Когда она добралась до дома, ей позвонили с незнакомого номера. Соня щелкнула по наушнику и зарылась в сумку в поисках ключей. Там лежало столько вещей, всё свалено в одном отделении, и самое нужное всегда оказывалось на дне. Рюкзак был куда удобнее в этом плане, зря она психанула и отдала его Паше… – Да? – Софья? – поинтересовался приятный женский голос. – Это я. – Добрый вечер, это Мария из отдела кадров «Али-xpress». Вы не могли бы завтра подъехать к нам в офис? – Но завтра утром у меня смена, – возразила Соня, и Мария на том конце замялась. – Как раз об этом я и хотела с вами поговорить. 4 – Ты слышала? Игорь сказал, что группа данных отстает от графика. – Спасибо Чжану. Он с нами вообще связь не поддерживает, Коля ему вопрос отправил еще позавчера, до сих пор ответ не получил. – Мне кажется, он заболел. – Коля? – Да не-ет, Чжан. Видела его на этой неделе? – Он всегда такой, ты чё. Симпатичный, конечно, но псих. Яна, когда устроилась, хотела с ним контакт наладить, ну там, ты поняла, короче, а он ей что-то такое сказал на корпоративе, что она чуть не уволилась. Тихий смех. – Бедная Яна. – Да, и ты лучше его не трогай. Зачем его поставили начальником группы, я не поняла? С ним же работать невозможно. – Я тоже не знаю. Кстати, в сети уже везде о чипах говорят. Виктор Михайлович по-любому сократит сроки, скажет, чтоб мы к осени всё доделали. – Ну это не реально. Июль на носу, два месяца осталось. Павел, собиравшийся нацедить воды из кулера, развернулся и пошел обратно на рабочее место. Пить расхотелось, а заглядывать на кухню, чтобы узнать, кто говорил, было бы унизительно. Один из голосов походил на голос Леси. Работай она так, как чесала языком, давно бы стала гендиректором. Заметив сальное пятно на галстуке, Павел сорвал его с себя и сунул в урну под столом. Свалить всё на Чжана, как же удобно! Конечно, он отставал. Но, в отличие от остальных, он нагонит быстро, он же профессионал и умеет отвечать за свои ошибки. Открыв почту, Павел пролистал входящие и нашел письмо от «Коли». Вопрос в нем содержался идиотский, и Николай давно мог сам его решить, о чем Павел ему раздраженно и написал. На вершине нескончаемого списка непрочитанных сообщений ярко алело одно – очень важное! – от господина Фаня с Маршенкуловым в копии. В нем Павлу поручалось создать предложенную фичу с внешним контролем чипа. Рядом было письмо от Маршенкулова с одной строкой: «Не ожидал я от тебя». Павел его удалил, совершенно не мучаясь совестью. Он тоже не ожидал, что Маршенкулов отдаст проект Игорю Лыкову, так что теперь они квиты. Ничего личного, Виктор Михайлович, это же просто бизнес. В офисе поднялся шум. Он нарастал, как близкая гроза, все подтягивались к панели, занимавшей полстены у выхода. Включили звук на полную, и по отделу загрохотал голос ведущей «Премьера», отражаясь звенящим эхом от стеклянных перегородок. Сняв очки, Павел тоже подошел, примостился сбоку, подальше от Лыкова и его друзей. С экрана вещала девушка. Волосы стянуты в пучок, белая рубашка застегнута на все пуговицы, руки сложены на столе перед собой – ни дать ни взять, примерная ученица в школе. «Сегодня утром президент Российской Федерации Алексей Енисеев объявил о новом этапе интеграции России в состав Союза Азиатских Государств под председательством Китайской Народной Республики, – бодро отрапортовала девушка. – С января следующего года обязательным условием бесплатного медицинского страхования станут гражданские чипы, которые уже на протяжении десяти лет производятся и имплантируются в Китае». Коллеги рядом с Павлом даже не дышали. С января следующего года, вот значит как. Осталось-то совсем немного времени. Пошли кадры из Пекина: проспекты, небоскребы нового поколения, вид на город сверху. Смог лежал на горизонте мутной дымкой. «Каждому гражданину Китайской Народной Республики с рождения имплантируют чип, на который вносятся все данные гражданина, начиная с ID-номера и заканчивая адресом почты». Стерильно-белая лаборатория какого-то медицинского центра, сплошь стекло, пленка и пластик. Мужчина в очках, белом халате и маске что-то увлеченно ковырял под микроскопом. «Как заявляют специалисты, никакого отторжения нет и быть не может. Каждый чип заключен в индивидуальную оболочку, выращенную из собственной ткани гражданина. Эта технология была разработана и запатентована в Китае еще в две тысячи двадцать девятом году». Снова город, на этот раз вечерний, погруженный в сизый сказочный туман Шанхай. Дрожащие огни на набережной, реклама на небоскребах, прогулочные лодки, празднично светящиеся на воде. Павлу захотелось коснуться экрана, уйти туда, к голосам гуляющих, плеску мелких волн, сигналам автомобилей и кораблей в порту. «Гражданский чип – это многофункциональное устройство, созданное совместно с китайскими специалистами исключительно для вашей безопасности и удобства», – заключила ведущая. Дальше пошла реклама: повторили о множестве удобств, лучшем качестве жизни, безопасности и защищенности каждого гражданина государством. «Государственная программа чипизации населения. Мы думаем о вас», – приятно сказали за кадром, и на экране возник схематично нарисованный глаз – две алых линии и точка между ними. Такой же, но огромный, ночами светился на крыше небоскреба главного офиса «Диюй» в Пекине. В офисе повисло тревожное молчание, и в ухе звенело что-то. – Ура! – вдруг выкрикнул кто-то, и остальные подхватили: – Ура-а! Мы лучшие! Откуда-то вышел Маршенкулов и со слезами на глазах принялся хвалить всех, закатил вдохновляющую речь минут на десять. Держите языки за зубами, поменьше общения с журналистами, они сейчас будут наседать, готовьтесь, работать надо больше, стараться лучше и показать Пекину и всему миру, «на что способны наши». Когда он договорил, все зааплодировали, и даже Павел заразился всеобщей эйфорией. Казалось, что у них уже всё получилось, что они уже закончили проект. Хотя успеют ли они? Пообещать с три короба и нарисовать рекламную картинку просто, а вот сделать действительно качественный продукт уже сложнее. За месяцы работы они успели много, но недостаточно. По «Премьеру» показывали пожары в сибирских лесах, теперь без звука, сплошь лиловый смог и полыхающие сосны с высоты птичьего полета. Никто не смотрел в ту сторону, только Лыков замер у экрана и будто что-то выискивал в дыму. Выбравшись из скопления коллег, Павел вернулся на место, выровнял планшет по краю стола, надел очки и погрузился в наполненную символами черноту. Реклама, новости, болтовня на кухне и даже собственное прошлое остались за наушниками и тонированными стеклами, а внутри, в пространстве, где оказался Павел, сменялись таблицы и тек понятный и логичный код. Часов в семь позвонила Соня: она ждала внизу на проходной. Павел побыстрей собрался – совсем забыл о встрече, – подхватил пиджак и утрамбовался в лифт. Народу в холле было необычно много. Все о чем-то переговаривались, стояли группами, как на фуршете, и в поисках Сони пришлось побегать. Она нашлась у стойки ресепшен, рядом облокотился какой-то здоровый мужик. Они о чем-то оживленно говорили, мужик на миг склонился к Сониному уху, и Шваль внутри Павла заворочалась, ощерила желтые зубы. Выбесил неподдельный интерес, с которым Соня смотрела на собеседника. Так же она смотрела и на Павла, когда они начали встречаться. Как будто каждое его слово было потрясающе значимым и ценным. Как будто значимым и ценным был он сам. Соня засмеялась, но, заметив Павла, посерьезнела. Мужик обернулся и оказался Лыковым. – А вот и Чжан. – Он улыбнулся Павлу. – Ладно, я пошел. Приятно было познакомиться. И вы лучше здесь не выходите. Он указал на крутящуюся дверь и широким шагом учесал к лифтам. Еще его советов не хватало. Хмыкнув, Павел двинулся к выходу. Соня пошла следом, что-то сказала вдогонку, но ее голос растворился за поворотом крутящейся двери. Слушать ее сейчас Павлу не хотелось, злость пульсировала в голове, распирала виски. Лыков! Когда она успела с ним познакомиться? То есть не могла и десяти минут переждать без флирта? Конечно, мужики липли к ней, где бы она ни оказалась, слетались, как осы на пролитое варенье. Но черт возьми, есть же какие-то границы, если ты в отношениях, должна же она понимать… Или это месть за его проект, за ту ссору? Черт возьми, черт… Снаружи было еще оживленнее, чем в холле бизнес-центра: кругом люди с камерами, дронами и очками. Заметив Павла, они побросали сигареты, рассовали электронные вонялки по карманам и поспешили с микрофонами наперевес. Павел хотел обогнуть их, пройти мимо, но не смог. Его окружили. Черный глаз камеры оказался так близко, что Павел видел в линзе свое испуганное выпуклое отражение. Над затылком прожужжал дрон. – Скажите, вы работаете в «Диюй»? Вы разработчик? – Да, но я не… – промямлил Павел. – Богохульники! Сатанисты! – заорал кто-то невидимый в толпе, и Павла облили водой. Ее было немного, хватило лишь на лицо и шею с воротником рубашки. Блестящий глаз камеры приблизился. На миг из-за стены из микрофонов и очков показалось лицо: близко посаженные цепкие глаза, узкий нос и борода как войлочная рукавица. Павел вздрогнул, моргнул, и лицо оказалось совсем не тем, смешалось с десятками других, пропало. – Вы как сотрудник компании одобряете введение государственных чипов? – Китайцы выкупают Байкал, разливают его по бутылкам! А теперь еще и чипы! Вы нас на органы продавать собрались? – Действительно ли тесты новых чипов провалились? – Как вы относитесь к вырубке лесов в Сибири? По нашим сведениям, их специально поджигают ваши соотечественники, чтобы вывозить лес в Китай и застраивать освободившуюся территорию. – Понаехали! Прочь из России! Какие леса, какой Байкал, какие тесты? Откуда взяли эти байки? И при чем здесь он? Павел схватил Соню за руку и под обстрелом вопросов ринулся обратно в здание. – Из наших сосен стругаете палочки для своей жратвы! Снова плеснуло, на этот раз мимо. – А вы сами ели сосновыми палочками? – гаркнул в ту сторону Павел и затащил Соню в крутящуюся дверь. Внутрь журналисты не могли прорваться – у входа дежурила охрана. Соня бумажным платком вытерла Павлу лицо и промокнула воротник рубашки. Платок стал алым: вода была с красителем. – Ведь твой коллега предупредил: здесь лучше не выходить, – сказала Соня. – Он очень хорошо о тебе отзывался, между прочим. Павел хмыкнул. Интересно, что же Лыков такого поведал? Может, нажаловался, что группа Павла отстает и из-за этого подвис проект? Коллеги об этом уже знают, а вот Соня еще не слышала.