Она вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза: на ресницах дрожали слезы. – О чем ты сожалеешь? О том, что не сказал про свои раны? Он думал об этом всю ночь, боялся, что она воспримет это как слабость. – Да, прости. Хочешь, назови это трусостью: я действительно боялся, что ты больше не захочешь даже слышать обо мне. – О боже! Как ты мог? Когда ты уехал, мне… показалось, что я тебя разочаровала. Он потянулся было к ней, но вовремя остановился, сжав руки в кулаки. – Я никогда не задумывался о том, что должна была чувствовать ты. – Теперь я это понимаю. Ты два месяца лежал в беспамятстве, а потом ослеп. С моей стороны было бы весьма странным ожидать, что ты станешь думать обо мне, если бы я знала. – Но я должен был! Теперь-то я это понимаю. Мне следовало написать тебе сразу, когда очнулся: рассказать, что случилось. Я думал, что поступаю благородно: зачем тебе инвалид? А теперь понимаю, что я и правда лошадиная задница. Он криво усмехнулся, а Джулиана склонила голову к груди и выдохнула: – Какой смысл теперь сожалеть о прошлом… Как ты сказал, что сделано, то сделано. Он медленно кивнул, понимая, что и возразить ему, да и сказать больше нечего. – Даже если бы мы захотели все изменить, – добавила Джулиана, – отец ни за что не позволит мне отменить свадьбу. Рис сглотнул: ощущение вины и стыда не давало дышать. – Нет, конечно же, ты не можешь бросить его ради меня, даже если твой отец разрешит. Это будет неправильно. – Перед ним всплыло лицо леди Эмили Форсуэл. – Я знаю, Рис, знаю. Он коснулся ладонью ее щеки, провел большим пальцем по гладкой нежной коже. – Но есть кое-что… и это никогда не изменится: я безумно тебя хочу. Джулиана подняла голову, их взгляды встретились, и Рис наклонился, слегка прикоснулся губами к ее губам, таким мягким, целомудренным, нежным. Это был поцелуй-сожаление, поцелуй-надежда… А потом все изменилось. Язык Риса сначала нежно раздвинул ей губы, потом, не почувствовав сопротивления, вторгся в бархатные глубины ее рта, их языки встретились, и где-то в глубине его горла родился низкий стон. Он притянул ее в свои объятия, поднял юбку ее желтой амазонки, и Джулиана, сидевшая у него на коленях, обхватила ногами его талию. Боже праведный! Это все неправильно, и они оба знают это, но если Джулиана обречена на несчастливое замужество с человеком, которого не любит, Рис подарит ей один день, полный страсти, раз уж она этого хочет. Его пальцы запутались у нее в волосах, губы скользнули от уха к шее, потом вниз, к груди. Ее пальцы лихорадочно сражались с пуговицами рубашки, которую он только что надел, терпения не хватило, и она просто стянула ее через голову. Его пальцы тем временем расстегивали пуговки ее амазонки и справились с этим всего за несколько секунд. Он мягко наклонился вперед, и Джулиана упала на одеяла. Он помог ей стянуть амазонку, и она осталась в одной сорочке и чулках, но Джулиане показалось, что и этого много, и она сама торопливо избавилась от сорочки. Рис резко втянул воздух от представшего его взору зрелища. – О боже! Ты прекрасна! Он медленно по очереди ладонями скатал вниз чулки, и взгляд его скользнул с кончиков пальцев на ногах вверх по длинным изящным ножкам, задержался на треугольнике темных кудряшек, поднялся выше, на плоский живот, безупречной формы пышные груди и остановился на порозовевшем от желания лице. – Поцелуй меня, – взмолилась Джулиана. Он сбросил бриджи, и она ахнула, впервые увидев его совсем без одежды. Рис решил, что испугал ее своей наготой, накрыл ее тело своим и натянул на них обоих одно из одеял. Снаружи продолжала бушевать гроза, а Рис неторопливо изучал тело Джулианы. Первый поцелуй был долгим, нежным и сладким. Он пробовал ее на вкус, наслаждался ощущением ее обнаженного тела под своим. Затем пустился в путешествие его язык: по шее, ушку, вниз… Он взял в ладони упругие полушария, полизал их по очереди, втянул в рот сосок и стал языком описывать круги. Она запрокинула голову, пальцы ее словно сами по себе запутались у него в волосах. Его губы переместились к ложбинке между грудями, спустился к животу. Тело Джулианы напряглось, она стиснула его плечи, ноги сами собой раздвинулись, и Рис устроился между ними. Когда он лизнул ее там в первый раз, Джулиана застонала. Он сжал ее бедра и опять провел языком по нежным складкам и чуть надавил на упругий бугорок. Она вскрикнула, ее ногти вонзились ему в плечи. Он ласкал языком то самое местечко между ног, он знал, что доставит ей огромное удовольствие. Она забилась в его руках, застонала, а он захватил губами бутончик ее страсти и стал безжалостно ласкать языком. – Рис… – простонала Джулиана и опять лихорадочно вцепилась ему в волосы. Он продолжал свои ласки, бедра ее приподнялись, и Рис удерживал ее так, обхватив ладонями упругие ягодицы. Вдруг все тело ее напряглось, она в последний раз вскрикнула и обмякла на одеялах, сотрясаясь всем телом, а Рис, напротив, приподнялся, с самодовольной улыбкой наблюдая за ней. – Вам понравилось, миледи? – спросил он голосом конюха мистера Уорти. Она никак не могла сфокусировать взгляд, сердце бешено стучало, во рту пересохло, лицо раскраснелось. – Это… это было так… – с трудом выдавила она между прерывистыми вздохами. Рис обнял ее за талию, крепко прижал к себе и поцеловал в макушку. Как только пришла в себя, Джулиана мягко высвободилась из его объятий, натянула одеяло себе на плечи и начала свое путешествие по его нагому телу. – Что ты задумала? – забеспокоился Рис в предвкушении. – А как ты думаешь? Она гладила и целовала его плечи и грудь, полизала плоские соски, слегка царапнула мускулистый живот, провела языком по полоске жестких кудрявых волос, спускавшейся к зарослям между ног. – Ты даже не представляешь, как я хотела попробовать тебя на вкус, когда вынуждена смотреть на твою грудь, – хрипло проговорила Джулиана, и от этого признания по его телу побежали мурашки. Он судорожно вздохнул, но остановить ее не было сил. Интересно, как далеко она готова зайти? В конце концов любопытство и напряжение в чреслах взяли верх, и Рис откинулся на одеяла, позволив влажным губам Джулианы блуждать по животу. Он почувствовал ее неуверенность, когда она добралась до вздыбленной плоти. Уперевшись ладонями в его бедра, она коснулась губами головки и он дернулся. – Джулиана, ты не должна… Что бы он ни собирался сказать, слова застряли в горле, когда ее горячие губы сомкнулись вокруг него, и язык принялся ласкать чувствительную плоть. О боже! Она повторяет то, что он делал с ней! Черт побери, как она быстро учится. Он шарил под одеялом, твердо вознамерившись подтянуть ее вверх, прекратить эти сладкие муки, но она начала его сосать и руки Риса беспомощно упали. – О боже! – простонал он хрипло и едва ли не физически ощутил ее победоносную улыбку около бедра. – Надо полагать, тебе это понравилось? Рис сумел лишь выдавить нечленораздельное мычание. Он лежал зажмурившись, и бедра его выгибались всякий раз, как ее губы скользили вверх-вниз, потом сжимали головку. Это была настоящая сладкая пытка. Ни одна из его самых смелых фантазий и близко не была на это похожа. Она выпускала его изо рта и снова лизала головку, потом лишь чуть посасывала, постепенно вбирая его в рот все глубже и глубже, доводя его до безумия. Бедра его содрогались, пальцы лихорадочно теребили ее длинные шелковистые волосы. – Джулиана, богиня Джулиана!.. Он не может на это пойти, не может сломать ей жизнь. Только не после того, как причинил ей столько душевных страданий. Это будет подло по отношению к ней и нечестно по отношению к Мердоку. Он позволил ей ласкать его до тех пор, пока не оказался на самой грани. Все в нем напряглось, кулаки сжались, одним быстрым плавным движением он подтянул ее вверх и завладел ртом, погрузив в него язык так, как хотел бы погрузить в ее влажное тепло свое естество. Тело его содрогнулось, он с силой прижался лбом к ее лбу, хрипло, прерывисто, тяжело дыша, когда излился ей на бедро. – Рис, я… – Джулиана откинула одеяло, посмотрела, как с ее тела стекает теплая жидкость и разочарованно проговорила: – Я хотела, чтобы ты занялся со мной любовью. – Я не могу, ты же знаешь. – Почему? – На этот раз к разочарованию примешался гнев. Еще не вполне отдышавшись, мысленно проклиная себя, Рис перекатился на бок. За это время гроза закончилась, и в окна теперь светило солнце. Откинув одеяла, он встал, прошлепал в кухню, намочил полотенце и, вернувшись, молча смыл свое семя с ее тела. – Прости, я не должен был этого допускать. Джулиана подтянула одеяло к подбородку, скрывая наготу. – Да почему, Рис? Мы всегда испытывали друг к другу чувства, и ничего бы не изменилось бы, случись все по-другому. Он выругался себе под нос, отвернулся и натянул все еще влажные бриджи. – Но по-другому не случилось. – Это не наша вина. Ты не хуже меня знаешь, что нас и сейчас безумно тянет друг к другу, и все это длится больше года. – Нет, многие месяцы ты меня ненавидела, – возразил Рис. Джулиана потерла лоб. – Потому что не знала правду. Но я всегда любила только тебя. Рис запустил руку в волосы. Ему чертовски хотелось сказать ей, почему он не решился довести дело до конца, но что хорошего из этого выйдет? – Да черт побери, Джулиана! Это ничего не меняет. Ты помолвлена, а это что-то, да значит. Ее глаза сверкнули гневом.