братом и Паркером, и я думаю, что встречала его один или два раза еще в школе. Кажется, он играет в профессиональный хоккей, если я правильно помню. — Они становятся все больше с каждым днем, не могу поверить, как быстро летит время, — говорит Грэм, глядя на своих дочерей с такой любовью, что у меня сердце сжимается. Паркер кивает. — Вот так и бывает. Моргнешь — и время пролетело. Грэм, Эмери, это Квинн Скотт, она училась в школе на несколько лет младше нас. Приехала сюда на каникулы, сейчас она живет в Нью-Йорке. Они оба улыбаются и машут мне рукой, и я машу в ответ. — Я собиралась сказать: почему мы до сих пор не знакомы? Я переехала из Чикаго в прошлом году и все еще пытаюсь завести друзей. Я экстраверт, поэтому мне нужно общение с людьми, — говорит Эмери, а я смеюсь. — Я просто приехала в город навестить родителей, но мы обязательно должны поужинать перед моим отъездом. Улыбка на ее лице искренняя, и эта девушка мне нравится. — Круто, — говорит она. — Как дела, Эмери? — спрашивает Паркер, адресуя свой вопрос ей. Женщина улыбается, убирая темные волосы с глаз. — Все хорошо, спасибо, что спросил. Мне нужно записать их на ежегодный осмотр в твоем офисе. — Конечно, позвони мне в понедельник, и мы сможем все устроить, — говорит ей Паркер, затем еще раз щекочет девочек и хлопает Грэма по спине, — на днях разговаривал с Лейном, я что-то слышал о том, что в этом году снова будет благотворительная игра? — Да, ты собираешься присоединиться к нам? — спрашивает Грэм. — Да, возможно. Давай соберемся в ближайшее время и обсудим логистику. Я должен найти нам елку, пока она не утащила нас отсюда. Я прищурила глаза и нахмурилась. Не хотела, чтобы все знали, что я Скрудж. — Развлекайся! Вот, я запишу свой номер, — говорит Эмери. Схватив мой телефон, она быстро набирает свой номер, и мы все прощаемся. Паркер поворачивается ко мне лицом и останавливается перед кучей деревьев. — Ну что, малышка Скотт, какую из них мы увезем домой? Они все выглядят одинаково. Большей частью. — Ну, вон ту, например? Он смотрит на дерево, потом снова на меня. — Почему бы и нет? Я закатываю глаза, показывая на дерево. — Ну, во-первых, она недостаточно… пушистая. Знаешь, это действительно важно. Паркер смеется. — Ладно, нам, очевидно, нужна елка, которая действительно большая и пушистая. Убедиться, что она достаточно длинная, и широкая в диаметре, понял. Боже, кто бы мог подумать, что разговор о рождественских елках может быть таким… грязным? — Да, звучит примерно так. И ты не хочешь, чтобы она была слишком короткой и толстой, потому что тогда она будет похожа на сосиску. — Значит, не слишком короткая и не слишком высокая, — его глаза блестят от веселья, и я могу сказать, что он получает слишком большое удовольствие от того, что дразнит меня. Член. Я здесь только для того, чтобы выиграть это дурацкое пари и избавиться от этого нелепого спектакля, в котором меня заставляет участвовать моя мать. — Да, именно так, я уверена, что мы найдем подходящий размер. Оказывается, не так-то просто найти елку идеального размера, если мы не можем договориться о размере. Мне нравятся высокие, пушистые елки, а Паркеру больше нравятся короткие, и, честно говоря, это пародия. Я стону, когда он в очередной раз подводит меня к елке, которая размером с Оскара Мейера, мать его, и в отчаянии подношу руки к голове. — Паркер, в чем, собственно, проблема? Почему тебе нравятся эти короткие, уродливые деревья? Разве мы не договорились, что чем больше, тем лучше? А как насчет этого? Я жестом показываю на дерево, которое, по крайней мере, на два фута выше Паркера и пушистое, как и должно быть. Не говоря уже о том, что оно выглядит потрясающе. Хвоя свежая, зеленая и совсем не выглядит высохшей. На верхушке даже есть идеальная ветка для украшения. Идеальная рождественская елка, а этот человек смотрит на нее так, словно это самое уродливое, что он когда-либо видел. — Проблема в том, что ты выбираешь елки, которые даже не поместятся в моей гостиной, Квинн. Черт, этой штуке место в Рокфеллер-центре, а не в моем доме. Черт, ты сама понесешь ее обратно в грузовик, потому что у меня, может, и приличный набор мышц, но эта штука огромная. Я шаркаю ногами, положив руки на бедра, пока мы спорим из-за этого проклятого дерева. Я даже не замечаю, как сексуально он выглядит с засученными рукавами своего хенли и как двигаются мышцы на его предплечьях, когда он размахивает ножовкой.