— Ох, бабушка, — Ксатра закрыла лицо и внезапно расплакалась. — Ну, будет, милая, — женщина смягчилась и добавила, подходя ближе, — не все так плохо. Она ласково приобняла девушку за плечи и увлекла вперед: — Давай-ка пройдемся, здесь не стоит подолгу стоять на месте. Они некоторое время шли молча. Ксатра хлюпала носом, и с любопытством косилась на свою спутницу. Женщина была именно такой, какой она запомнила: невысокой, стремительной, с буйными волосами, заплетенными в сложные пышные косы и ясными, зоркими глазами, от которых ничего не могло скрыться. Широкие штаны перехвачены у щиколотки плетеным шнурком, а короткий кафтан расшит остроклювыми хищными птицами; посох, на который она опиралась, заканчивался сложным изгибом в виде птичьей головы. — Ну что, нагляделась? — весело подмигнула женщина. Ксатра смутилась и вместо ответа спросила: — Откуда ты здесь? — Я ждала тебя, Огонек, — просто ответила женщина, — ты всегда была моей любимицей, и я не пошла на зов пустошей, а осталась здесь, среди заблудших, чтобы поглядеть на твоего избранника. — Но это разве не пустоши? — удивленно спросила девушка, оглядывая широкий травянистый горизонт. — Милая, — строго посмотрела на нее женщина, — ты огорчаешь меня. Странно в твоем возрасте задавать такие вопросы. Ксатра смутилась и отвела взгляд: — Все очень изменилось… Я давно покинула дом и многого не успела узнать, прости. — Ммм… — рассеянно протянула женщина, — что-то я не припомню, чтобы нашим детям приходилось покидать дом. Что там у вас стряслось? Ксатра медлила, но под обеспокоенным взглядом женщины все же ответила: — Мы оставили дома и присоединились к волчьему племени. — Что?! — возмущенно воскликнула женщина, сбившись с размеренного шага, — я тебя не понимаю, Ксатра! У нас нет, и не может быть никаких дел с этим племенем, разве что они вспомнили заветы предков и перестали лить кровь за своих безумных богов. — Ох, бабушка… — вздохнула Ксатра, — все стало непросто, — и она надолго замолчала, погрузившись в свои мысли. Мимо проплыла серая тень. Остановившись на мгновение, тень неуверенно протянула к девушке тонкую гибкую руку, но женщина легко отмахнулась от нее посохом, и фигура, беспокойно колыхнувшись, заспешила прочь. Ксатра безучастно смотрела в сторону и, не заметив мимолетной встречи, продолжила: — Мы ведь всегда жили бок о бок с пустыней и не уходили, даже когда она стала наступать, но через несколько лет после твоей смерти сила Ветров стала настолько велика, что воины больше не смогли ей противостоять. Тех, кто пытался, она выжгла до серых углей. И тогда мы покинула дома и стали отходить все дальше на запад, пока не кончились наши земли… а те, кто остался в живых, запросили милости у наших соседей. — Я не верю ушам! Наши земли всегда были суровы, но мне бы и в голову не пришло идти за помощью к Волкам. Ксатра, неужто вы забыли историю своего народа? Ксатра отрицательно покачала головой, и женщина взволнованно заговорила: — Когда-то мы жили в мире, но то время давно прошло. В те давние времена дети Земли называли себя Волками, и им не было равных в воинском деле; дети Луны назывались Филинами и были великими следопытами; а мы — Кречеты — были оракулами. Из всех троих мы единственные смогли приручить страшную силу, что приносят жаркие ветры пустыни. За это нас назвали детьми Солнца, и многие верили, что мы должны быть истинными правителями даллов. То было благословенное время. Но воинам захотелось большего, и они решили подчинить себе всех, чтобы выступить войной против людей. Много было пролито крови, но никто не смог победить, и тогда племена разошлись: мы отправились на восток, Филины — на север, а Волкам достался запад. Женщина облизнула тонкие губы и зорко оглядела окрестности. Отметив расположение серых фигур, она задумчиво продолжила. — Когда небеса извергли пламя, больше всего досталось Филинам, и Волки, желая закончить давний спор, выступили против оставшихся в живых. Но те недаром назывались следопытами: они измотали и перебили чуть не половину пришедших Волков, а оставшуюся половину завели в мертвый, безводный край и по-тихому там оставили, так что, пока Волки вернулись в свои земли, от них осталось не больше одной четвертой. Филины же после этой истории ушли еще дальше на север, а когда выжженные пустоши заросли чащобами Орман-Калик, о них и вовсе стало ничего неизвестно. Волки с тех пор люто ненавидят появившихся вместе с лесами орков. А еще им покоя не дает та сила, которой управляют дети Солнца, и они мечтают заполучить наших воинов в свои ряды, чтобы навсегда разделаться с орками, а заодно и с людьми, — женщина потерла переносицу и строго посмотрела на Ксатру, — неужели вы пошли к ним за помощью? Куда смотрели твои братья? — Мои братья в лучшем мире, бабушка, как и мой отец. Женщина остановилась, растерянно глядя в пустоту. — Ксатра, милая, скажи, что это не так? — она крепко взяла девушку за плечи и с надеждой заглянула в глаза, но Ксатра только грустно покачала головой: — Наш народ покинул дома и ушел на запад, а солнцекрылых больше не осталось, я последняя. — А твой дед? — взволнованно глядя на девушку, спросила женщина. — Не знаю, — развела руками Ксатра, — он не пошел. Сказал, что там его дом, и он никогда не будет ходить по волчьей земле. Думаю, его тоже забрали ветры. Из-за ближайшего холма вынырнула прозрачная тень и направилась в их сторону. Женщина быстро глянула на нее и поспешила вперед, увлекая Ксатру. — Ну а ты? Какая у тебя роль в этом? Ты осталась со своим народом? — Я тоже защищаю свой народ, — уклончиво ответила девушка, отводя глаза. — Ксатра, не темни, мне это не нравится. Девушка собралась с духом и неохотно проговорила: — Я предназначена родить наследника ардару Волков. — ЧТО?! Ксатра молча глядела себе под ноги, избегая взгляда почившей прародительницы. — Это шутка!? — от волнения женщина сбилась с шага, — ты возлюбленная Солнца, дочь древнего рода и дитя солнечных ветров, а не племенная кобыла! Как твоему отцу это пришло в голову, и почему ты на это согласилась? Ксатра, не поднимая головы, тихо ответила: — Потому что пустыня забрала наши пастбища и убила наш скот, выпила нашу воду и не оставила ничего, что ты когда-то любила, — девушка запальчиво дернула подбородком. — От нас не осталась и четверти, и большая часть больны или слишком малы, чтобы встречать ветры; мы больше не в силах подчинить себе дыхание песков. Мои братья и те из нас, кого не выжгла пустыня, до последнего сдерживали ее и отдали жизни, чтобы дать остальным уйти. Дед сошел с ума от горя. Отец поседел и почти угас. Поэтому он пошел к Волчьему ардару: он спасал свой народ, бабушка. И Волки согласились, но в обмен забрали его жизнь, а меня обещали в жены ардару. Если я откажусь, он перебьет последних детей Солнца. — Девочка моя…, — женщина сжала худые плечи Ксатры. — Нет, бабушка, не жалей, — Ксатра упрямо затрясла головой, — я дочь вождя и буду защищать свое племя. Гордость — небольшая цена за жизнь моего народа, — и она вдруг заговорщицки улыбнулась, — к тому же я теперь здесь, а значит избавлена от необходимости родить наследника. — Расскажи мне, что случилось? — не вернув улыбки, серьезно попросила женщина. Ксатра огляделась, провожая взглядом бесцельно слоняющиеся фигуры, собралась с мыслями и заговорила: — В обмен на кусок земли ардар забрал меня к себе, и я должна была оставаться в дружине до совершеннолетия, после чего он взял бы меня в жены и объявил мое дитя наследником Солнца и создал бы новых правителей и новый клан воинов, которым подвластны великие силы. Вот, только, ты же знаешь — она виновато развела руками, — ветры нельзя приручить силой. Я согласилась на все условия, но так и не смирилась с уготованной мне ролью. Его это поначалу очень забавляло, ведь, сколько бы я ни огрызалась, все закончится женитьбой, — Ксатра поежилась. — Но со временем игра ему надоела, а мое присутствие стало вызывать раздражение и досаду, его племя раскололось. Одни взахлеб рассказывали друг другу, какими жалкими стали грозные Кречеты, и недоумевали, на что им наследник разоренного рода. Другие, как ардар, мечтали покорить силы пустыни и злились — на меня за упрямство, а на него — за неспособность поставить меня на место. В любом случае, Волки давно уже считают себя единственными хозяевами земель восточнее Мата-Дану. Так что, когда я совершила оплошность, ардар без колебаний выкинул меня сюда, словно ненужную, старую ветошь. Так и закончился наш древний род. Девушка помолчала и, тряхнув головой, добавила: — Но, что теперь рассуждать, — она пожала плечами, — одной мне все равно не найти дорогу обратно. — А ты не одна, — женщина кивнула на едва различимый силуэт старого пня. — В смысле? — непонимающе огляделась девушка. — Ты не сказала, что прошла таинство крови, — задумчиво ответила женщина, — кто-то держит тебя с той стороны. — Я не проходила, — Ксатра потрясенно уставилась на старую даллу, — это невозможно… — Но это так. Иначе здесь не могли появиться врата, — женщина пристально вглядывалась в крохотный черный обломок. — Какие врата? Я не понимаю… — Ксатра снова остановилась, но женщина продолжила неспешно идти вперед, и девушка вынуждена была двинуться за ней. Старая далла устало вздохнула и терпеливо, словно разговаривая с ребенком, спросила: — Что ты увидела, когда попала сюда? Ксатра растерялась от неожиданного вопроса и, помявшись, ответила: — Ну… ничего, наверное. Туман и этот пень, — она кивнула в сторону. — Правильно, Ксатра. И… пень, так сказать, следует за тобой, куда бы ты ни пошла, да? — Вообще-то я думала, что это я кручусь возле него, — с сомнением ответила девушка. — Нет, не ты, — загадочно пробормотала женщина и двинулась в сторону пня. Они довольно долго шли молча, но дерево никак не становилось ближе. Через некоторое время женщина неожиданно спросила: — Что случилось с твоим телом? Ксатра споткнулась и с удивлением посмотрела на нее: — Я была ранена. А что? Женщина внимательно оглядела девушку и покачала головой: — Полагаю — несильно? Иначе бы тебя уже забрал туман. — Все было не очень хорошо, когда меня привели к ардару, — возразила Ксатра, — не думаю, чтобы кто-то позаботился о моих ранениях после. — Тогда как ты вышла из тумана?