– Да пошел ты, мент! Пришлось запихнуть кляп обратно. – Неправильный ответ, – пожурил его я. Выстрел прозвучал не так глухо, как я рассчитывал, но вроде бы внимание привлечь был не должен. Единственный хлопок вряд ли кого-то насторожит. Недавняя перестрелка дала мне шанс для маневра, я просто припрятал один патрон, так, на всякий случай. Ни гильз, ни пуль все равно не нашли, а в горячке погони Скворцов точно не помнил, сколько выстрелов я произвел. И я этим воспользовался, написал в рапорте, что три раза. Стрелял я, конечно, не в колено, я же не садист какой, пуля зацепила лишь кожу, но от страха карманник задергался и заверещал с кляпом во рту, еще и обделался, судя по запаху. Пришлось приводить его в чувство парой оплеух. – Повторяю вопрос, – терпеливо продолжил я, когда Казанцев вновь стал способен соображать. – Кто велел украсть у меня удостоверение? Давно заметил, что если спрашивать вдумчиво, не повышая голос, то оппонент как-то лучше воспринимает твою просьбу. А продемонстрированная угроза насилия так вообще чудеса творит. Вот и в этот раз сбоя не случилось. Карманник заговорил. – Если кому проболтаешься о нашем с тобой разговоре, то твои отпечатки пальцев найдут на месте преступления. Лично подберу для тебя статью позабористее, – пообещал я ему на прощанье. Глава 24 Дело близилось к вечерней оперативке, и я складывал в сейф уголовные дела, по которым сегодня работал. Этот день вообще быстро промелькнул. Пришли все вызванные для допроса потерпевшие, на которых я и потратил большую часть времени, остаток заняла поездка в университет, где я договорился с Юровым о проведении встречи со студентами старших курсов. Тот к моему появлению в своей епархии отнесся как-то настороженно, а я, наоборот, был расположен к общению. Сиял улыбкой и свежими синяками на лице. Но разговор вышел скомканным, и, обсудив дату и время, мы разошлись по своим делам. Дверь распахнулась, и в кабинет вошла процессия. Возглавляющий ее подполковник Головачев произнес: – Следователь Чапыра, откройте сейф для досмотра. Пробежав взглядом по донельзя заинтригованному Курбанову, напряженному лицу Левашова и напуганной Журбиной, я поднялся с рабочего места, подошел к сейфу, открыл дверцу пошире, демонстрируя, что тот и так открыт. Следующие полчаса начальство сверяло хранившиеся в сейфе вещдоки с уголовными делами, что были в моем производстве, а я, рассевшись в кресле, наблюдал за этим представлением и про себя улыбался. Мои расчеты полностью оказались верны. Когда Казанцев назвал Кривощекова, я сперва испытал разочарование. До последнего был уверен, что против меня играет Левашов. Такой противник был намного интереснее спившегося неудачника. А затем я подумал: с чего я решил, что за Кривощековым никто не стоит? Ведь классическая же схема вырисовывается: заказчик, посредник и исполнитель. Исходим из того, что Левашов не дурак, все же он долгое время занимал должность заместителя начальника следствия, и получаем то, что выходить на передний план он не стал бы. Значит, самолично Левашов с исполнителем – Казанцевым – не встречался и ни о чем с ним не договаривался, а прикрылся ширмой – Кривощековым, что добросовестно и по собственному желанию, так как имел на меня зуб, исполнил роль посредника. Когда же заказ был выполнен, а из областного УВД, куда они подкинули мое удостоверение, никто по мою душу не явился, Левашов был вынужден вмешаться. Именно он организовал проверку дежурной смены. Кривощекова в городском управлении просто послали бы на три буквы, ведь уволенный из органов алкаш – это отработанный материал. Левашов же, несмотря на то что был понижен в должности, все еще оставался действующим сотрудником, а значит, мог быть взаимно полезным. Отказывать такому из-за пустячного одолжения, которое совершенно не выходит за пределы полномочий, нецелесообразно. Дальше мне предстояла задача еще больше задействовать Левашова и вытащить заказчика на передний план, где его показательно и прихлопнуть. Для начала мне надо было напугать Казанцева до одури. Решая поставленную задачу, я задал себе вопрос: чем могли грозить карманнику местные менты? Да только тем, что его посадят. Пальцы еще могли припугнуть сломать. Именно так принуждал его к сотрудничеству Кривощеков. А вот колени в эти застойные времена еще не простреливали. Это свежо и по-настоящему шокирует. И главное, поверить в такое будет намного труднее. Ведь мне было важно не просто подставить Левашова, но и самому суметь соскочить, и сделать это так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в моей непричастности к этому делу. Был риск, что перепуганный Казанцев предпочтет свалить из города и от меня и от Кривощекова, вместе взятых. И это тоже было бы неплохим развитием истории. Но тогда мне пришлось бы выдумывать новую комбинацию с целью окончательного подрыва репутации Левашова. Но ставка сработала. Казанцев, отойдя от пережитого потрясения и промыв царапину, рванул за защитой к тем, кто послал его на такой подвиг. А в клюве он принес им наживку. Не зря же я так демонстративно забирал у Казанцева пачку сигарет и металлическую зажигалку с отпечатками пальцев карманника. Ведь именно их сейчас ищут в моем сейфе. – Где они? – развернулся ко мне Левашов. – Выдай сам, и дело дальше нас не уйдет. Да оно и без того дальше следственного отдела не уйдет. В этом я был полностью уверен. Никто не будет выносить сор из избы. Сработала и эта ставка на то, что Левашов для внутренних разборок не будет привлекать инспекцию по личному составу, предшественницу службы собственной безопасности. Его цель не рассориться с Головачевым окончательно, который такую подставу ему точно не простит, а наладить с ним отношения, чтобы вновь занять должность зама, попутно избавившись от меня. Сейчас же мне предстояло гармонично вписаться в устроенное Левашовым представление. – Деньги? – предположил я. – Не юродствуй! Сигареты и зажигалку, что ты вчера у Казанцева изъял! – Я не курю. – Я честным взором обвел всю троицу. – И кто такой Казанцев? – Значит, по-хорошему не желаешь, – констатировал Левашов. – Надо обыскать здесь все, – деловито продолжил он, осматривая кабинет. – И домой к нему съездить, там обыск провести. – Я могу узнать, что происходит? – Я посерьезнел и посмотрел на Головачева. – Где твой пистолет? – вопросом на вопрос ответил он. – У меня. – Я распахнул полы пиджака. – Мне его сдать? – Дай сюда. – Головачев протянул руку. Пришлось выполнять. Подполковник достал магазин, выщелкнув, пересчитал патроны и убедился, что их восемь. – Почему он у тебя, а не в оружейке? – наблюдая за моей реакцией, спросил он. – Да боязно без него стало ходить. Как стал следователем, меня то ограбить пытаются, то подстрелить, а в выходные чуть топором не зарубили. – Я передернул плечами. – С ним как-то спокойнее. – Я кивнул на ствол в руке Головачева, который тот возвращать не спешил. Подполковник подвинул к себе стул и устроился на нем, аккурат напротив меня. – Поступила информация, что вчера вечером ты напал на гражданина Казанцева, затащил его на чердак дома, пристегнул наручниками к трубе и выстрелил ему в ногу. – Охренеть, – изумился я. – Кто такой Казанцев и на хрена я все это проделал? – осторожно поинтересовался я, не выходя из образа ошарашенного полученной информацией человека. – То есть ты утверждаешь, что ты этого не делал, а тебя оговаривают, – подключился к допросу Курбанов. – Утверждаю, – кивнул я и с подозрением уставился на майора, что пристроил свой зад на мой стол. – Только сообразить пока не могу, кому это понадобилось и зачем. – Я здесь совершенно ни при чем, – отверг он обвинение. – Пистолет на экспертизу заберете? – спросил я у Головачева, что продолжал крутить оружие в своих руках. – Посмотрим, – неопределенно выразился подполковник. Впрочем, мне было плевать. Ничем экспертиза им не поможет. За собой на чердаке я прибрался, а оставшийся в балке след от пули тоже ничего не даст. – У Чапыры в производстве есть дела по карманникам? – Курбанов обратился к Журбиной. Той для ответа потребовалось какое-то время, уж слишком Людмила была шокирована. – Нет, – наконец ответила она. – Мы ведь только что все просмотрели. – Ну, может, в сейфе не все дела были, – вспылил Курбанов, который тоже был не в восторге от происходящего. Для убедительности я встал с места и продемонстрировал начальству содержимое ящиков стола. – Как видите, нет ни лишних дел, ни сигарет, – прокомментировал я свои действия. – А наручники где? – оживился Левашов. – У меня нет наручников. – Не говорить же, что они достались мне в наследство от Кривощекова. От него вообще много всякого хлама в кабинете осталось. – Откуда у него наручники, он же следователь? – возмутилась Журбина, пытаясь испепелить своего новоявленного подчиненного взглядом. – Может, у Скворцова одолжил. Ты же с ним больше всех общаешься? – Левашов не сдавался. Стало понятно, что обиженный на весь мир пьяница – это всего лишь маскировка, под покровом которой было удобно за мной шпионить. – Вот идите и спросите у Скворцова, – огрызнулся я. Оставаться слишком спокойным в такой ситуации было бы с моей стороны довольно странно. – Спросим, – пообещал мне капитан и сразу же задал следующий вопрос: – Что в картотеке искал? – Информацию, – не замедлил я с ответом. – Я все-таки дела здесь расследую, в основном хищения. – И сразу же увел разговор в сторону. – Может, очную ставку с этим вашим Казанцевым проведем? – Он сбежал из города, – скрежетнул зубами Левашов. – Но мы обязательно его найдем, – добавил он многообещающе. – С простреленной ногой сбежал? – уточнил я, откровенно издеваясь. – А на медицинские документы можно взглянуть? Не мог же человек при таком ранении не обратиться к врачу. – Вот давай без этого. – Капитан поморщился. – Ты прекрасно знаешь, что пуля лишь слегка задела ему кожу. – Откуда? – Я возмутился. – Вот вы рассказали, и узнал. Головачев все это время задумчиво наблюдал за нашей пикировкой. Неожиданно подполковник выдернул из рук Левашова исписанный лист бумаги и передал его мне: – На, читай!