Двое мужчин, казалось, удивились хладнокровию и точности формулировок молодой женщины. Тот, что постарше, велел своему коллеге, нескладному длинному парню, сбегать за директором, а сам склонился над жертвой. – Он дышит, но ему требуется интенсивная терапия, – заявил он через несколько секунд. – Вы родственница? – Инспектор Грейс Кемпбелл, полиция Глазго, я приехала допросить пациента Скотта Дайса по уголовному делу, – ответила она, показывая удостоверение. – Я уже вызвала «скорую». Она в пути. Грейс подобрала оранжевую папку, с которой не расставался Дайс, потом сама позвонила в местную полицию, чтобы попросить подкрепления; «побег подозреваемой в покушении на убийство», – уточнила она. – Господи! – воскликнула возникшая в дверном проеме директор. – Что вы сделали? – Не входите, это место преступления, – распорядилась Грейс. – Но… Инспектор быстро обрисовала ей ситуацию. – Поэтому мне необходимы все сведения о Кетти Ходжес, которыми вы располагаете! – закончила она. Директор никогда еще не казалась такой костлявой и такой одеревеневшей, как в этот момент. Грейс встала напротив нее и посмотрела ей в глаза со всей властностью, на которую в случае необходимости был способен ее взгляд. – Госпожа директор, они мне нужны немедленно! Затем выхватила из-под парки пистолет и поспешила из комнаты к двери служебного выхода, за которой скрылась медсестра. Она осторожно открыла дверь, готовая открыть огонь. Перед ней уходила, извиваясь вниз, винтовая лестница. Она сбежала по ступенькам и всмотрелась в темноту вокруг здания. Ночной ветер холодил кожу и трепал волосы. Медсестра могла направиться куда угодно. У Грейс не было ни единого шанса отыскать ее в одиночку. Но уже слышался вой сирены. Поэтому она поспешила обратно в комнату Скотта Дайса. Пребывавшая в панике директор трясущейся рукой протянула ей досье и, дрожа, наблюдала, как бригада скорой помощи занимается стариком. Сопровождая каталку, которую быстро везли по коридору санитары, Грейс увидела двух полицейских, направляющихся к ней. Она остановилась перед ними: – Спасибо, что прибыли так быстро, джентльмены. Женщина, изображенная на фото в этом досье, подозревается в покушении на убийство этого мужчины, – объяснила она, указывая на каталку, которая была уже в самом конце коридора. – Приблизительно десять минут назад она убежала через служебный выход. Будьте осторожны, очевидно, она не та милая медсестра, за которую ее здесь принимали, и не исключено, что она вооружена. Оба полисмена кивнули, расстегивая пистолетные кобуры, и тут же отправились на поиски. Грейс одобрила их предусмотрительность. Она нагнала носилки со Скоттом Дайсом, когда их уже грузили в «скорую», и забралась в фургон, не сводя глаз с бывшего инспектора, дышавшего через кислородную маску. Один из членов бригады остался возле него, а другой, захлопнув заднюю дверцу, пулей сорвался с места, врубив сирену. – Вам известно, на что у него аллергия? – спросил врач, вставляя иглу капельницы в руку пациента. – Нет, но я почти уверена, что его отравили. Врач, устанавливавший на груди Дайса датчики электрокардиографа, был, казалось, смущен ее сообщением. – Сердечная аритмия, – объявил он, когда на маленьком контрольном экране появилась кривая линия. – Он выкарабкается? – забеспокоилась Грейс. – Понятия не имею. Возраст… – Сделайте все, чтобы он выжил, – перебила она. Грейс понимала бессмысленность своего приказа, но если этот человек умрет, ее поиск истины закончится, а эта мысль была невыносима. Несмотря на тряску на выбоинах, Грейс сумела просмотреть личное дело Кетти Ходжес. Не замужем, детей нет, репутация образцовой работницы, преданной делу, доброжелательной, на своем месте трудится уже десять лет. Никаких заметок о чем-либо подозрительном в ее поведении. Машина наклонилась на резком повороте, и Грейс с удивлением заметила, что сначала придержала тело старика, а уже потом сама ухватилась за ручку, закрепленную для этих целей на потолке. Только она разжала пальцы, как зазвонил ее телефон. Она тут же ответила. – Говорит офицер Нокс. Инспектор Кемпбелл? – Слушаю вас, – ответила Грейс, закрывая другое ухо, чтобы приглушить завывания сирены. – Мы нашли медсестру. Мертвую. Она упала или спрыгнула со скалы в овраг, расположенный между зданием и лесом. Грейс переварила новость, прежде чем отдать распоряжение перевезти тело в отделение судебной медицины Эдинбургского госпиталя. – Осмотрите рабочий кабинет и жилище Кетти Ходжес, – добавила она и назвала адрес, указанный в документах, предоставленных директором. – Изымите ее мобильный, компьютер, если он у нее есть, и всё обыщите. Важна каждая мелочь: банковский счет, сумма денег наличными… Всё! – Ясно. Будем держать вас в курсе. Пока шел этот диалог, Грейс смотрела то на бывшего инспектора, то на электрокардиограмму, прерывистость которой тревожила ее все сильнее. – Через сколько времени мы приедем? – забеспокоилась она. Как бы в ответ на ее вопрос, машина неожиданно подпрыгнула на ухабе, все приборы задрожали, а молодая женщина стукнулась плечом о стенку «скорой». От удара Скотт Дайс открыл глаза. Грейс тотчас приблизилась к нему. – Не так быстро, – бросил ей врач. Старик, казалось, несколько секунд пытался сообразить, где он находится, потом повернул голову к Грейс. Линия электрокардиограммы тут же резко скакнула. – Не волнуйтесь, – успокоил его врач. – Мы везем вас в больницу, чтобы лечить. Все будет хорошо. Но пульс не замедлялся. Напротив, он еще больше участился, когда Дайс неловко попытался снять с лица кислородную маску. – Оставьте ее, сэр. Это для вашего блага. У Грейс было единственное желание: сорвать с его лица эту маску, чтобы иметь возможность его допросить. Но он сделал это сам, проявив усилие, на которое она не считала его способным. – Хендрике… – еле слышно прошептал он хриплым голосом. Грейс вздрогнула, услышав свое прежнее имя. Теперь у нее не осталось никаких сомнений: он знал, к кому обращается. – Немедленно наденьте ее, – раздраженно потребовал доктор и попытался вернуть кислородную маску на лицо пациента. – Это его решение, – твердо возразила Грейс. – Его показания являются ключевыми. – А я здесь для того, чтобы спасти ему жизнь. Но инспектору не пришлось приводить новых доводов в свою пользу. Скотт Дайс схватил ее за запястье под каменным взглядом врача. – Ваше поведение недопустимо, мэм! Оно будет отмечено в моем отчете, – пригрозил тот. Грейс его больше не слушала. Склонившись над бывшим инспектором, она ловила его малейшие реакции. – Кто со мной это сделал? Мой отец в этом участвовал? – осыпала она его вопросами, зная, что, возможно, у нее совсем мало времени, чтобы получить ответы. Скотт Дайс опустил веки, охваченный накатившей слабостью, но сразу поднял их. Его губы дрожали. Грейс заставила себя приблизить лицо к губам старика. – Я не тот… кем… ты меня… считаешь… – прерывисто выговорил он. – Слишком просто, – возразила она. – Что вы знали о моих похитителях? Сердечный ритм старика замедлился. – Он устал, – раздраженно заметил врач. – Я… умираю, Хендрике… Зачем мне врать?.. Грейс слегка поморщилась, признав правоту аргумента. Мгновение слышны были лишь завывания сирены «скорой помощи» и тревожное попискивание электрокардиографа. – Ну, я вас слушаю, – проронила она. Хриплое дыхание перешло в едва слышные слова: – Меня заставили замолчать… потому что я их почти разоблачил… Это… заходит так высоко, Хендрике… Не бойся их… Ты должна продолжить мое расследование… и раскрыть немыслимую правду… – Какую правду? Не бояться кого? – переспросила Грейс, которой пришлось прижать ладонь к потолку, когда «скорая» на полной скорости обогнала впереди идущую машину. – Они сделали такое, чего никогда не было в истории нашей цивилизации… на глазах у всех… но у меня… не хватало… доказательств… Его голос затих, а электрокардиограф угрожающе пискнул. – Он не выдержит! – встревожился врач. – Кто «они»? О ком вы говорите? Помогите мне! – запаниковала Грейс. – Твои первые слова… когда… тебя нашли… Ты повторяла без конца…