– Вы с друзьями перевоплотились в слуг не только из-за какого-то дурацкого пари. В чем суть этой вашей игры? Он закончил загружать корзину, поставив внутрь опустевший чайник. – Что вы имеете в виду? – Я имею в виду, что должна быть какая-то серьезная причина вашего лицедейства. Что вы задумали? Она смотрела ему в лицо и думала, зачем Мэри потребовалось говорить вслух о том, что и так ясно, будь оно все проклято. – Весьма проницательно, миледи. – Рис опять подтянул колени к груди и обхватил руками. – Вы правы: есть и другая причина. Он покусал губу, явно сомневаясь, стоит ли говорить. – Дело в том, что Кендалл намерен жениться и подыскивает невесту. Глаза Джулианы широко распахнулись. – В образе лакея? – Да, – ответил Рис. – Возможно, это несколько странно, но уж как есть. Она опустилась на покрывало и медленно проговорила: – Да уж: «странно» – это еще мягко сказано. Рис пожал плечами. – В этом-то вся суть. – И что это значит? Я не понимаю. – Она нахмурилась. Рис откинулся назад, опираясь на руки, совершенно непринужденно, и это ей тоже в нем нравилось. В их мире им полагалось быть чопорными, следовать целому кодексу правил: ни одного выбившегося из прически волоска, никогда не сидеть развалившись, не позволять плечам опуститься, а спине – обмякнуть, – но всякий раз, когда они с Рисом оказывались наедине, вот как сейчас, он вел себя как обычный человек, а не как утонченный аристократ, и вроде бы не возражал, чтобы и она вела себя так же. Более того: казалось, что ему это в ней нравится, – чего она никак не могла сказать про маркиза Мердока. Нет, Ричарда. Нужно привыкать думать о нем как о Ричарде. Вот он всегда хотел, чтобы она была безупречна во всем. – Кендалл хочет увидеть, как юные леди ведут себя в естественной обстановке, когда рядом нет титулованных богатых джентльменов, – пояснил Рис. Челюсть у Джулианы опять отвисла. – Вы это серьезно? Он откинулся еще дальше назад и прищурился, глядя на нее. – Совершенно серьезно. Иметь титул довольно опасно, вы не находите? Она нахмурилась. – Почему? – К примеру, многие юные леди стараются внушить джентльмену, что влюблены, хотя на самом деле их интересует только его титул и состояние финансов. Ясно различив в его голосе нотки гнева, Джулиана опустила взгляд на рисунок лоскутного покрывала и принялась водить по нему пальцем. – Леди Эмили Форсуэлл, – произнесла она почти шепотом. Все светское общество знало, что леди Эмили бросила будущего графа Кендалла за несколько дней до свадьбы, получив предложение от некоего барона. – Совершенно верно, – кивнул Рис. Надо попытаться увести разговор подальше от титулов и предложений руки и сердца. Выражение его лица и гнев в голосе заставили ее почувствовать себя неуютно. Она не могла рисковать и ввязываться с ним в спор, когда Мэри уже наверняка возвращается назад. – Но как вы можете быть уверены, что вас никто не узнает? – Неужели это настолько абсурдно? – отозвался Рис. – Ну вот скажите, кто-нибудь в столовой узнал Кендалла, когда он их обслуживал? Джулиана поджала губы и кивнула, поскольку совершенно точно знала, что он имеет в виду, и сама об этом думала. По правде говоря, ее по-настоящему поразило, когда ее собственная мать не заметила, что за обедом ей прислуживает в столовой граф Кендалл. Два последних вечера Джулиана исподтишка наблюдала за Кендаллом и должна была признать, что он превосходно справляется с ролью слуги. Но ни один из гостей не заметил, что жареную утку ему подает пэр Англии. – Я нахожу весьма печальным то обстоятельство, что лорд Кендалл расхаживает по столовой, наполняя бокалы, и никто его не замечает. – Она вздохнула. – Это кое-что говорит о нашем светском обществе, верно? – Верно, – согласился Рис, и голос его тоже прозвучал задумчиво. – Насколько мне известно, в столовой были и другие известные джентльмены, но никто из них ничего не увидел. Джулиана подергала покрывало. – Но мне все равно не кажется хорошей идеей такой странный способ искать невесту. Рис склонил голову набок. – В таком случае я обязательно посоветую Кендаллу держаться подальше от вас. – Затем с лица его исчезли всякие следы веселья. – Но вы ведь уже обручены, верно? Глава 11 Рис пришпорил Алабастера, переваливая через очередной холм. Почти весь следующий час он скакал сломя голову по холмистой местности имения Клейтона, так что пора бы дать превосходному коню отдохнуть. Рису казалось, что надо скакать еще быстрее, чтобы выветрился из головы неприятный утренний разговор с Джулианой там, на берегу озера. Он упомянул ее помолвку, но прежде чем Джулиана успела хоть что-то ответить, вернулась Мэри с охапкой лютиков в руках, и ему снова пришлось изображать почтительного слугу. Он забрал корзину и покрывало и сопроводил дам к карете. А затем ехал на запятках, и в голове у него роились тысячи мыслей. Они же терзали его и теперь. «Она знает, что герцог Уортингтон – это человек, который…» Джулиана не закончила фразу, а когда он надавил на нее, сказала: «Человек, который когда-то за мной ухаживал». Но Рис понял, потому что знал, что она имела в виду совершенно другое: то, что в их разрыве виноват он. Он давно это подозревал, но сегодня все сомнения отпали. Она так небрежно, так быстро сменила тему, словно искренне верила, будто во всем случившемся пострадавшая сторона именно она. Несколько раз она показалась ему заботливой и внимательной: например, когда упомянула, как нелестно выглядит светское общество, ни один представитель которого не узнал Кендалла в столовой, – но это была та самая леди, что притворялась, будто влюблена в него, а на самом деле просто хотела обзавестись мужем с высокочтимым титулом. О том, что она считает его привлекательным, он думать не желал, это все только запутает. Она, конечно, имела в виду, что ее привлекают его богатство и титул: ведь ей известно, кто он такой. Он поводил Алабастера еще несколько минут, затем обтер ветошью и привязал к забору, по стечению обстоятельств – на том же самом месте, где остановился в тот первый день с Джулианой. Проклятье! Почему все напоминает о ней? Она давным-давно не появлялась в его мыслях… несколько недель. И в тот раз он просто столкнулся с ее отцом у лондонского портного. Монтлейк едва обратил на него внимание, поскольку терпеть не мог, и вовсе не потому, что Рис ухаживал за его дочерью, а предложение так и не сделал. Ладно, не только потому. Дело в том, что отец Джулианы резко осуждал азартные игры и пьянство, а это как раз было любимым времяпрепровождением Риса. Монтлейк возненавидел его за порочный образ жизни, и наверняка был счастлив, когда ухаживания Уортингтона за его дочерью ни к чему не привели. Рис как раз закончил приматывать поводья Алабастера к столбику изгороди, когда конский топот за спиной заставил его обернуться. Приложив руку козырьком к глазам, он прищурился, глядя на залитый солнцем луг. Одинокий всадник, пригнувшись к шее коня, мчался прямо к нему. Скоро стало понятно, что это Джулиана: сильно подавшись вперед, нахлестывала Вайолет по крупу хлыстом, из-под копыт столбом поднималась пыль, – а спустя несколько мгновений Рис понял, что она сидит верхом… по-мужски. Подбоченившись, он стоял и ждал. Вайолет замедлила ход, Джулиана выпрямилась, дернула поводья и, крикнув «тпру!», воскликнула, улыбаясь как ни в чем не бывало: – Вот вы где! – Теперь вы ездите по-мужски? – осведомился Рис, и голос его так и сочился сарказмом. – Я всю жизнь только так и езжу, – беспечно ответила она. – Просто когда-то меня волновало, что вы обо мне подумаете, а теперь нет. Что ж, зато честно. – Я хотел бы немного отдохнуть от вашего общества, – проворчал Рис. – Уверен: сегодня днем все ваши требования выполнит любой другой конюх. – Нет, это сугубо личное. – Она легко перекинула через седло обтянутую бриджами ногу и спрыгнула на землю. – Я хочу кое о чем вас спросить. Настойчивость в ее голосе завладела его вниманием, а плотно обтянутые бриджами ноги заставили участиться пульс. Он попытался убедить себя, что не желает ничего слышать, но не мог не признаться себе, что заинтригован. Что до бриджей, он старался на них не смотреть… Старался, но потерпел неудачу. Когда Джулиана отвернулась, чтобы привязать поводья Вайолет к столбику изгороди рядом с Алабастером, его взору предстала аккуратная попка, плотно обтянутая лайковой кожей, и он стиснул зубы. Вдобавок к бриджам она надела белую рубашку с застежкой спереди. Несколько расстегнутых пуговиц обнажали кремовую кожу и начало ложбинки между нежными холмиками. Ее мать наверняка не знает, что она разъезжает по имению Клейтона в мужском седле. Неужели и другие конюхи видели ее в таком наряде? Должно быть, да. Ему захотелось поколотить их. – О чем вы хотите меня спросить? – осведомился он, кашлянув. Надежно привязав Вайолет, Джулиана обернулась, и его взгляд метнулся мгновенно вверх, к ее лицу. – Вы знаете о моей помолвке? Ах вот в чем дело! Их предыдущий разговор понравился ей не больше, чем ему.