У дома мисс Беллами притормозил роскошный автомобиль, и из него вылез мистер Монтагю Марчант. Белокурые волосы блестели, пальто было безупречного покроя, а лицо — очень бледное. — Жди, — сказал он шоферу. Аллейн представился. Марчант слегка поморщился: — Ужасная история. — Да уж, история скверная, — согласился Аллейн. — Прошу, входите. В холле стоял Фокс. — Я не совсем понимаю, — начал Марчант, — зачем понадобилось посылать за мной. Да, разумеется, я, в лице ее руководства, готов оказать любую посильную помощь, но вместе с тем… — Он взмахнул своими жемчужно-серыми перчатками. — Все очень просто, — отозвался Аллейн. — Необходимо утрясти один или два чисто деловых вопроса, а похоже, вы единственное здесь авторитетное лицо. — Можно подумать, что другого времени… — Ну, разумеется, вы правы, — тотчас подхватил Аллейн. — Только действовать нам надо незамедлительно. Дело в том, что мисс Беллами была убита. Марчант провел нетвердой рукой по волосам. — Я вам не верю, — проговорил он. — Можете не верить, но тем не менее это правда. Желаете снять пальто? Нет? Тогда проходите. — Мы перебазировались в гостиную, сэр, — сообщил Фокс, — там будет удобнее. Доктор с мистером Темплтоном, сказал, что подойдет позже. — А где Флоренс? — Помогала миссис Пламтри готовить постель для больного, а теперь обе ждут в будуаре. — Хорошо. Сюда, прошу вас, мистер Марчант. Пойду взгляну на нашего больного и сразу же присоединюсь к вам. Он распахнул дверь. После секундного колебания Марчант зашел в гостиную, Фокс последовал за ним. Аллейн подошел к двери в кабинет, тихонько постучал и вошел. Чарльз был в постели, выглядел измученным, смотрел встревоженно. Неподалеку от него сидел в кресле доктор Харкнесс. Увидев Аллейна, он сказал: — Нам волноваться нежелательно. — Понимаю, — откликнулся Аллейн и подошел к постели. — Просто пришел посмотреть, как вы тут. — Мне страшно жаль, — прошептал Чарльз. — Я в полном порядке. Могу присоединиться и продолжить. — В том нет нужды. Мы прекрасно справимся сами. — Ну вот опять, Чарльз, — сказал доктор Харкнесс. — Прекрати суетиться и нервничать. — Но я хочу знать, Хакрнесс! Как я могу перестать нервничать! Боже, как это меня угораздило… Я хочу знать, что они думают и говорят. Я имею право знать, Аллейн. Ради Бога, скажите мне! Вы же не подозреваете… что это кто-то из близких, нет? Иначе я этого просто не вынесу. Это не… не мальчик? — Пока, — ответил Аллейн, — нам нечего ему предъявить. — О, — облегченно выдохнул Чарльз и закрыл глаза. — Спасибо Богу и за это. — Голова его беспокойно задвигалась на подушке, дыхание участилось. — Все эти аллюзии, намеки, отговорки… — возбужденно начал он. — Почему мне ничего не говорят? Почему? Может, вы меня подозреваете? Ведь так? Ну, говорите! Скажите, Бога ради, и покончим с этим! Харкнесс склонился над ним. — Нет, так никуда не годится, — пробормотал он и, обернувшись к Аллейну, — добавил: — Уходите! — Да, конечно, — сказал Аллейн и вышел. Он слышал, как бормотал Чарльз: «Но я хочу с ним поговорить», — и слышал, как Харкнесс пытался его разубедить. Когда Марчант вошел в гостиную, там в креслах перед пылающим камином с несчастным видом расположились Таймон Гэнтри, полковник Уорендер, Пинки Кавендиш и Берти Сарацин. Ричард и Аннелида сидели отдельно от остальных, а капрал полиции Филпотт деликатно пристроился где-то на заднем плане. Марчант вошел, и Пинки и Берти бросились к нему, а Ричард привстал со своего места. Марчант с подобающим случаю скорбным видом поцеловал Пинки, потрепал Берти по плечу, кивнул Гэнтри и направился к Ричарду с протянутой рукой. — Мальчик мой дорогой! — воскликнул он. — Ну что тут скажешь? Ах, Дики, милый мой! Ричард вяло ответил на рукопожатие, просто сунул руку и тотчас убрал. Тогда Марчант дружески потрепал его по плечу и отошел — обменяться более краткими приветствиями с Аннелидой и полковником Уорендером. Его престиж в этих кругах был очевиден. Он произносил только соответствующие случаю слова. Все в скорбном молчании слушали его и, судя по всему, испытали облегчение, когда вошел Аллейн. — Прежде чем мы продолжим, мистер Марчант, — сказал Аллейн, — хотелось бы довести до вашего сведения, что все вопросы, которые я буду здесь задавать, имеют своей целью одно: очистить ни в чем не повинных людей от подозрений и помочь полиции расследовать дело об убийстве. Да, Мэри Беллами была убита, это несомненно. Убита человеком, который, как я убежден, до сих пор находится в этом доме. И вы должны понимать, что личные соображения или же интересы профессиональной этики ни в коем случае не должны препятствовать расследованию такого рода. Любая попытка скрыть информацию может привести к самым катастрофическим последствиям. С другой стороны, на любую информацию, которая, как выяснится, к делу не относится, мы готовы полностью закрыть глаза. Это ясно? — Сдается мне, Монти, — заметил Гэнтри, — нам придется прибегнуть к услугам адвокатов. Марчант окинул его задумчивым взглядом. — Воля ваша, имеете полное право, — сказал Аллейн. — Вы также имеете право не отвечать на любой или все вопросы до тех пор, пока не прибудут ваши адвокаты. Допустим, вы выслушаете все вопросы, ну а уж затем решите. Марчант, который рассматривал свои ладони, поднял глаза на Аллейна и поинтересовался: — Что за вопросы? Остальные участники этого действа беспокойно задвигались. — Первое. Какое именно положение занимала в фирме «Марчант и компания» миссис Темплтон, уместнее в данном случае будет сказать — мисс Беллами? Марчант приподнял брови. — Была ведущей и выдающейся актрисой, игравшей главные роли в спектаклях, субсидируемых нашей компанией. — Имелись ли у нее другого рода деловые интересы? — Разумеется, — тотчас ответил Марчант. — Ей принадлежал контрольный пакет. — Монти! — воскликнул Берти. — Но мальчик мой дорогой, это бы непременно выяснилось, стоило только взглянуть на список держателей акций. — И долго она занимала это положение? — С 1956 года. До этого все права на владение принадлежали ее мужу, но в этом году он перевел все на нее. — Вот уж не знал, что у него были финансовые интересы в театральном мире. — Насколько мне известно, других просто не было. После войны мы столкнулись со значительными трудностями. И нам, как и многим другим организациям того же рода, грозил полный коллапс. Можно сказать, Чарльз просто спас нас. — Но когда решился на это, наверняка находился под влиянием жены, связанной с управляющей фирмой? — Да, это она уведомила его о проблемах. Но, по моему мнению, решающую роль сыграл тот факт, что он верил в перспективы нашего оздоровления и расширения. — Так почему же все-таки он передал свою долю ей, вам это известно? — Нет, не знаю, могу только предположить. Он был слаб здоровьем. И еще он был… очень преданным мужем. Нечто вроде предсмертного распоряжения. — Да, понимаю. — Здесь так жарко, — сказал Марчант и расстегнул пальто. Подскочил Фокс, помог снять. Марчант уселся и закинул ногу на ногу. Он выглядел по-прежнему очень элегантно. Все остальные не сводили с него глаз. Отворилась дверь, вошел доктор Харкнесс. Кивнул Аллейну и сказал: — Ему лучше, но думаю, с него уже достаточно. — С ним кто-то есть? — Старая нянька. Он немного успокоился. Но предупреждаю, пока никаких визитов. — Понял. Доктор Харкнесс уселся на диван, а Аллейн вновь обернулся к Марчанту. — Будучи, как вы сказали, держателем контрольного пакета акций, — начал он, — миссис Темплтон, видимо, полагала, что обладает властью. И что с ней должны считаться все остальные служащие, нанятые компанией. Марчант слегка опустил веки над почти бесцветными глазами. — Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, — заметил он. — Все считают, что она была женщиной очень вспыльчивой. К примеру, не далее как сегодня днем она, как нам сообщили, закатила нешуточный скандал. В оранжерее. Напряжение в комнате возрастало и достигло, казалось, своего пика. Сравнить это напряжение можно было разве что с натянутой тетивой лука, однако ни один из присутствующих не заговорил.