– Что случилось? Не в силах справиться с кашлем, он был вынужден отпустить ее руки и отойти в сторонку, но в конце концов кашель прошел. Хлоя вернулась с двумя бокалами. – Выпейте, – сказала она, – вам будет лучше. – Спасибо, – сказал Колен. – Это что, шампанское? – Смесь. Он выпил залпом и поперхнулся. Хлоя умирала со смеху. К ним подошли Шик и Ализа. – Что это с ним? – спросила Ализа. – Он не умеет пить! – сказала Хлоя. Ализа тихонько стукнула его по спине, и раздался гулкий звук, словно ударили в гонг с острова Бали[31]. Все тут же перестали танцевать, решив, что пора садиться за стол. – Вот и хорошо, – сказал Шик. – Никто не будет нам мешать. Сейчас найдем хорошую пластинку… Он подмигнул Колену. – Давайте танцевать скосиглаз, – предложила Ализа. Шик рылся в кипе пластинок, лежащей возле проигрывателя. – Потанцуй со мной, Шик, – сказала Ализа. – Вот под эту пластинку, – сказал Шик. Оказалось, это буги-вуги. Хлоя ждала, чтобы Колен ее тоже пригласил. – Надеюсь, вы не станете танцевать скосиглаз под эту музыку? – в ужасе воскликнул Колен. – Почему? – спросил Шик. – Не смотрите на них, пожалуйста, – сказал он Хлое. Он слегка нагнул голову и губами коснулся ее шеи чуть ниже уха. Она вздрогнула, но не отстранилась. Колен тоже не отнял своих губ. А тем временем Ализа и Шик великолепно демонстрировали, как танцуют скосиглаз в негритянском стиле. Пластинка очень быстро кончилась. Ализа высвободилась из объятий Шика и стала искать другую. Шик плюхнулся на диван, возле которого стояли Колен и Хлоя. Вдруг он схватил их за щиколотки, и от неожиданности они повалились на диван рядом с ним. – Ну, птенчики, порядок? Колен сел, а Хлоя удобно примостилась возле него. – Милая девочка, верно? – сказал Шик. Хлоя улыбнулась. Колен ничего не сказал, но обнял Хлою за шею и стал небрежно играть верхней пуговицей ее платья, которое застегивалось спереди. Подошла Ализа. – Подвинься, Шик, я хочу сесть между тобой и Коленом. Она хорошо выбрала пластинку. Это была «Хлоя» в аранжировке Дюка Эллингтона. Колен покусывал волосы Хлои у уха. Он пробормотал: – Это в точности вы. Но прежде чем Хлоя успела ему ответить, все остальные гости вернулись танцевать, сообразив наконец, что еще не время садиться за стол. – О, как жаль… – сказала Хлоя. XII – Тебе удастся с ней снова встретиться? – спросил Шик. Они сидели за столом и наслаждались последней творческой удачей Николя, который из обыкновенной тыквы сотворил настоящую тыкву под ореховым соусом. – Не знаю, – ответил Колен. – Просто не знаю, что мне делать. Понимаешь, это очень хорошо воспитанная девушка. В тот раз у Исиды она выпила много шампанского… – Ей это было к лицу, – сказал Шик. – Она очень красивая. И не гляди на меня так!.. Подумай только, я нашел сегодня издание «Проблема выбора при тошноте»[32] не на ажурной, а на плотной туалетной бумаге! – Откуда у тебя такие деньги? – спросил Колен. Шик помрачнел. – Да, это стоит безумно дорого, но я не могу без этого обойтись, – сказал он. – Партр мне просто необходим. Я коллекционер. Я должен иметь все, что он написал. – Да он только и делает, что пишет, – сказал Колен. – Пять статей в неделю, не меньше. – Я знаю, – сказал Шик. Колен подложил ему еще немного тыквы. – Скажи-ка лучше, как бы мне снова увидеться с Хлоей? Шик посмотрел на него и улыбнулся. – Верно, я тебе только голову морочу своими историями с Жан-Солем Партром, – сказал он. – Мне хотелось бы тебе помочь… Что я должен сделать?.. – Знаешь, это какой-то бред, – сказал Колен. – Я в отчаянии и в то же время немыслимо счастлив. Здорово, когда так дико чего-то хочется… Мне хочется, – продолжил он, помолчав, – лежать на выгоревшей траве, ну, знаешь, когда солнце припекает, и земля совсем пересохла, а трава желтая, как солома, и ломкая-ломкая, и в ней полным-полно всяких букашек, и они мечутся по сухому мху. Лежать ничком и смотреть на все это. И чтобы поблизости была каменная изгородь и корявые деревья с листочками. Тогда сразу все отлегает. – И еще Хлоя? – спросил Шик. – И Хлоя, конечно, – сказал Колен. – Хлоя в идее. Они снова помолчали. Этой паузой воспользовался графин, чтобы издать хрустальный звук, который эхом прокатился по стенам. – Налить тебе еще немного сотерна? – спросил Колен. – Да, – сказал Шик. – Спасибо. Николя принес десерт – нарезанный ломтями ананас в апельсиновом креме. – Спасибо, Николя, – сказал Колен. – Что, по-вашему, мне надо сделать, чтобы вновь встретиться с девушкой, в которую я влюблен? – Вообще-то говоря, месье, такой случай, конечно, можно себе представить… Но я должен признаться месье, что со мной этого никогда еще не было. – Естественно, – сказал Шик. – У вас фигура как у Джонни Вейсмюллера[33]. Не каждый может этим похвастаться. – Благодарю вас, месье, за столь лестный отзыв, он тронул мое сердце, – признался Николя. – А месье я могу посоветовать, – продолжил он, обращаясь к Колену, – попытаться собрать посредством того лица, у которого месье виделся с особой, встреча с коей для месье столь желательна, хоть какие-то сведения о привычках и знакомствах этой особы. – Несмотря на всю сложность ваших оборотов, Николя, – сказал Колен, – вы в самом деле дали мне разумный совет. Но когда человек влюблен, он, как известно, глупеет. Потому я не сказал Шику, что уже давно хотел бы это сделать. Николя тем временем отправился на кухню. – Этот парень неоценим, – сказал Колен. – Да, – согласился Шик, – он прекрасно готовит. Они выпили еще сотерна. Николя вернулся с огромным тортом на подносе. – Дополнительный десерт, – объявил он. Колен взял нож, но, поглядев на белую глазированную поверхность торта, резать не решился.