Точнее сказать, нашлось то, что от неё осталось. Сколько их? Не надо забивать мне голову предполагаемой плотностью популяции и гипотетической величиной ареала. Скажите попросту, Эскулап: сколько их? Не знаю. Слишком мала статистика. Надо подождать. Вот будет десять пятнадцать эпизодов, достоверных эпизодов при том, что неучтённых не останется и я вам отвечу. Назову число голов в стае с вероятностью девяносто пять процентов. Капитан вертел в руках паркеровскую ручку и боролся со жгучим желанием вогнать её в глаз Эскулапа, явно над ними издевавшегося. Он зримо представил, как тот нелепо взмахнёт рукой, безуспешно пытаясь заслониться, как острое золочёное перо проткнёт веко, глазное яблоко и мягко войдёт в мозг. И как задёргается это ожиревшее тело, не понимающее, что уже мертво Возможно, Эскулап что-то прочитал на его лице, потому что сменил тон и сказал, почти оправдываясь: Никто вам сейчас точнее и не скажет, в мире нет ни одного специалиста по образу жизни обитающих на воле ликантропов. Ни одного! Все наблюдения в клетках мало чего стоят И ещё меньше стоят все слухи, сказки и легенды-страшилки. Чёрт возьми, мы даже не знаем, сколько ему нужно мяса для поддержания миофибрилл в сверхактивном состоянии и сколько длится активная фаза и когда наступает релаксация в клетках они могут неделями пребывать в полуспячке, ничего не жрать и почти не двигаться Здесь нужна работа серьёзных зоологов и зоопсихологов, длительная, не на один год работа. А я специалист в биохимии, понимаете вы? Я могу попытаться объяснить, как мышцы оборотня умудряются расщеплять АТФ, получая при этом в три раза больше энергии, чем при аналогичном процессе у человека. Но понятия не имею, как, когда и каким способом тварь предпочитает набивать себе желудок Придётся расширить квалификацию, твёрдо сказал Генерал. Зоопсихологов нам в помощь в ближайшее время не ожидается. И не надо так уж прибедняться, Эскулап. В своё время вы просеяли груду информации о ликан-тропах, должен же остаться какой-то сухой остаток, то, чему можно доверять и на что можно опереться? Все источники твердят об одном и том же наиболее близким аналогом поведения ликантропа является модус вивенди волка. Волка-людоеда, волка, почувствовавшего вкус к человечине. В принципе те данные, что у нас есть, в такую схему укладываются. Тогда стоит ожидать следующего: в ближайшие месяцы нападения на людей будут редкими и случайными, можно сказать, только на тех, кто сам полезет на клыки Летом для всех хищников пищи хватает: птицы выводят птенцов, а звери детёнышей, и те, и другие добыча лёгкая; опять же скотину держат не в хлевах, выгоняют на день пастись Первые две жертвы при таком раскладе можно считать достаточно случайными, они погибли, пока объект не научился добывать пищу наиболее оптимальными способами. А вот о том, что может начаться зимой, лучше не думать Лучше пойти на любые меры и отловить их. Отловить до холодов. Отловить Приходилось, как же Только за двух отловленных пришлось заплатить шестью жизнями и это на затерянном в безлюдной лесотундре полигоне, где вокруг только свои Причём у объектов кое-что уже изъяли на нужды науки, и прыть была совсем не та. А ловить в густонаселённых местах полных Сил тварей (или всё же одну?) Хо-хо К чертям науку вместе с её нуждами и интересами. Будем убивать, и точка. Они станут держаться вместе? Волки держатся. Но ставить знак равенства между ними и ликанами нельзя, такой подход может увести далеко в сторону. К тому же у меня чисто интуитивное подозрение, что мы имеем дело с одной особью Между местами нападений почти сорок километров, напомнил Капитан. Ерунда, он самой вялой рысью покроет сорок вёрст за пару часов А если выложится, то переплюнет и знаменитого гепарда, на стайерской дистанции уж точно Капитан сидел и пытался представить, как можно охотиться на зверя, способного на пересечённой местности играючи обогнать любую машину и любой снегоход. И ещё много на что способного. Размышления не были особо грустными теперь, когда тварь локализована, когда вся бескрайняя территория, на которой они ждали её появления, сократилась до нескольких районов области, остаётся сделать не так уж и много: уничтожить оборотня и проследить ниточку, связывающую косматый труп с затаившимся в Лаборатории человечком Но тут, не прошло и минуты после того как за Эскулапом закрылась дверь кабинета, Генерал сказал простые и убившие наповал слова: На помощь со стороны не надейся. В лучшем случае информация. Всё придётся делать самим. Глава III Совершенно целой и невредимой осталась только голова но валялась в стороне, шагах в десяти, выставив рога и бессмысленно уставившись в небо налитым кровью глазом. А остальное остальное было зрелищем не для слабонервных: кишки, разорванные, с вылезающей зелёной жижей сколько же их, вся полянка завалена скользким месивом, как только помешались в одном коровьем брюхе В этом сплетении, похожем на клубок чудовищных раздавленных червей, всё остальное терялось, не сразу бросалось в глаза: куски туши, обрывки шкуры, кости некоторые обглоданы почти добела, на свежих розовых хрящах следы зубов; а ещё кровь и мухи, мухи, мухи Старик слабонервным не был. Пятьсот долларов без всякого выражения сказал он, других слов не нашлось. Пятьсот долларов Он с трудом нагнулся, протянул руку и приблизил к глазам окровавленные кончики пальцев кровь свежая, только-только начала сворачиваться. Старик поднял обронённую фомку и подозрительно огляделся по сторонам давно знакомое место показалось мрачным и зловещим. В кустах, обступивших с трёх сторон поляну, ни шевеления; и с четвёртой, где тянулась до самой железной дороги редкая ольховая роща, тоже тихо, ни звука, ни движения. Тишина давила. Пятьсот долларов Фраза привязалась, фраза прилипла к зубам. Он сплюнул. Пятьсот долларов предлагали старику за Магдалену прошлым летом, сразу после смерти жены. Старик тогда колебался, не уверенный управится ли. Но решил, что справится, и справлялся. До сегодняшнего вечера. Он, сам не зная зачем, просто чтобы занять руки, стал сматывать валявшийся под ногами остаток цепи последние полтора метра оказались всё в липкой крови, с отвращением отбросил в сторону. Ноги ослабли, как будто сильно затекли, он едва их чувствовал, такое часто случалось с ним в последние два-три года и всегда неожиданно. Старик медленно отошёл в сторону и, выбрав незагаженное местечко, с трудом присел у ивового кустика, посидел, массируя бёдра и голени. Курить хотелось зверски, но он бросил раз и навсегда в день своего шестидесятилетия Протянул руку, ухватил кончик гибкой ветки не хотела ломаться, он оторвал, измочалив на сгибе, стал жевать, с листьями и почками, жевал, чувствуя, как рот на полняется жгучей горечью. Полегчало Старик выплюнул зелёную массу и встал. Времени мало, а успеть надо многое Доклад Марченко Чернорецкого (уцелевший фрагмент} достаточно правдоподобный случай безрезультатной ночной погони свежего отряда черниговских дружинников, скачущих «о двою коню» за раненым и утомлённым битвой Всеславом [29]. Имеются только косвенные данные о присущих Всеславу характерных для ликантропов способностях к регенерации и быстрому заживлению ран. Например, достоверных данных о дате рождения князя нет, однако известно, что он занимал полоцкий престол в течение 57 (!) лет, ведя при этом жизнь, полную битв и опасностей, неоднократно получая раны и попадая в плен, но умер своей смертью в возрасте не менее 80 лет, что позволяет предположить наличие подобных способностей. Попытка убить Всеслава во время Киевского мятежа 1068 г. холодным оружием (меч) успехом не увенчалась [17]. Династия полоцких князей, потомков Всеслава, пресеклась в XIV веке в отличие от других княжеских фамилий из рода Рюриковичей, что делает невозможным взятие исходного материала у далёких потомков и анализ на наличие латентного W-гена. Родная внучка Всеслава Бречиславовича княжна Предслава в возрасте, 12 лет ушла в монастырь (добровольно?) и канонизирована собором РПЦ в 1547 г. под именем св. Евфросинии Полоцкой. Мироточивые мощи св. Евфросинии хранились в Киево-Печерской лавре и Спасо-Евфросиниевском монастыре. Подробности изъятия генетических образцов Предславы-Евфросинии см. в Приложении 4 разд. 5. Генетическим анализом наличие W-гена не обнаружено. Не исключена версия подмены либо фальсификации мощей Ледяной сфинкс. Будда с каменным лицом и бездонными васильковыми глазами. Сидит, зарылся в бумаги, думает. За всех нас думает. Нам думать незачем. Мы давно уже не люди, он давным-давно нас всех поглотил, переварил и усвоил, мы теперь просто части его огромного организма: Седой его уши; Эскулап какая-то часть мозга, хранящая знания и умения по биохимии; Доктор то же самое в области прикладной генетики и, по совместительству, в последнее время также недремлющая совесть А я? А я, наверное, палец. Указательный палец правой руки тот, что спускает курок И всем нам хорошо, пока он всё делает правильно и не ошибается, он просто не умеет ошибаться; но если ошибётся, тогда Не знаю, что тогда будет е другими, но ампутацию указательного пальца он перенесёт безболезненно Капитан сидел, ругательски ругая про себя Генерала, и в то же время понимал, что не слишком прав. Он и не искал правоты, перегонял внутри себя эмоции, не давая вы-рваться наружу. Капитан устал. Генерал был идеальным руководителем. Идеальным для того, чем они уже много лет занима-лись. Он был требователен до жестокости и взыскателен до беспощадности, он никогда не допускал ошибок потому что не признавал их. Если выбранный путь оказывался ошибочным шёл напролом, не жалея ни себя, ни других, разнося вдребезги все хитроумные ловушки и капканы, настороженные на него в жизненных джунглях, протаптывая новый путь, если пути не было. Сметая всех, кто пытался встать на дороге. Без трепета жертвуя жизнями, если надо многими жизнями. Но никогда не поворачивал назад и не объявлял ошибку делом рук дураков-подчинённых. Как капитан на пиратском судне первый после бога и отвечает за всё. Корабль не может утонуть, потому что штурман был пьян, а вперёдсмотрящий уснул. Кэп отвечает за всё. У хорошего шкипера команда не может быть плохой он сам отбирает команду. Генерал свою команду набрал давно, оставив лучших: не справившиеся на берег, взбунтовавшиеся за борт. У него была идеальная команда. Но беда в том, что она идеальна на борту и ни одного человека лишнего, у всех своё место и всяк знает свой манёвр. А сейчас перед бушпритом флибустьерского брига лежал огромный континент и стояла скромная такая задача захватить его, закрепиться, разбить на сектора бескрайние джунгли, весело прочесать и найти крохотное кащеево яйцо яйцо с их смертью. И всё очень быстро. Решения просто не было. Вообще. Точнее, было объявлять открытый континент собственностью короны и скликать на подмогу королевский флот. На это: он не пойдёт. Никогда. Потому что совсем неизвестно, как оно обернётся назначат генерал-губернатором или вздёрнут под барабанный бой на рею. У Капитана был небольшой выбор: или немедля прыгать за борт, надеясь спастись в одиночку, или надевать чистую тельняшку и готовиться вместе со всеми к самому последнему абордажу. Ни того, ни другого не хотелось, и он ругал Генерала чуточку суеверно, надеясь, что тот извернётся, сделает невозможное, сохранит в целости и набитые золотом сундуки, и их шеи. Сундуки, впрочем, ещё предстояло откопать. В общении с подчинёнными Генерал всё делал вовремя и ничего не делал не вовремя: невозмутимо разглядывая бумаги, выждал ровно столько (после ухода Эскулапа прошло больше получаса), что Капитан успел пройти внутри себя все стадии от беспросветной тоски и холодного равнодушия до осознанного желания что-то сделать, не сидеть сложа руки. Успокоился? Тогда начинаем работать. Для начала возьми вот эти две папки и внимательно ознакомься. Думаю, пригодится. Что здесь? Материалы по волкам, одичавшим собакам и метисам. Имеет прямое отношение к нашей проблеме. Прочитаешь поймёшь. По близкой железке, невидимая сквозь зелень, прогрохотала электричка. Из города. Наверняка плотно набитая по вечернему времени. Едут на дачи покопаться в огородах, проведать детишек, сданных на попечение бабушкам-дедушкам. Сидят, попивают пивко, хрустят чипсами, лениво разгадывают сканворды или просто бессмысленно пялятся в мелькающие мимо кусты и деревья. И понятия не имеют, какой грязной и кровавой работой занимается старик совсем рядом. Не будь этих деревьев, они бы его увидели. Но не видели, и слава Богу. Срезав перочинным ножом рябинку в полтора своих роста, он отсёк самые тонкие побеги верхушка стала похожа на скелет корявой многопалой лапы. Импровизированный инвентарь помог прибрать изгадившее полянку непотребство: заменял и вилы, и грабли, и метлу правда, заменял плохо. Но старик справился. Он пока не отвык справляться со всем, что подкидывала жизнь. Хотя с трудом, на пределе, всё ближе и ближе к краю. Он сгрёб-смёл, растревожив мушиные полчища, то, что осталось от Магдалены, к большой заплывшей сухой воронке, густо обросшей по краям кустарником. Наиболее загаженные кровью и чем-то ещё липким, скользким, вонючим стебли и листья тоже покидал в воронку. Туда же затащил голову аккуратно, чтоб не испачкаться. Делал всё без малейшего следа бабьих сантиментов по сгинувшей любимице-кормилице. Старик не признавал причитаний, охов, вздохов и надгробных речей над почившими домашними любимцами. Какие ещё похороны? Корову убили, надо прибрать падаль, негоже полянку оставлять в таком виде. И только закончив, вытирая листьями цепь от кровавых сгустков, задумался: как убили? Каким способом? И самое главное кто? У него была многолетняя привычка решать задачи в строгой последовательности. Не надо быть куперовским Следопытом, чтобы понять произошедшее на выпасе. Смертельно напуганная (укушенная?) Магдалена рванулась, разорвав соединение цепи, и напролом ринулась через кустарник. Далеко не убежала здесь, на полянке, догнали, вцепились зубами под брюхом? за глотку? скорей под брюхом, разорвав и выпустив кишки, она металась, разбрасывая их по полянке, ошалев от боли. Потом свалилась и её стали жрать. Ещё живую. Картина была такая или примерно такая, детали не так уж и важны. Оставался один маленький вопрос: КТО? Случись такое пятьдесят лет назад в его родной сибирской деревне, ответ был бы ясен: медведь. Именно таким манером косолапые задирали одиноких бурёнок, а особо голодные не боялись на и на стадо. Съедали, сколько могли, и оставляли остальное, чтобы прийти на второй или третий день и доесть. Всё похоже, вот только в здешних местах медведей не было. И забрести им неоткуда на большом протяжении нет вокруг настоящих обширных и густых лесов, в которых только и водятся топтыгины, всё так, по мелочи: рощи, перелески, лесные острова да речные урёмы Лоси иногда забредали в голодную пору, кабаны, а медведи никогда. Волки? О волках был один слух Глава IV Синяя папка Генерала могла поведать о волках много интересного. Серые разбойники, беспощадно истребляемые в довоенные и в послевоенные годы, последнюю четверть века чувствовали себя в большей безопасности медленно, но уверенно восстанавливали поголовье, вновь исподволь заселяли очищенные было районы. Иные скорбные на голову радетели природы подняли в семидесятых шум в защиту братьев-люпусов: дескать, санитары природы, выбраковывают слабых и больных животных, необходимы, как экологическое звено Всё так, за исключением одной малости: эти выкладки верны для девственных лесов, где нет почти людских поселений. А с человеком серые мирно никогда не уживутся. Да истребляют слабых и больных копытных. Хорошо. Истребили, оздоровили популяцию. Результат: здоровые лоси бегают быстро, да и копытами норовят отбиваться: хрясь и пополам волчий череп. Но подрастающие волчата жрать хотят, между прочим. А рядом коровы, овцы, козы ни убежать, ни отбиться не могут. Собаки хоть родственники, но в голодуху родство забывается. И, самое страшное, зимой, когда скот не выпасают, люди. Тоже лёгкая добыча Любой крестьянин такие вещи знает с детства, его сказочки Киплинга о серых братьях не умилят. Но кто же из городов к крестьянам прислушивается? В городах показывали трогательные передачки о приручённых лобастых волчатах, журналисты марали газетные полосы доказательствами волчьей необходимости и полезности Нарасхват шли Фарли Моуэтт, Сетон-Томпсон и Джек Лондон, Высоцкий хрипел о гордых волках и паскудах-егерях. В кинотеатрах крутили «Лобо» вершину волкофилического маразма, усугублённого прогрессивной идеологией (в фильме эксплуататоры-скотовладельцы притесняли свободолюбивого волчару, а пролетарии прерий, значит, выступали с ним в союзе это надо было видеть!). И процесс пошёл. Премии за убитых волков стали мизерные, дефицитных товаров в обмен на сданные шкуры уже не продавали. Прекратились многолюдные облавы, отстрел с самолётов и вертолётов; свернули выпуск волчьих капканов и ядов. Да ещё, как на грех, в те же времена поход на нарезное охотничье оружие объявили и в самом деле недосмотр выявился. В стране два миллиона охотников, у половины есть и нарезные стволы, помимо дробовиков. Шестьдесят дивизий полного состава вооружить можно! А ну как не туда стволы повернутся? Где-то наверху всё посчитали, схватились за голову, срочно приняли меры карабины с мелкашками изымали, у тройников рассверливали нарезной ствол Промысловикам, правда, оставили, и на том спасибо. Но волки только радостно скалились, когда с полутора сотен метров по ним пытались лупить из гладкостволок Короче, результаты не задержались. Спохватились лет через двадцати, когда стал о не до умиления: серые собирали жатву скота обильнее, чем все болезни и эпизоотии вместе взятые. И гибли люди. Попытались раскрутить маховик обратно, волки отчаянно сопротивлялись самый пластичный вид, выживают всюду, в пустыне, горах и тундре, а подаренные двадцать лет использовали на всю катушку. Истребляли глупых выжившие меняли тактику. Учились не бояться флажков, не трогать отравленные приманки, обходить капканы. Появились молчаливые волки вопреки природе абсолютно не выли, не выдавали логово. Самые наглые селились буквально на городских окраинах, промышляли на зловонных свалках мясокомбинатов и благоденствовали, кто же из городских не примет волка за бродячую крупную собаку? Возобновившаяся война шла с весьма переменным успехом