— Какое разностороннее развитие. Просто удивительно. — Это все папина заслуга. Его фирменное воспитание. А я вам хочу сказать… — начала было Рейчел. — То, что у меня библейская внешность, хоть сейчас снимай фильм про Иисуса, — улыбнулась Сара. — Вот именно это я и хотела сказать, — ответила Рейчел. — Откуда вы узнали? — Мне всегда это говорят, — сказала Сара. — Причем все кому не лень. — Знаете, Сара, вот вас бы к нам в проект «Сатурн», а то у нас там работают одни мымры. — Вот когда мы спустимся, вы убедитесь, что у нас тоже работают тут одни мымры, а также шизофреники, алкоголики и язвенники. — И сколько же у вас тут язвенников? — Почти все, — улыбнувшись, ответила Сара. Насупленные охранники несколько раз провели сканерами и убедились, что Рейчел ничего запрещенного не несет. Они повесили на Рейчел позорную светящуюся табличку… «СОТРУДНИК КОНКУРИРУЮЩЕЙ ОРГАНИЗАЦИИ» Девушки прошли дальше по металлическому коридору, освещенному тусклыми лампами, и дошли до лифтов. Всего лифтов было семь. — Если хотите, я проведу вам экскурсию по нашему выставочному залу экспонатов. — Было бы интересно, — ответила Рейчел. — Я бы завтра зашла. — Во сколько вы желаете посетить выставочный зал? — Мне было бы удобно в три часа. А что выставляете? — Редкости, артефакты, имеются несколько живых многомерных хищников, для осмотра. Наш выставочный зал — это гордость российского проекта, — также у вас есть доступ на аукцион, если желаете купить какую-либо редкость. Все лицензировано, все легальное. — Обязательно посмотрю. Крайне любопытно. — Хорошо, я запишу себе ваше прибытие, — ответила Сара и что-то быстро набрала пальчиком на инструметроне, который находился у нее на руке, и был скрыт рукавом белой рубашки. Прибыл лифт и две девушки зашли в него. Сара нажала на кнопку третьего нижнего этажа, и они поехали. Прибыв на место, они вышли из лифта и Сара, пожелав всего наилучшего, поехала наверх. Рейчел направилась к лаборатории профессора Виноградова. Позорная табличка с надписью «Сотрудник конкурирующей организации» нервировал Рейчел. Вызывал ассоциации с Германией сороковых, когда на евреев вешали желтые звезды. Как по иронии табличка тоже светилась желтым светом. Рейчел дошла до нужной лаборатории, на которой красовалась большая надпись «Лаборатория 43», а рядом на магнитике была пришпилена записка «Это лаборатория Виноградова, прошу больше без предварительной записи меня не беспокоить». Рейчел нажала на кнопку вызова, ждать пришлось около двух минут. Наконец-то на экране показалась злая физиономия растрепанного профессора Виноградова. — Я же просил без предварительной… Рейчел! Боже мой, Рейчел Толука Севилья, а мне говорили, что вы прилетите на следующей неделе. Сейчас впущу. Отъехала вправо тяжелая дверь лаборатории и Рейчел вошла в предбанник. Открылась еще одна дверь, и она увидела своего уже старого друга и коллегу профессора Виноградова. — Павел Александрович, я очень рада вас видеть, — на чистейшем русском языке без всякого акцента сказала Рейчел и приняла теплые объятья профессора. Рейчел говорила на восьми языках без малейшего намека на акцент, все благодаря особому отцовскому воспитанию, когда отец Рейчел через игру и через азарт вызвал у девочки желание развиваться. При этом, как уже было сказано, маленькая Рейчел умудрилась за все свое детство не прочитать ни одной детской книжки, отец строго нестрого ей это запрещал. Выросла умная женщина, единственным недостатком которой стало то, что Рейчел всех остальных стала называть «жалкими никчемными людишками». Но ей простительно. — А я как рад вас видеть, моя дорогая Рейчел. Просто счастлив. Безумно счастлив, — воскликнул профессор Винградов. Профессор Павел Александрович Виноградов был сухеньким старичком семидесяти двух лет. Седые волосы всегда имели растрепанный вид. На нем мялся белый лабораторный халат, из-под которого были видны черные брюки и сандалии. Безусловно, если нужно работать в изолированных камерах, то профессор надевал полную химическую и биологическую защиту, но такие камеры находились через двадцать метров за тяжелыми защищенными дверьми и никто кроме профессора и лаборантов туда не допускался. Здесь же можно было ходить почти по-домашнему. — Проходите, у меня тут небольшая кухонька и столик. Сейчас я попрошу лаборанта приготовить кофе. А не хотите ли, как вы говорите, настоящий «кгбшный» напиток? Профессор достал из шкафчика початую бутылку хорошего армянского коньяка. — Я никогда не говорила, что это кгбшный напиток, — ответила Рейчел, присаживаясь за стол. — Неправда, — парировал профессор с улыбкой. — Это же вы с пеной у рта доказывали, что в КГБ пили только армянский коньяк? — Не помню такого профессор, — ответила Рейчел. — наверное, была подвыпимши… и потом у меня бывают всякие фантазии насчет России. Развесистую клюкву никто не отменял. А я, знаете ли иногда.. — Ну не суть, — снисходительно сказал профессор. — Ну и как вам Россия? Как вам центр Мордора, как обзываются украинцы? — Ну, скажем так, — скрестила руки на груди Рейчел. — на Мордор не похоже. Вполне цивильный красивый город. Очень даже богатый. — Город отличный, — сказал профессор, разливая коньяк по стаканам. — Уверяю вас, жить можно. — Особенно когда деньги есть, я тут жила три года со своим мужем. — Рейчел подняла бокал и чокнулась с профессором. — Вот что я хотел у вас спросить Рейчел, — сказал профессор и поставил стакан на стол. — я читал ваши последние теоретические работы, которые вы выложили в общую межкорпоративную сеть, и ни черта не понял Рейчел. Я вас очень ценю как прекрасного ученого, но я вообще ничего не понял, что вы пишите. — Вы имеете в виду мои теории о меметических хищниках? — Я не понимаю, что это такое? Меметические хищники. То, что вы написали похоже на писанину из сумасшедшего дома. При всем моем уважении. Профессор сел, нога на ногу и приготовился слушать ответ Рейчел, но та не спешила что-то говорить. — Павел Александрович, я уже привыкла, что надо мной смеются, — спокойно ответила Речел. — Ну а что же вы пишите текст, который воспринимается как что-то безумное, вы же до этого писали прекрасные работы, а тут написали какую-то ерунду. — Хорошо, объясняю, — сказала Рейчел, — в нашей реальности охотятся многомерные хищники, которые не фиксируются на сканерах, и не фиксируются на датчиках. — И как же это может быть? — откинулся на спинку стула профессор. — Сканеры фиксируют любое многомерное движение. — Тут не может быть никакого движения, я пишу о хищниках, которых не существуют. Сканеры не могут уловить то, что не существует. — Не существуют, значит? — профессор язвительно посмотрел на Рейел. — Да не существуют, они порождения самой первичной нереальности, они не существующие. Помните, как в шутку писал физик доктор Маркес еще в 1987, то, что он написал, конечно, кажется глупостью, но он первый квантовый физик сказал такую фразу, что если у тебя что-то существует, оно имеет свое свойство, но если у тебя чего-то не существует, то оно тоже может иметь свое свойство. Оно же не существует в той же вселенной. Такова темная обратная сторона квантовой запутанности. — То, что не существует — не существует как данность! — Но, оно не существует в той же вселенной. — Рейчел, ну должны же быть какие-то доказательства. — Вы поймите профессор, я этим вопросом занимаюсь уже пять лет. Это не смешно, вы же знаете, что у нас в мире каждый месяц пропадают молодые девушки, просто исчезают в своих квартирах по ночам без следа. Никто этим не занимается, потому, как все по умолчанию обвиняют в этом корпорацию Шамир. — Это вполне могут быть их делишки, — ответил профессор. — а я в дела Шамира не лезу, просто по определению, потому как поприберут. — Все так боятся Шамир, трясутся от страха при одном упоминании… — Есть, чего боятся, Рейчел, уж поверьте мне. И если вы будете заниматься этими пропадающими девушками, есть вероятность, что схватят за задницу. Костей не соберешь. — Это не Шамир! — чуть громче сказала Рейчел. — И кто же это? — спросил профессор. — Это меметический хищник, Шамир тут не причем. — Ну, хорошо, спорить с вами не буду, тем более, что это бесполезно, — профессор посмотрел на свои часы. — Наше разрешенное время для общения заканчивается, давайте я вам дам, то, что обещал. Профессор Виноградов открыл металлический шкафчик и достал металлическую коробку, контейнер с синим индикатором. На коробке было написано «Аномальный материал. Проект Сахаров. Россия. Не вскрывать». Профессор положил контейнер на стол. — Сколько граммов суспензии вы мне даете профессор? — спросила Рейчел. — Даю тридцать грамм чистой суспензии, только будьте осторожнее, не допускайте попадания суспензии на органику, возникнет быстрая мутация, причем ужасающая. Не забывайте, что эту суспензию я добыл из желез хищника, который известен как челябинский разносчик пиццы. — Профессор, обижаете, я опытный лабораторный ученый. — У вас при себе «антискан»? Я надеюсь, не забыли? — Нет, не забыла, — Рейчел вытащила едва заметную металлическую капсулу и положила на коробочку, капсула схватилась и растеклась по всей коробке, профессор провел по коробке сканером, сканер ничего не обнаружил. — Ну, я надеюсь, пронесет, и сканеры не обнаружат то, что вы выносите редкий аномальный материал из российского проекта. — Я вам очень благодарна профессор. За мной не заржавеет. Проставлюсь. — Не нужно проставляться, я обещал, и я выполняю слово. А вы осторожнее, и осмотрительнее, пожалуйста. И прошу вас Рейчел, чтобы никто не видел. И еще… — Да профессор. Профессор Виноградов подошел поближе и тихо сказал. — Рейчел, если поймаете такую тварь, покажите мне первому, буду благодарен.