– Ешьте, Ок-Сар, не смотрите на еду, как на врага. Арсианка улыбнулась девочкам и, чтобы подать пример, с шумом отхлебнула из глиняного черепка, что заменял ей тарелку. И Гаррель тоже причмокнул, подыгрывая новой подруге. По взглядам, которыми обменивались арсианцы, по их жестам, Лещинский понял, что они уже совокуплялись. Что ж, совет да любовь. Гаррель, как и всякий другой гвардеец, в Колонии не страдал недостатком внимания самок, а вот Сон-Сар, скорее всего, истосковалась по чешуйчатым рукам и губам самца своего вида. И пусть Гаррель не плачется, что, дескать, дома его все считали уродом. Сон-Сар он явно устраивал. По крайней мере – пока. Неаппетитное варево дымилось в кособокой глиняной плошке. Лещинский сидел, по-турецки скрестив ноги, а плошка стояла на полу перед ним. Он слушал и смотрел, изредка – пил мелкими глотками из пластиковой бутылки воду. Та Оксана, которая попала в Чистилище с Земли, почти не понимала язык арсианцев, зато вторая говорила на нем не хуже коренных обитателей Ареалов. Вторая то и дело выступала в роли переводчицы и учителя для первой. Лещинский же, наблюдая за девочками, с иронией подумывал, что он стал невольным свидетелем того, как образуется временная петля. Оксаны отнеслись к супу из местного птеродактиля с подозрением, остальные дети тоже не спешили разделаться с кулинарным извращением Гарреля. – А почему сегодня не змея? – спросил на чистейшем арсианском мальчик, который был самым маленьким в компании. – Всегда ведь была змея… – Потому что Гаррель смог убить летуна, – пояснила Сон-Сар. – Гаррель – хороший охотник. Лучше, чем я. Дети, те, которые помладше, уставились на Гарреля с ожидаемым восхищением. – Гаррель убьет Бакса? – спросил мальчик. – Ну уж нет, – мотнула головой Сон-Сар. – Когда мы видим Бакса – мы прячемся. Это наше главное правило, и оно не изменилось. – А Гаррель спрячется тоже? – Ешь уже, говорливый раноопределившийся детеныш! – В самом деле, Сон-Сар, – подала голос Оксана-вторая. – Даже если Гаррель стреляет из лука лучше, чем ты, это не значит, что суп из летающей ящерки должен получиться вкуснее, чем из змеи. Сон-Сар поерзала с недовольным видом. – Мы с Гаррелем подумали… Какое-то разнообразие в еде должно вас порадовать. – Мы привыкли к змеям, – насупился мальчик. – Мы не хотим непривычную еду. Его маленькие сторонники синхронно закивали. Лещинский сглотнул и признался: – Я тоже не хочу это есть. Я лучше воды выпью. – Браза… – обиженно протянул Гаррель. Черная нгенка, которая тоже до сих пор не притронулась к еде, вдруг зашипела и встряхнула кистями, точно окунула пальцы в кипяток. – Гамацу! – выпалила она. Сон-Сар выхватила нож и обернулась, ожидая нападения сзади, дети сбились в кучку, Оксана-первая обняла Оксану-вторую, Гаррель взялся за кочергу. Лишь Лещинский и нгенка продолжали сидеть, как ни в чем не бывало, и глядеть друг другу в глаза. – Гамацу! – Нгенка подняла кривой бородавчатый палец и указала им на Лещинского. …Позднее он сидел перед брешью в металлическом панцире, покрывающем небоскреб, и смотрел на пустыню. Это была самая верхотура, и по этажу вовсю гулял ветер. Вдали, над размытым низкими пылевыми облаками горизонтом, виднелся столб красного дыма. Солнце слегка склонилось к западу, а потом плавно повернуло и двинулось в обратную сторону. Дважды мимо небоскреба пролетал ворон, и один раз Лещинский увидел, что на гребне отдаленной дюны появились несколько человеческих фигурок. Появились и исчезли, не прошло и минуты. Были ли это жертвы фагов или же пресловутые гамацу, – черт их разберет. А может, то по дюнам бродили миражи. Настойчиво ныла ключица. Рана сочилась сукровицей. Зеленки бы или йода… А еще лучше – водки для дезинфекции. Даже бинт толком не из чего сделать. Задрожала лестница, заухало железо. Это взбирался Гаррель. – Не помешал? – полюбопытствовал он, стоя на лестнице. – Чего хотел? – буркнул Лещинский. Гаррель хмыкнул, перешел с лестницы на пол, уселся рядом с товарищем по оружию. – Тебя расстроила эта чокнутая нгенка? – спросил арсианец. – Ну, пойдем – выбросим эту вонючку из окна – пусть гамацу подкрепятся. – Да пошла она, – отмахнулся Лещинский. – Скажешь тоже – выбросим… Слишком много всего, понимаешь? Голова кипит, как котел. Я постоянно думаю о жене, и эти две Оксаны – как издевательство, как напоминание о ней. Что с ней случилось? Жива ли? Сможет ли уцелеть на руинах Колонии, если жива? – Надеюсь, ты не собираешься раскиснуть? – спросил Гаррель. Лещинский матюгнулся, взъерошил волосы, уже привычно морщась от боли. – Похоже, Сон-Сар тебя излечила от пагубного влечения к мальчикам, – съязвил он. – Не беспокойся, – улыбнулся Гаррель. – В моем сердце для тебя всегда найдется место. – Идиот чешуйчатый, – Лещинский сплюнул. Гаррель перестал улыбаться, почесал лоб, поиграл желваками, а затем ударил себя по коленям. – Нет, браза! Так не пойдет! Я излил тебе душу, чтобы ты понял, что произошло под Чертовым Коромыслом! Чтобы ты доверял мне! Но, блин, не насмехался! Улавливаешь разницу? Я – не человек, приятель! И Харрель-Но не был человеком! Так что увянь со своим гребаным антропоцентризмом. – Да черт с вами… – вяло махнул ладонью Лещинский. – Ты знаешь, я ведь видел вблизи этого Бакса, или как его там… Мне показалось… Скорее всего, это – чушь, но мне показалось, что у Бакса – физиономия нашего Корсиканца. Гаррель нахмурился еще сильнее. – Не нравится мне это место. Зло укоренилось здесь, но вначале оно попировало всласть. Местного населения нет, его растащили фаги. Разбросали по всей Вселенной. Была цивилизация – нет цивилизации. То же самое произошло под Чертовым Коромыслом – сначала с аборигенами, а потом – и с Колонией. – Ты полагаешь, Оксанку снова проглотил фаг? – быстро спросил Лещинский. – Не знаю, всякое могло быть, – уклончиво ответил Гаррель, поскольку не знал – обрадует или же опечалит его товарища такая перспектива. Но Лещинский и сам не знал, что хуже: погибнуть на месте или быть переброшенным к черту на кулички. – Ты знаешь, что Корсиканец проворачивал аферы с колбасой? Гаррель мотнул головой. – Не понял! – У нас в Колонии жратвы было – выше крыши. Народ же получал крохи, а Чумное городище голодало, и хитники голодали тоже. – Не пойму что-то… – пробормотал арсианец. – Зачем ему это? – Полуголодными управлять проще, – отозвался Лещинский. – Ради сохранения власти наши, земные правители, не жалели ни собственных родителей, ни даже детей… – Бред какой-то… Они помолчали, глядя на столб красного дыма над горизонтом. – Как ты думаешь, Гаррель, что там дымится? – Горит, наверное, что-то… – Что может гореть в этой пустыне?.. – Костер Бакса… – Бррр… – Знаешь, Костя, а ведь его придется убить… Раноопределившийся детеныш прав. – О чем это ты? – удивился Лещинский. – Кого это убить? – Этого Баксбакуаланксиву… Корсиканца. Плечо заныло еще сильнее, Лещинский поморщился, пробормотал: – Рехнулся?! Как ты его убьешь? Это же не человек. Монстр. Демон. Гаррель усмехнулся. – Так уж и демон, – сказал он. – Монстр, согласен, но – из плоти и крови. И если мы его не убьем, жизни нам тут не будет. И никому не будет. – Черт тебя побери, чешуйчатый, но как? – С умом. Его нужно выследить, как выслеживают зверя. Понять его повадки и устроить ему западню. – Звучит неплохо, – согласился Лещинский. – Вот только кто его будет выслеживать? Здешние старожилы почти все бабы…