Осталось обезоружить дебошира, и я прыгнул прямо ему на руку, заставив расслабить хватку. Только собрался связать его бельевой веревкой, что была натянута по всей комнате, как сзади в спину прилетел удар. – На пол, гнида! Я упал на колени, пытаясь рассмотреть, кто же меня приложил. Увидел двух ментов, один из которых в меня целился из пистолета. Только собрался сказать, что я свой, как получил удар уже в лицо. А затем на меня навалились и начали заламывать руки. – Отставить! – услышал спасительный окрик Скворцова. – Он свой! Ты цел? – Вадик, помогая мне подняться, выговаривал: – На полчаса одного нельзя оставить! – Слушай, извини, мы тебя за грабителя приняли. – Раскаяния в голосе старшего из наряда в звании сержанта не улавливалось. – Есть чем вытереться? – зажимая нос, спросил я у Скворцова. Он сдернул ближайшую с бельевой веревки тряпку и протянул мне. Сел на корточки, привалился спиной к стене и задрал лицо вверх, чтобы унять кровотечение. Сотрудники ППС в это время работали с хозяевами квартиры, выясняя у тех, что здесь произошло. Молодая, не больше тридцати, но какая-то забитая жизнью женщина, в выцветшем и порванном халате, плача, объясняла, что муж напился и приревновал ее к соседу. – Значит, гонялся за тобой с топором и грозился убить? – уточнил сержант. Женщина всхлипнула. – Заявление писать будешь? – Сонька, не дури! – вмешался хозяин квартиры. – Заткнись! – Мужика оттащили подальше от жертвы. – Вы его заберете, да? – спросила она, оглядывая нас всех по очереди подбитым глазом. – За попытку убийства он надолго сядет, – уверил ее сержант. – Надолго? – задумалась женщина. – А на что мы с Сашкой жить будем? А кто все это отремонтирует? – Она обвела взглядом недавние разрушения. – А если он тебя с Сашкой убьет?! – разозлился сержант. – Да нет, что вы, – замотала она головой. – Сашеньку он и пальцем никогда не трогал. Витька просто сегодня выпил лишнего. А я сама виновата, попросила соседа мешок картошки из сарая в квартиру поднять, – принялась она нас уговаривать. – Ладно, поехали. – Сержант утратил интерес к этой семейке. – До центра подбросите? – сориентировался Скворцов. – Поехали, – кивнул ему старший наряда. Опер схватил меня под руку и потащил на выход. – Да я сам, – вырвался я. Настроение стало совсем паршивым. Как с таким лицом выполнять комсомольское поручение? Грачева меня точно уроет. На выходе вновь встретился глазами с мальчиком. Он так и сидел под вешалкой, боясь выбраться из убежища. – Слушай, сержант, нельзя же ребенка с этими ненормальными оставлять, – догнал я его на лестнице. – А что мы можем? Баба не хочет писать заявление! А если принудим, она все равно его потом заберет. Плавали, знаем, – сплюнул он. – Я могу показания дать, – предложил я. – Лучше не вмешивайся, – дал он совет. – Сам же виноватым останешься. Они помирятся и скажут, что это ты залез к ним в хату, а мужик от тебя отмахивался тем, что под руку подвернулось. – Альберт, это вообще не наш район, поехали уже отсюда. – Скворцов тоже не разделял мое рвение. – Как там у нас дела? – сменил я тему, когда мы уже ехали в служебной машине. – Никак. Мимо всё, – расстроил он меня еще больше. – Слушай, Вадик, ты недавно жаловался, что тебя Лусенко за картотеку засадил, – вспомнилось мне. Видимо, от выброса адреналина мозги заработали как надо. – А что это за картотека? – Да сверху приказ по райотделам скинули о создании картотеки по способу хищений. Скорей бы уже закончить да в город сплавить. Надоела она мне до чертиков. – Скворцов привычно начал ворчать на эту тему. – А чего ты молчал?! – перебил я его. – Карманные кражи ведь тоже должны учитываться? – Да нет у нас их! Щипачами городское управление занимается, – вспылил он, и я вспомнил, что он мне об этом уже говорил. – То есть информацию по карманникам другие райотделы тоже не собирают, картотеку по ним чисто город ведет, – задумчиво проговорил я. – Мне надо срочно в управление! – Ночь уже, – напомнил мне Скворцов. – К тому же кто-то мне девочек обещал. И этот понедельник выдался безрадостным. Болел нос, даже притронуться к нему не мог. Нет, мне его не сломали, но без отека не обошлось, из-за чего было трудно дышать, да и видимые последствия были – гематомы, ну хоть не под глазами. Мой непрезентабельный вид, как и ожидалось, сразу вызвал гнев у начальства. – Чапыра, ты ведь это специально! – неистовствовал на утренней оперативке Курбанов. – Решил нас опозорить?! – Встречу со студентами можно отложить, – предложил я как вариант. – Некуда ее откладывать! В это воскресенье уже седьмое ноября, считай следом День милиции. А мероприятие велено провести до праздников! – Проведите ее тогда сами, – огрызнулся я. – У вас и звание повыше, и опыта побольше. Вы о службе можете рассказать всяко больше моего. – А ты не охренел? – задохнулся майор от возмущения. – Хватит уже пререкаться! – Претензия Головачева предназначалась только мне. – Так пойдешь. Все равно больше некого послать. – Подполковник перевел взгляд на своего зама. – До праздников надо как можно больше дел в прокуратуру направить, а Чапыра у нас здесь один комсомолец-нераскрытчик. – Состряпанное начальством словосочетание всех рассмешило. – Кто тебя так разукрасил? – начал допытываться Курбанов. – Соседи, – ответил я. – Случайно. За грабителя приняли. Вновь послышались смешки. – Отчего-то меня это нисколько не удивляет! – припечатал майор. – Чапыра, доложи по форме! – унял всеобщее веселье Головачев. – Как ты вообще в той дыре оказался?! – вновь взъелся Курбанов, после того как я закончил доклад. – Это же другой конец города! Я предпочел проигнорировать вопрос. – Товарищ подполковник, – обратился я к Головачеву, – подпишите запрос в городское УВД. – Я протянул ему напечатанный с утра документ. – Мне нужно с картотекой ознакомиться. Головачев, к моей радости, не стал выяснять подробности, чиркнул подпись и отпустил всех по рабочим местам с напутствием: кровь из носа, а дела чтоб к концу недели у него на столе лежали. Мой же путь лежал в городское управление, где я и пробыл до вечера. Картотека оказалась бумажной, так что, пока я всю ее перебрал, рабочий день подошел к концу. Ну хоть не зря мучился. На фотографии Казанцев Андрей, единожды судимый за кражу, был явно моложе оригинала, но я его узнал. В карточке также был указан адрес его прописки. Но сперва я вернулся в отдел, нужно было подготовиться к намеченной операции. Идея подбросить Казанцеву валюту или наркотики сразу отпадала, у меня ни того, ни другого не было, как и левого ствола с боеприпасами, что тоже было запрещено иметь обычным советским гражданам. Значит, придется ограничиваться угрозами. Чтобы казаться убедительнее, нужно или вооружиться, или заявиться к Казанцеву с группой поддержки. Вот только доверие в чужой стране для меня недостижимая роскошь, и я не рискну посвятить кого-либо в свои планы. Ни Скворцова, ни Войченко, ни даже студенческого друга Альберта Алексея Жаркова. Чревато последствиями. Так что все придется делать самому. Казанцев жил в такой же хрущевке, как и я. Ждать его пришлось до самой темноты. Первым делом я проверил чердак, благо тот не запирался, а то бы пришлось как-то вскрывать замок, в чем я не был докой. Карманник поднимался на свой последний этаж, бубня себе под нос мелодию. Явно был выпивший и по сторонам совершенно не смотрел. Поэтому мне удалось подскочить к нему сзади незамеченным. Впечатал его лицом в стену, завел назад руки и защелкнул на них наручники. Оттянул за длинные волосы голову и запихал ему в рот носовой платок, после чего потащил струхнувшего и упирающегося парня на чердак. Лучше было, конечно, в его квартиру, но согласно учетной карточке он проживал по этому адресу вместе с матерью. Кое-как запихал его наверх, подтащил к намеченной ранее металлической трубе и перестегнул на нее один из браслетов. – Объясняю правила. – Я навел фонарь на лицо Казанцева. – Ответишь на мои вопросы, не пострадаешь. Будешь артачиться, прострелю колени. Уверен, сломаешься уже на первом. Боль будет адской. Выстрелы не услышат, не надейся. Я показал ему плюшевого медведя, что остался в кабинете от Ксюши. Приложил игрушку к ноге сидящего на заднице карманника и вдавил в медведя ствол пистолета. В ответ клиент что-то промычал неразборчивое. – Если понял, то кивни. Не переставая мычать, Казанцев усиленно закивал. – Кто тебе приказал украсть у меня удостоверение? – спросил я единственное, что меня интересовало, и вытащил кляп.