Программа «Сатисфакция» была невероятно популярна среди зрителей. В студию приглашались два человека с прямо противоположными политическими взглядами, взглядами на семейные ценности, на воспитание детей… И начиналась дискуссия, часто перераставшая в скандал и даже драку. А зрители присылали смс и отдавали голоса тому гостю, который казался наиболее убедительным. Внизу экрана телевизора была табличка с диаграммой, состоящей из двух столбиков: зеленый принадлежал одному гостю студии, красный – другому. И каждое присланное сообщение в пользу кого-то из них двигало шкалу на этих самых столбиках вверх. Вел передачу ироничный и обаятельный интеллектуал. Он умело управлял процессом: то разжигал страсти, то гасил их, а с особо ретивых снимал проценты рейтинга. – Добрый вечер, дорогие зрители. С вами программа «Сатисфакция» и я, ее ведущий, Владлен Сомов. Сегодня у нас в гостях лидеры двух партий. Олег Похлебкин – партия «Народная власть» и Артем Селиванов – партия либеральных реформ «Ориентация – Запад». Раздались аплодисменты. – Ну что, поехали! – Сомов азартно потер руки. Торопов поднял рюмку, молчаливо предложив присоединиться к нему. Присоединились. Выпили. – Слово вам, Олег Витальевич. Что значит ваш закатанный рукав? – широко улыбнулся Сомов, сверкнув белоснежными зубами. Похлебкин глотнул воды, оперся локтями о стол и сцепил руки в замок. – Господи, как я волнуюсь. Думала, он сейчас по привычке развалится на стуле и начнет лениво цедить слова, – сказал Кира, кладя в рот лимон, – а он молодец. – Да ты что! Тамара Максимовна, дорогой наш имиджмейкер, с ним такую работу провела! – воскликнула Сологубова. – Между прочим, Назира там вместе с ними, – гордо сказала Глафира. – Я же вам говорила, что она далеко пойдет. – А какого, позвольте вас спросить, черта она там делает? – раздраженно спросила Аллочка. – А такого! – взъерепенилась Глаша. – Она поехала в качестве помощницы Тамары Максимовны Бородиной. Она же курсы по визажу закончила. – Вот ушлая девица, – с неприязнью сказала Татьяна Митрофановна, – везде пролезет. – Она карьеру делает, – обиделась за подругу Глафира. – А вам просто завидно. – Да тихо вы! – одернул их Торопов. – Собачиться идите на кухню и не мешайте слушать. – …работать надо. Вот поэтому и закатанный рукав, – твердо сказал Похлебкин. – А почему закатан только один рукав? Так работать собираетесь? Как говорится «спустя рукава»? – со смешком спросил Селиванов. В зале засмеялись. Зеленый столбик диаграммы, отражавший его рейтинг, взметнулся вверх. – Да нет, любезный. Просто работать надо начинать быстро. Некогда приглаживаться, как вы. Только успел закатать один рукав – и уже в строю. Проблем-то выше крыши! Вы только смотрите, какая у нас коррупция! – взгляд Олега Витальевича загорелся ненавистью к коррупционерам. – Ну, это не ново. Еще Салтыков-Щедрин говорил: «У нас в России воруют все. И при этом, хохоча, приговаривают: Да когда же все это кончится?..» Так что вы не оригинальны, – Селиванов был ироничен и снисходителен. Раздались аплодисменты. – А мы и не стремимся оригинальничать. Родину продавать, как некоторые, тоже идея не новая. И, тем не менее, вы следуете этой концепции! – отбрил его Похлебкин. Столбик с его рейтингом скаканул вверх. – А я, смотрю, ярлыки навешивать вы мастаки! Кажется, это мы уже проходили. Как говорится, добро пожаловать в прошлое. Хороши же мы будем в глазах прогрессивного Запада! Просто продолжение мысли нашего президента о «пятой колонне», – плюнул ядом Селиванов. – То есть всякий инакомыслящий у вас – враг. – Ну, во-первых не у нас, а у страны. А во-вторых, враги не инакомыслящие, а инакоделающие, – выдал Похлебкин неологизм. – Инакоделающие? – поднял брови Селиванов. – Да, я смотрю с образованием у вас не очень. Я имею в виду, ВУЗ-то вы не окончили. – Блин! – выругалась Кира. – Бедный Олег Витальевич. Как он выкрутится? – Зато у вас, я посмотрю, с образованием все в порядке. За границей полученным. Оттуда, вероятно, и название вашей партии взялось «Ориентация – Запад»? А то, что я ВУЗ не окончил, не большая беда. Мне некогда было, работать приходилось, – Похлебкин чудным образом преобразился и стал похож на парня с рабочих окраин. – Знаете, как это бывает? Или вам, представителю «золотой молодежи», этого не понять? А в институт я снова поступил, на заочное отделение. А уж наше образование ничем не хуже иноземного! Раздались аплодисменты. Селиванов заметно занервничал. Похлебкин же, по мере разговора, становился все уверенней. – Вот молодец наш-то! – восхитился Торопов. – Ну, давайте за него! Они подняли рюмки и чокнулись. – Я требую сатисфакции! – крикнул Селиванов. – Господин Похлебкин говорит в оскорбительной манере. – В сатисфакции отказано, – отчеканил Сомов. – Оскорбления не было. За необоснованное обвинение с вас снимается десять процентов рейтинга. Столбик с цифрами проголосовавших за Артема снизился. – Парируйте, прошу, – Владлен передал слово Селиванову. – Наша партия требует реформ. Либеральных! Таких, какие проводят все цивилизованные западные страны. У которых экономика не в пример нашей работает, – он цедил слова, зло прищурясь. – Насколько я помню, либеральные реформы у нас были в девяностых? Когда вы страну развалили и отдали на растерзание цивилизованному Западу, – с одержимостью во взоре выкрикнул Похлебкин. Он привстал, оперся кулаками о стол, и был так хорош в гневе, что зал взорвался овациями. – А сейчас за морем требуете для своей страны ужесточения санкций! – По-моему, с Селивановым все ясно, – засмеялся Вениамин. – Наш его уложил на обе лопатки. – Знаете, я теперь понимаю, почему его выбрали лидером. Вначале думала, что только из-за фактуры, – задумчиво сказала Кира. – Из-за фактуры, это бесспорно. Но не только. Он умеет дискутировать. Его невозможно заставить нервничать, сбить с толку. Он, конечно, не очень эрудирован и, возможно, не слишком умен. Но с интеллектуалами будет спорить Востриков. Вот уж человек академических знаний! – с уважением проговорил Торопов. Началась реклама и он сделал звук телевизора тише. Раздался уверенный стук в дверь и на пороге появились Кацы. – О нет! – простонала Кира. – Только не это. – У нас неприемное время, господа, – сказала им Сологубова. – Приходите завтра с десяти до четырех. – Мы видим, что время неприемное. Судя по вашей пьянке. Но это даже хорошо. Увидели все, так сказать, своими глазами, – Софья Борисовна достала телефон и сделала несколько снимков. – Да вы кто такие? Что вы себе позволяете? Вениамин! – крикнул Торопов. Веня соскочил со своего места и стал около двери, закрыв пути к отступлению. – Вы сейчас же сотрете то, что сняли, – прорычал Торопов. Соломон Исаевич вытянул вперед кукиш и со словами: «Вот вам!» забрал у супруги телефон и сунул себе в карман. – Вениамин, звони в службу безопасности, – устало сказал Сергей Ефимович. Кира вышла вперед, повернулась лицом к своим коллегам и, волнуясь, сказала: – Эти люди пришли жаловаться на меня. – Совершенно верно! – обрела уверенность Софья Борисовна. – Эта, с позволения сказать, дама нацелилась на одного беспомощного старика. Она прицепилась к нему, как клещ. Накануне, зная про его больное сердце, напоила его водкой и осталась у него ночевать! Ну, чтоб быстрее его в гроб загнать, а себе квартирку оттяпать. Кира закрыла лицо руками. – Мы сходили к ней домой и узнали, что мать с ней не общается. Выставила из дома. Видать, за аморалку. И теперь этой особе негде жить, вот она и взялась за Макара Евграфовича. А тот совсем с ума сошел. Внучкой ее называет. А она, – Софья Борисовна ткнула в сторону Киры пухлым пальцем, – хочет старика недееспособным объявить и все захапать. – Так в гроб загнать или недееспособным объявить? – с нехорошей усмешкой на лице спросила Сологубова. – А что, я бы была не против такого дедушки, – мечтательно сказала Аллочка. – Ах так, значит! Одна шарашкина контора! Рука руку моет, как говорится. Ну, ничего, мы на вас управу найдем! Мы вашу пьянку засняли и в газеты отдадим. И вам так просто это с рук не сойдет! – фальцетом выкрикнул Соломон Исаевич. Кира впала в состояние анабиоза. Впервые после Эмила она почувствовала себя нужной, в окружении друзей. Теперь же эти чудесные люди отвернутся от нее с презрением. И она снова останется одна. Торопов незаметно кивнул Вениамину, тот прикрыл глаза – мол, понял. – А кем вы, собственно говоря, приходитесь Макару Евграфовичу? – спросила Сологубова. – Мы? – удивился Соломон Исаевич. – Мы – его врач. – Понятно, – задумчиво протянул Торопов. Вениамин подошел к Кацу сзади, быстро обхватил того за пояс, да так, что руки доктора оказались плотно прижатыми к телу. Никто не успел и глазом моргнуть, как Глафира бросилась к ним и выхватила телефон у Соломона Исаевича из кармана. Тот заверещал. Софья Борисовна принялась лупить Вениамина сумочкой по спине. Глаша потыкала по кнопкам и вернула телефон хозяину.