* * * В городе Вигмар и Эстер без препятствий пересекли рабочие районы. Дежурные патрули, при встрече весьма ретивые, после знакомства с капризной баронессой спешили распрощаться и пожелать всего наилучшего ночным визитерам, поэтому очень быстро перед ними засияли огнями богатые кварталы привилегированных горожан. Чем выше они поднимались, тем богаче и больше становились здания. Несмотря на тесноту, многие участочки имели собственный сад или хотя бы украшенный цветами клочок земли, соревнуясь друг с другом в роскоши и затейливости. Эстер оглядывалась по сторонам со смесью радости и скорби на лице, а некоторые здания провожала долгим задумчивым взглядом, размышляя о чем-то своем. Очень скоро дома расступились, распахнув тесные городские объятья перед величественной громадой замка. Главная городская улица заканчивалась широкой площадью, на другом конце которой возвышался темный монолит замковых стен, подпертый со спины мрачным и неприступным горным хребтом. На половине площади, примыкавшей к городу, были высажены белые акации, разливавшие дурманяще-сладкий аромат и уже начавшие посыпать брусчатку крохотными, белоснежными лепестками. Эстер и Вигмар остановились в тени деревьев, и девушка, закрыв глаза, нервно вздохнула, затем снова посмотрела на замок. За акациевым сквером, занимая всю ширину площади и упираясь с двух сторон в неприступные скалы, под стенами замка темнело огромное искусственное озеро. Ровно посередине озеро рассекал каменный мост — достаточно широкий, чтобы по нему могла проехать карета с сопровождением, но слишком узкий для организованного нападения. В двух местах над мостом изгибались массивные каменные арки, на которых в парадной форме стоял караул, а ближе к замку возвышалась целая башня, обслуживающая подъемный механизм разводного моста. По обеим сторонам от моста в честь праздника было устроено два плавучих острова, на которых горели огромные костры. Со стороны площади к кострам то и дело подходили широкие лодочки, подвозившие хворост, и снова ускользали в темноту. У входа на мост гостей встречали двенадцать гвардейцев — по шесть с каждой стороны. Эстер нервно выдохнула и проговорила, обращаясь к Вигмару: — Стража — это были цветочки. Если дальше проколемся — живыми уже не уйдем. Вигмар удивленно поднял брови и с недоверием спросил: — А что, баронессу на праздник не пустят? Но Эстер в ответ покачала головой и пояснила: — В городе, да и во всей округе, нет такого человека, кто бы не слышал о бароне фон Кевѐр, которому боги не сподобились подарить сына, и никто уже толком и не знает, сколько у него дочерей, да и сам барон, думаю, тоже сбился со счета. Только вот в замке ни он, ни его семейство никогда не были в почете, и вести себя подобным образом ни один из них не посмел бы. Поэтому баронессу фон Кевѐр придется оставить в нижнем городе, — Эстер помялась и добавила, — где ей, собственно, и место. Вигмар озадаченно посмотрел на девушку и спросил: — И что ты предлагаешь? — Ну… — помялась Эстер, — если на воротах старый камердинер, то все должно получиться. — А если нет? — Будем действовать по наитию, — ответила Эстер. — Звучит не очень обнадеживающе, — с сомнением протянул Вигмар. — Ничего другого у меня нет, — пожала плечами Эстер и язвительно добавила, — можешь повернуть обратно, если боишься. Вигмар фыркнул и самоуверенно ответил: — В моем деле робкие долго не живут. Рассказывай, что я должен делать. Эстер задумалась, глядя на замок и пытаясь рассмотреть невидимые из их укрытия ворота, а затем пояснила: — Пойдешь пешком, мою лошадь веди в поводу, а свою привяжи за ней. На гвардейцев и стражу не обращай внимания, веди себя напыщенно и важно… Она слегка запнулась: — Ну… как обычно, — за что получила хмурый взгляд, но не смутилась и продолжила, — у ворот остановишься, не доходя до камердинера десяти шагов, и жди. — А не многовато — десять шагов? — В самый раз. У старика плохо со зрением, а нам это и надо. — Ну, допустим… А дальше что? — А дальше по ситуации, — не глядя на собеседника, ответила Эстер. — Жиденький какой-то у тебя план, — заметил Вигмар, — я бы и медяка за такой не дал. Эстер обиженно фыркнула: — Ну, так не ходи! В это время к мосту подъехала роскошная карета, украшенная золоченой резьбой и запряжённая четверкой вышколенных жеребцов, а внизу на улице послышался стук копыт и грохот еще одной подъезжающей кареты. Эстер быстро сняла шляпу и протянула Вигмару: — Натяни поглубже, больно ты приметный, и быстро за ними. Надо успеть перед второй каретой. Вигмар недобро глянул на девушку, натянул шляпу и, спрыгнув с лошади, быстрым шагом направился к мосту. Когда они почти поравнялись с гвардейцами, на площадь выехала вторая карета и, понеслась к мосту, не сбавляя скорости. Вигмар крепче сжал поводья, чуть прибавил скорости, чтобы это не бросалось в глаза, и со всей возможной помпезностью зашагал в направлении замка, постаравшись занять как можно больше места. Карета вынужденно затормозила как раз перед входом на мост. Кучер гневно щелкнул кнутом, чем разволновал коней, но ничего поделать не смог, и непрестанно ворча и жалуясь на обнищавших выскочек, следовал шагом за степенно вышагивающим Вигмаром, то и дело осаживая разгоряченных вороных, норовивших ускориться и снести неторопливых пешеходов. Так они прошли по длинному каменному мосту, оставив позади две укрепленные арки, нырнули под невысокую башенку подъемного моста и подошли к открытым по случаю праздника воротам, в которые как раз проезжала первая карета. Эстер, бледная и сосредоточенная, с облегчением выдохнула, разглядев у ворот мелкого худого старика с длинным крючковатым носом, который уже приветливо повернулся к ним. Вигмар, как и договорились, остановился, не доходя до старика десяти шагов. Как и в начале моста, по обе стороны от ворот гостей встречали по шестеро гвардейцев. Старый камердинер, щурясь, пытался разглядеть прибывших, но подойти поближе не позволял протокол, и он только вежливо улыбался, ожидая приветствия от новых гостей. Выдержав напряженную паузу, Эстер высокомерно спросила: — Мои родные уже прибыли? Старикашка нервно заморгал, силясь разглядеть гостей, и зашелестел длинными желтыми листками, которые держал в руках. Сзади нервно били копытами вороные и непрестанно слышалось тихое ворчание кучера. Камердинер водил сухим пальцем по страницам и что-то бормотал себе под нос, косясь на Эстер. Вдруг с озера послышался громкий всплеск, и часть костра съехала в воду, громко шипя. Вороные в испуге рванули вперед, и кучер громко ругаясь и щелкая кнутом, с трудом заставил их остановиться, едва не затолкав лошадей Вигмара. — В чем заминка? — послышался из кареты капризный мужской голос, и камердинер с удвоенной скоростью заводил пальцем по страницам, но вороные, взбудораженные ночной ездой и напуганные неожиданным всплеском, продолжали гарцевать и толкать стоящих впереди лошадей. Старикашка вытер рукавом вспотевший нос и нервно промямлил, приветственно кланяясь: — Прошу вас, госпожа, гости уже собираются. Рады вас видеть. Вигмар потянул лошадей, торопясь поскорее покинуть мост, а старикашка уже снова приветливо улыбался следующим гостям. Пройдя в распахнутые ворота, и миновав толстую стену, они оказались в просторном внутреннем дворе, вымощенном розоватым камнем. Слева темным прямоугольником возвышалась кордегардия, по правую руку двор ограничивала каменная стена, сложенная из цельных кусков такого же камня, в ней темнели несколько широких проходов, перекрытых решетками, у которых дежурили гвардейцы. Широкий двор был уставлен объемными кадушками с невысокими раскидистыми деревьями, украшенными маленькими светильниками. К гостям проворно подбежали двое слуг, наряженных в лесных эльфов, и предложили забрать лошадей. Эстер незаметно шепнула: — Опустись на колено, я сойду. Вигмар послушно опустился и подал ей руку. Эстер изящно спустилась, ступив на подставленное колено, слуги поспешили забрать головные уборы и увести лошадей в один из проходов справа. Подошли двое других слуг, одетые точно как первые, и предложили выбрать маски. Эстер взяла широкую, черную в серебре маску лесной совы, а Вигмар выбрал темно-синюю с изображением волка. Надев маски, они поспешили дальше. Слева, за кордегардией, возвышалась громада донжона, приросшая боком к скале и отгороженная от остального двора темной полосой водяного рва, по которому сейчас плавали затейливые лодочки со свечами, а дальше расположились жилые строения, богато украшенные сложной каменной кладкой и увенчанные острыми крышами. Эстер ахнула, прикрыв рот, и невольно сжала локоть Вигмара. А он недоуменно спросил: — Откуда ты знала, что получится? — Я не знала, — покачала головой Эстер, — у старика проблемы со зрением и избыточное самомнение. Это сработало. — Нам просто повезло. — Да, и давай порадуемся, что все получилось. Что теперь? ГЛАВА 10 Союзники Время словно остановилось, растянувшись в бесконечные, мутно-серые сумерки. Все застилал густой туман, и сквозь это сплошное, душное молоко медленно брела одинокая, маленькая фигурка. Она без остановок шагала, бесцельно шаря руками перед собой. Туман оставался безжизненно пуст, непрестанно меняясь и оставаясь, в то же время, удивительно однообразным. Единственным предметом, на который раз за разом натыкалась девушка, был сухой обломок бывшего когда-то могучим ствола. Черный остов то надолго скрывался в сером мареве, то пугающе неожиданно выплывал из ниоткуда, вопрошая немым провалом старого дупла в безликое серое небо. Ксатра зябко поежилась, в который раз всматриваясь в плотное покрывало тумана. Холода не было, как и жажды, голода и жары — ничего, только непроглядный, бесконечный туман, но ей казалось, что из этой густой завесы ее провожают чьи-то невидимые, ищущие взгляды. Она не знала, сколько прошло времени: в сером мареве время не имело значения, здесь все было неизменно и ничто не стояло на месте, только туман постепенно становился все гуще, словно вода, поглощая девушку. Движения ее все больше замедлялись, в голове мутилось, и все чаще ей начинало казаться, что она сама становится этим туманом. Когда сознание ее почти растворилось, неожиданно пробежал ветерок, и всколыхнул плотные серые клубы. Завеса дрогнула и отступила. Перед глазами отчетливо вспыхнуло бездонное, бархатно-черное звездное небо. Вспыхнуло и погасло, но в голове прояснилось, и Ксатра снова стала собой. Туман как будто поредел, и сквозь него проступили бескрайние горизонты серой равнины. Поодаль, все также темнел старый пень, беззубым, черным обломком вспарывая однообразную серую пустошь. Ксатра огляделась и наугад побрела дальше. Постепенно она стала замечать, что равнина меняется: под ногами вместо бесплотной серой поверхности появились мелкие камешки и даже пучки редкой чахлой травки. Кое-где земля поднималась небольшими, округлыми холмами или спускалась пологими ровными чашами. Все чаще стали попадаться растения — жиденькие травяные пучки, словно искривленные ветрами и зноем, постепенно сменились сочными густыми травами, так похожими на ее родные степи, но все по-прежнему оставалось серым, неподвижным, словно бы плоским и лишенным объема без привычных теней и источника света. Ксатра без остановок шла вперед, сама, не зная, что ищет, но сколько бы раз она ни меняла направление, неизменно где-то недалеко маячил темный силуэт старого пня, нарушая однообразие безмолвных равнин. Через какое-то время туман совсем рассеялся, и девушка заметила бесплотную серую фигуру, медленно поднимающуюся по ближайшему холму. Тень безмолвно плыла, не тревожа густую растительность, и от нее исходило невнятное, безотчетное чувство опасности. Тень, не обращая ни на кого внимания, медленно перевалила через холм и скрылась из глаз. Девушка перевела дух и двинулась дальше, внимательно глядя по сторонам. Серые фигуры стали попадаться чаще. Они бесцельно бродили по равнине, то появляясь, то снова исчезая в холмах, словно не замечая девушку, и Ксатра перестала пугаться, хотя и старалась обходить их стороной. Пень, казавшийся в тумане огромным, теперь выглядел обычным трухлявым обломком. Вскоре она совсем перестала обращать внимание на бестелесных обитателей равнин, лишь изредка обходя совсем уж нерасторопных тихоходов, если они появлялись у нее на пути. Время тянулось бесконечно однообразно, усталость никак не приходила, но Ксатра решила присесть и собраться с мыслями. Нужно было решить, что делать дальше — бесцельно бродить по безжизненным пустошам, словно одна из теней, не имело смысла, а сидеть в пустоте и ждать было бы слишком утомительно. Пока она раздумывала, из-за холма выскользнула очередная фигура и направилась в ее сторону. Ксатра в задумчивости глядела по сторонам, не обращая на фигуру внимания, но серая тень целенаправленно двигалась в ее направлении, и только когда она была уже в нескольких шагах, Ксатра заподозрила неладное. Девушка резко обернулась и успела заметить жуткий черный провал вместо лица и протянутую к ней бесплотную руку, а слева неожиданно выскочила еще одна тень и с размаху влетела между девушкой и фантомом. Тот отпрянул и, втянув тонкие руки, беззвучно съежился и поспешил в другую сторону. А Ксатра испуганно попятилась от разворачивавшейся в ее сторону отчетливой человеческой фигуры: не мутной тени, а почти реальной, такой же маленькой, как и она сама, бесцветно-серой женщины с длинным, загнутым на конце посохом. Женщина обернулась и Ксатра ахнула, невольно прикрыв рот рукой, а незнакомка внимательно оглядела ее, пряча усмешку в густой сетке морщин, и добродушно осведомилась: — Гляжу, ты все также беспечна, Огонек. — Бабушка! — всплеснула руками Ксатра, — но как же это? Откуда ты здесь? — Я бы тоже хотела тебя спросить, — строго покачала головой женщина, — ты, наконец, обручена? И кто же смог приручить мою строптивицу? — Нет, бабушка, — грустно ответила Ксатра, — я здесь одна. Женщина неопределенно хмыкнула, покосившись куда-то за спину Ксатры и возмущенно спросила: — Зачем тогда ты здесь? И что за странный вид? — она недовольно оглядела потрепанный походный наряд Ксатры и добавила, — у молодой девушки может быть только один повод оказаться в безмолвных равнинах — надежный и сильный жених.