– Почему вы об этом утром не рассказали? – Я его боюсь! У него везде связи. И в милиции и в прокуратуре! Вы ведь никому не расскажете о нашем разговоре? Вы поможете мне? – Женщина смотрела на Чапыру умоляюще. – Вы мне его имя назовете? Или я его должен по приметам искать? – раздраженно спросил он. Женщина удовлетворенно констатировала, что следователь клюнул. Оставалось надеяться, что дело выгорит. Глава 19 В отдел я вернулся уже после десяти вечера. В дежурке обрадовали, что следователя пока никто не искал, и я, поблагодарив за то, что прикрыли, поднялся к себе в кабинет. С дежурной частью у меня после той истории с побегом Овсянникова полное взаимопонимание. Так что пользуюсь. Откладывать разговор с Фоминых до выходных – а с двумя дежурствами подряд освободиться у меня раньше не получится – я не стал. Решил закрыть вопрос как можно быстрее. И сейчас сидел в кабинете, сшивал материалы уголовных дел, что мне натащили из всех подразделений за день, и прикидывал, успеет ли Михаил Олейник свалить в Израиль раньше, чем я его найду. По всему выходило, к нему надо ехать завтра, сразу после дежурства. Сперва казалось, что обстоятельства мне благоволят. До утра меня никто больше на выезд не дергал, и я всю ночь проспал в кабинете. Сдал уголовные дела следующему дежурному следователю, переоделся в гражданку и рванул по адресу Олейника. Вроде бы в девять утра все советские граждане должны быть на работе, но автобус оказался переполнен. В салон пришлось буквально протискиваться. – Молодой человек, не толкайтесь! Вы здесь не один! – Бойкая бабулька меня сразу же поставила на место. И я застыл, держась за верхний поручень, окруженный со всех сторон пассажирами. На остановках народ оживал, начинал усиленно работать локтями, чтобы успеть выйти или, наоборот, залезть в автобус. Доставалось и мне, но в этом времени я уже научился относиться к ударам судьбы философски. В какой-то момент я что-то то ли почувствовал, то ли зацепил боковым зрением и дернул руку к внутреннему карману. Тот оказался пуст, а куртка наполовину расстегнутой. Оглянулся на выходящих из автобуса и заметил молодого парня, чем-то привлек он мое внимание. Не тратя времени на размышления, я ломанулся за ним. На посыпавшиеся мне в спину проклятия не реагировал и успел протиснуться через закрывающиеся двери. – Стоять! – В пару шагов я догнал карманника, развернул его за плечо и вломил кулаком в солнечное сплетение. – Удостоверение вернул! – процедил я, одновременно обыскивая его карманы. – Э-э, ты чего творишь?! Какое удостоверение? – просипел он, строя из себя ни в чем не повинного гражданина. Шмон ничего не дал, это меня еще больше разозлило. Но я сдержался и как можно миролюбивее пообещал: – Верни ксиву, и ничего не будет, слово даю. – Да не брал я у тебя ничего! – гнул свое карманник. Хотел ему еще добавить для ускорения работы мысли, но заведенную для удара руку бесцеремонно перехватили. – Ну-ка охолони! – Какой-то мужик оттеснил меня от карманника. Я было дернулся, но мне тут же был продемонстрирован пудовый кулак пролетария. Веский довод, еще и народ возле нас собрался. – Хулиганье! Куда только милиция смотрит?! – посыпались гневные возгласы неравнодушных граждан. – Он меня обокрал, – начал я объяснять. – Врет он все! – в свою очередь возмутился карманник. – Товарищи, смотрите, нет у меня ничего, – и он вывернул перед людьми свои карманы. Ему верили больше. Ведь именно я на их глазах напал на этого приличного, по их мнению, парня. А он действительно не походил на уркагана, по виду студент как студент. И тут до меня дошло, что он еще в автобусе передал добычу своему подельнику. Но отпускать его было нельзя. Надо было на него надавить, запугать и принудить вернуть украденное. Вот только как это сделать? Меня к нему просто-напросто не подпустят. В подтверждение мужик, что вмешался в чужие разборки, толкнул меня в грудь. – Иди давай отсюда, а то милицию позову! – пообещал он мне. – Его не отпускать, а в милицию сдать надо! – последовали выкрики. – Я тебя найду, сука! – крикнул я карманнику поверх теснившего меня борца с преступностью на общественных началах. – Вали, говорю, а то точно ментам сдам. – Мужик вновь меня толкнул. На этот раз я отступил. Мне сейчас только милиции не хватало, чтобы сразу зафиксировать служебный проступок. Карманник же картинно поблагодарил отбивших его от хулигана граждан и дал деру в сторону жилых многоэтажек. Я, конечно, попытался его догнать, а когда не вышло, прошелся по дворам, надеясь, что удостоверение они с подельником попросту скинут, всяко не оно было предметом их охоты, но тщетно. Судьба в очередной раз продемонстрировала мне вид сзади. Вряд ли за утерю удостоверения меня попрут со службы и я радостно свалю на гражданку, нет, меня в деревню участковым законопатят! Но больше меня занимало сейчас другое. Как я без удостоверения буду Олейника колоть?! Еще и оружие после дежурства в оружейку сдал. Ни пистолета, ни ксивы – крутись как хочешь. От досады я сплюнул на асфальт. – Ты чего это тут расплевался! – услышал я. Женщина, подперев бока руками, сверлила меня разгневанным взглядом. – Хулиганье! – Как вы все меня достали, – не сдержался я и, более не реагируя на крики, пошел в сторону ЦУМа, до которого отсюда было рукой подать. Температура стремительно близилась к нулю. Надо было срочно утепляться. И я решил, раз уж все так повернулось, сходить узнать у Костика про мой заказ. Фарцовщик пребывал на своем рабочем месте. Стоял, нахохлившись, в вельветовой удлиненной куртке рыжего окраса, сканировал опытным глазом сновавший мимо него народ. Вычленял потенциальных клиентов. Мы сразу приступили к делу. – Пуховик привезли, – сообщил он мне хорошую новость. – Где-нибудь в семь подгребай к гаражу. – А чего не сейчас? – спросил я, ежась от стылого ветра в кожанке. – Пуховик в городе, но мне его только вечером привезут, – пояснил Костик казусы советской фарцы. – О’кей, до вечера, – распрощался я с ним и задумался над тем, куда мне идти дальше. Положение было, как ни крути, паршивое. Завтра предстояло очередное дежурство, а удостоверение у меня украли. Отсутствие ксивы, может, никто и не заметит, а если попадусь? Мне же так везет в последнее время. То под машину попаду, то чуть в реке не утонул. Мои размышления о жизни привели меня в отдел. – Вадик, выручай, – потребовал я, перешагнув порог кабинета в крыле уголовного розыска. – Меня бы кто выручил, – отозвался Скворцов из-за стопок бумаг, которыми был завален его стол. – А у тебя чего стряслось? – спросил я, не совсем довольный его ответом. – На меня Лусенко взъелся, вон картотеку в порядок привести заставил, – последовал унылый ответ. – Тогда скажи, кто у нас карманниками занимается? – В городском есть подразделение. Они на щипачей рейды устраивают, с поличным их берут. – Ты там кого-то знаешь? – последовал мой вопрос. – Ну-у… так, – неопределенно ответил Скворцов, и я понял, что хорошими знакомствами там не пахнет. – А тебе они зачем? – в свою очередь поинтересовался он. – Карманника надо одного найти, – честно ответил я. – Опять какое-то следственно-оперативное мероприятие замышляешь? – Скворцов спросил это не без сарказма. – Типа того. Ладно, пошел я. Попрощавшись с коллегой, я перешел в свое крыло. В задумчивости сделал это по прямому маршруту и поплатился. – Чапыра, вот ты где. На этот голос я буквально напоролся. – Я выходной, товарищ майор, – попытался я обойти Курбанова, но он грамотно загородил мне проход. – Зайди-ка к Головачеву, – пресек первый зам мое отступление. – Альберт, у нас к тебе комсомольское поручение, – торжественно сообщил мне подполковник со своего места. Курбанов дышал мне в затылок. – Я думал, вы уже вышли из комсомола, – прокомментировал я услышанное, которое мне совсем не понравилось. Особенно после того, как я заметил скромно сидевшую с краю у стола стервозного вида блондинку – нашего местного комсорга. Курбанов сел напротив нее. Мне же присесть никто не предложил. – Я уже давно коммунист, – усмехнулся на мой кривой троллинг Головачев. – Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть! Слышал такое? – Что-то не припомню, – по инерции ответил я, забыв с досады об осторожности. – Илья Юрьевич, у меня два дежурства подряд, некогда мне комсомольские поручения выполнять, – спохватился я и принялся отмазываться. – Что значит некогда?! – поспешила встрять комсорг. – Ты комсомолец или кто?