– Потому что я обручена с маркизом Мердоком, – проговорила Джулиана страдальчески, но решительно. Чувственность мгновенно исчезла из его глаз. – Вспомнила, значит? Глава 12 Этой ночью Джулиана пробралась к окну спальни, по привычке отвела в сторону шторы и стала смотреть вверх, на сияющую полную луну. Обхватив себя руками, она в первый раз за этот день позволила себе подумать о том, что случилось. Она целовалась с Рисом. Страстно. Невозможно притвориться, что страсть не была взаимной. О боже! Куда делось ее негодование? А гнев, терзавший ее все те месяцы душевных мук, куда он испарился, едва губы Риса прикоснулись к ее рту? Этот человек омерзителен, и она его целовала – единственного из всех мужчин на земле! И самое худшее то, что… ей это нравилось. Он отрицает, что объявление о ее помолвке причинило ему боль, но боже милостивый, он же процитировал его слово в слово! Ей даже в голову никогда не приходило, что он читает колонки сплетен в «Таймс». Вероятно, это было слишком наивно – полагать, что он даже не слышал о ее помолвке, что никто не привлек к этому его внимания, но… она даже не предполагала, что помолвка причинит ему боль. В конце концов, это он уехал и так и не вернулся, но факт остается фактом: голос его дрожал от гнева, когда он повторял текст статьи. Неужели его это задело? Но как такое возможно? Что ж, ей тоже было очень больно. Вот почему она нанесла ему ответный удар: обвинила во лжи, – зато он назвал ее едва ли не продажной: «…самой популярной дебютантке сезона подойдет любой другой». Это тоже ее оскорбило. Значит, вот что он про нее думает? Так он считал все эти месяцы? Что она поспешно бросила его ради другого завидного холостяка? Но все равно это никак не объясняет его отъезд. Объявление о помолвке появилось в газете в самый разгар ее третьего сезона, так что уж точно не ее помолвка вынудила его уехать и не вернуться. Нет, Рис определенно лукавил: изо всех сил старался выставить себя пострадавшей стороной, хотя оба они совершенно точно знают, что именно тогда произошло. Поцелуй случился совершенно неожиданно. Возможно, это было неправильно, но, с точки зрения Джулианы, необходимо. Во всяком случае, так говорила она себе в начале ночи, ворочаясь без сна в постели. Поцелуй показал, убеждала она себя, яснее и лучше всяких слов, что Рис по-прежнему испытывает к ней чувства. Все это время, все эти долгие месяцы, ее терзала мысль, что он бросил ее, потому что с самого начала только притворялся, что влюблен, что никогда ничего к ней не чувствовал, но теперь она точно знала, что это не так: по крайней мере страсть никуда не делась. А еще она поняла, что у Риса есть какая-то тайна. Во всяком случае, он намекнул на это, сказав, что «оказал ей услугу», бросив той весной. Что имелось в виду? Ответ его прозвучал совершенно неопределенно, но она уже давно подозревала, что уехал он тогда по какой-то другой причине, а не просто по делам в поместье: слишком долго отсутствовал, не писал. Тогда она, в конце концов, решила, что это просто способ избавиться от нее, но теперь все сильнее подозревала, что для такого поступка имелась другая причина, только, похоже, посвящать в это ее он не намерен. Не то чтобы это имело теперь значение: один поцелуй ничего не исправит. Никуда не денется горечь от долгих месяцев страданий, в которые они ввергли друг друга, не превратится в ничто тот факт, что она обручена с маркизом Мердоком. И Рис по-прежнему ей не доверяет – уж это очевидно. Они так страстно целовались, но когда Джулиана напомнила ему о своей помолвке, в его взгляде мелькнуло нечто похожее на презрение, а в голосе совершенно отчетливо послышалось осуждение. Он решил, что она сделала вид, будто хочет его, ради титула и положения в обществе. От одной этой мысли ей хотелось рвать и метать. Неужели он так глуп, что не видит, как сильно ее к нему тянет? И всегда тянуло? Джулиана покачала головой. В этом-то вся беда, что она любит эту лошадиную задницу! – Джули? – послышался за спиной мягкий голос Мэри. Джулиана обернулась, отпустив штору и погрузив комнату в темноту. – Прости, Мэри. Я тебя разбудила? На прикроватном столике вспыхнул огонек одинокой свечи. Мэри встала, взяла ее в руку и подошла к окну. – Почему ты не спишь? Ведь уже глубокая ночь. Джулиана вздохнула. – Не могу заснуть. – Из-за мистера Уорти? – сонным голосом спросила Мэри. – Почему? Что за странный вопрос? – Сердце Джулианы встрепенулось и часто-часто забилось. – Не знаю. – Мэри поставила свечу на подоконник. – Просто мне показалось… Не обращай внимания. Зря я об этом. Прости. Простить? За что? Мэри была куда проницательнее, чем думала сама Джулиана и родители. Тихая и скромная, отличалась наблюдательностью, все замечала, всем сопереживала и вообще была чувствительной натурой. – Нет, Мэри, тебе незачем просить прощения: ты права, это действительно связано с мистером Уорти. Девушка наморщила лоб. – Ты не обязана мне ничего рассказывать, но если захочешь поговорить, я всегда рядом. Джулиана обняла сестру. – О, Мэри, ты такая милая! – Обещаю молчать как рыба. – Конечно. Спасибо. Джулиана доверяла сестре как себе, но тут имелась тайна, которую она пообещала никому не выдавать. Она могла рассказать Мэри все, что угодно, кто такой на самом деле мистер Уорти. Джулиана прислонилась плечом к оконной раме. – Дело в том… сегодня я целовалась с мистером Уорти. Мэри ахнула и чуть подалась вперед, всматриваясь в лицо сестры, взяла с подоконника свечу и подняла повыше. – Правда? Джулиана сглотнула и кивнула. – Да. Я… я не знаю почему. Не смогла сдержаться. – У озера? – Нет, позже… на лугу. На губах Мэри заиграла лукавая улыбка. – Ах как я тебя понимаю, Джули! Он такой красавчик. – Улыбка мгновенно сменилась замешательством. – Но лорд Мердок… Джулиана отошла от сестры, крепко обхватив себя руками. – Да знаю я, знаю: мне нет оправдания. Чувствую себя ужасно. Как бы мне хотелось вернуться назад и стереть все случившееся. – О, дорогая, не суди себя так сурово. – Мэри подошла к сестре и положила теплую ладонь на плечо. – Ты всего лишь человек. Как говорит наш викарий, все мы совершаем ошибки. Джулиана похлопала сестру по руке. Мэри не только никогда не сделает ничего подобного, но и не осудит никого другого, и они обе это знали. Это Джулиана слишком импульсивная и порывистая. – Спасибо, родная, но я знаю, что поступила неправильно. Этого не должно было случиться. – А мистер Уорти знает, что ты обручена и собираешься замуж? – негромко спросила Мэри. Джулиана закусила губу. Лгать не хотелось, да и в самом худшем она уже призналась. – Да, знает. – Но ведь ничего страшного не случилось. Ты же еще не вышла замуж, а только это и имеет значение. И конечно, впредь ты будешь более осторожной. Джулиана сглотнула. Ей хотелось бы сказать «конечно, нет», но слова застряли в горле и она лишь неуверенно кивнула. Мэри обняла ее за талию. – О, Джули, я так тебя люблю. – Спасибо, Мэри. И я тоже тебя люблю, – смогла наконец произнести Джулиана. – Надеюсь, теперь ты сможешь немного поспать? Мэри потушила свечу и забралась в кровать. Джулиана тоже заставила себя лечь и, подтянув одеяло к подбородку, уставилась в темный потолок. Ей безумно хотелось завтра же отправиться в конюшню под каким-нибудь предлогом, но она точно знала, что делать этого нельзя, потому что потом очень пожалеет. Но как удержаться? Не может она оставить все как есть. Рис думает, что она гоняется за ним ради его титула, но это не так: ей хочется только отомстить, вот и все. По крайней мере, так она говорила самой себе, но уже начинала в этом сомневаться. – Джули, – послышался мягкий голос Мэри. – Не знаю, что об этом думаешь ты, но я все же хочу сказать: ты не должна выходить замуж за того, кого не любишь, что бы там ни говорили мама и папа. Глава 13 Рис наконец оставил попытки устроиться поудобнее на набитом соломой тюфяке и заснуть, встал и направился в дальний конец длинного сеновала, расположенного над конюшней, и в слуховое окно стал смотреть на серебристо-белую полную луну.