— И? — Декс смотрел на меня, как на безумную. — Когда эпизод выйдет, мы уже будем в Сиэтле, а она тут, в своей жуткой школе. Никакого вреда. Ага. Мне не нравилось жечь мосты, но он был прав. Мы не проникали на запретную зону, нас уже пригласили остаться. — И какой путь? — с опаской спросила я. Декс пошевелил губами, глядя на Ребекку. Она смотрела на него пару мгновений, а потом застонала. — Ох, похоже, я знаю, о чем ты. — Именно, — сказал он. — Надеюсь, тел там нет, — он увидел мой растерянный вид. — Желоб для тел. — Что? — спросила я. — Почти во всех санаториях есть желоб для тел. Так тела из морга или вскрытия выносят из здания. Подумай… в больнице было не меньше пяти сотен смертельно больных пациентов сразу. Тысячи умирали здесь. Как вселить в людей надежду выжить, если при них возить каждый день мертвые тела? Ох, все было больше, чем я подумала. Обычно, когда мы снимали, умерших было один или два человека. Только пару раз там была группа людей. На острове Дарси их было около пятидесяти. Но тысячи детей, умерших здесь, в этом здании. Тысячи. Это сильно отличалось от одного призрака. Это не просто тревоги из-за Элиота, Шоны или пары медсестер-самоубийц. Тут были мертвые на мертвых. — Перри? — сказал Декс. — Если не хочешь идти, можешь остаться. Я чуть не рассмеялась. — Остаться? Одной в комнате? И что делать? Вязать вам носки? — Будет не так страшно, — сказала Ребекка. Я хотела ударить ее. Она никогда не боялась, что она знала? И она не была права. Да, оставаться в комнате было лучше, чем идти на другие этажи, но одиночество было проблемой. Я луже буду смотреть на кровь рядом с кем-то, чем слышать детский смех одна. — Ничего, — твердо сказала я. — И где этот желоб? — Думаю, на этом этаже должен быть доступ, раз тут обитали медсестры. Нам нужно проверить все двери и обнаружить победителя. Они не были победителями. — И этот желоб… — Если я прав, — сказал Декс, — это туннель со склоном. Лестница с одной стороны и скат с другой, чтобы катить носилки. — Ты понимаешь, что я лучше пройду под камерой Дейвенпорт и разберусь с последствиями завтра? — сказала я. — И где же веселье? И мы решили следовать плану Декса. Пока Карл — тихий мужчина с торчащими волосами из ушей — вытирал пол в коридоре, мы начали снимать первый этаж. Ребекка управляла светом, пока Декс снимал, и я старалась выглядеть испуганно и красиво в кадре. Раз Карл порой поглядывал на нас, получалось у меня не очень. У меня кончились идеи для рассказа, и мы сняли классы, пытаясь найти холодные точки или необъяснимый ветер, но ничего не было. Мы сделали вид, что закончили и ушли ужинать блюдом Декса. Карл забрался в старую машину и уехал в ночь, оставив нас одних. — Итак, — сказала я, делая глоток теплого пива, — мы остались втроем. Изоляция окутала меня холодными руками. Туман снаружи поднялся, но солнце село, и небо было цвета синяка, темнело с каждой минутой. Хотя свет в комнате и коридоре горел, было адски темно. Было слышно только гул холодильника и звон наших вилок о тарелки. Остальное было ужасно тихим. Тишина словно была живой. Ребекка укуталась в свой кружевной кардиган. — Если я признаюсь, что ситуация не из приятных, вы будете смеяться надо мной? Декс сделал глоток пива и спросил: — Хочешь, чтобы я посмеялся над тобой? Я всегда готов. Она хмуро посмотрела на него. — Вот, я признаюсь, что боюсь, а ты издеваешься. — Не слушай его, — сказала я. — Я не буду смеяться. Место словно живое. И если прислушаться, будто дышат стены. — Перри, — возмутилась она, пронзая меня взглядом. — Я не хочу это представлять. Точно. Хотя комната была обставлена со вкусом, напоминая приемную офиса, а не комнату для персонала, в воздухе было то, что напоминало, что ты в милях над морем, на берегу Орегона, заперт в санатории, где умерли тысячи людей, и тут нужно провести ночь, надеясь снять одного из призраков из слухов. Мне снова захотелось бежать. Наверное, механизм борьбы во мне периодически выключался. Я взглянула на Декса, тот вел себя нормально, глаза горели в предвкушении ночи. — Сколько ты пронес пива? Мне может понадобиться еще, — сказала я. — Я буду чай, — Ребекка подвинула тарелку к нам. — Я больше не могу есть. — Опять плохо? — спросила я и склонилась, чтобы увидеть ее лицо. Она была уставшей, кожа от света казалась голубоватой, как у вампира, с ее темными волосами и бровями. — Чай все исправит, — сказала она и поставила чайник. Декс вытащил еще бутылку из холодильника и вручил мне. Вскоре он принялся убирать, сказав нам готовиться. Мне нужно было выглядеть как можно привлекательнее, но в зеленоватом свете ночного видения это было напрасными усилиями. Я стянула волосы в хвост, добавила пудры на нос и подводки векам, но джинсы и толстовка остались. Я была готова, насколько могла. Декс взял маленькую камеру, Ребекка — лампу, а я — себя, и мы пошли в коридор. Мне тут же стало страшно. Коридор был темным в стороне классов. Наше крыло слабо озаряли лампы, придавая романтику. Наверное, все было настроено по часам. — Есть ли сверху электричество? — спросила я, мы шли по коридору административного крыла. Декс и Ребекка заглядывали во все двери по пути. — Вряд ли, — сказала Ребекка. Она шла вдоль стены, скользя пальцами по белым узорам. — В этом нет смысла, если теми этажами не пользуются. Кстати, мы не знаем, в каком состоянии этот туннель, тем более этажи сверху. А если туда не пускают не просто так? — Расслабься, — Декс направил камеру на нас. — Пока мы идем на второй этаж. Оглядимся, и если что-то будет опасным на вид, мы уйдем. Я нервно облизнула губы. Если придется возвращаться в спешке, я буду бежать через две ступеньки сразу. Зданию добавляло зловещего вида в темноте расположение этажей. Главный зал, где была комната медсестер, кабинеты, комната отдыха, души были прямой линией. Если стоять посередине здания — где была лестница — и смотреть мимо кабинета Дейвенпорт, вдали мерещился конец. Но коридор резко заворачивал влево, и сверху здание точно напоминало крылья летучей мыши. Мы были почти у крыла, когда Декс удовлетворенно выдохнул. — Что? — Ребекка посветила туда, куда он смотрел. В стене перед ним был силуэт двери, шире нормальной, и хотя там не было ручки или видимого способа открыть ее, это явно был некий вход. Декс отдал мне камеру снимать, и пока я делала это, он вытащил из кармана штанов швейцарский нож. Я сделала вид, что не замечаю, как напряглись его руки, пока он вонзил нож в край двери и попытался открыть ее. После пары неудачных попыток, на которые мы с Ребеккой беспомощно смотрели, он нашел место и, надавив, приоткрыл дверь. Она издала стон, и по нам ударил холодный затхлый воздух. Он окутал меня и наполнил холодом. — Ого, — я отпрянула на шаг, но помнила, что нужно снимать. — Что там, Декс? — прошептала Ребекка. Он вытащил фонарик из другого кармана, сунул в рот и открыл дверь до конца. Он схватился за край стены и сунул голову в холодную бездну. Я видела свет его фонарика, что покачивался на бетонных стенах, и мне хотелось оттащить его, словно что-то могло напасть из тьмы и забрать его. Он вытащил фонарик изо рта и повернулся к нам. — Похоже, мы нашли желоб, — сказал он, громкий стук раздался в туннеле, эхо разнеслось, и мое сердце забилось быстрее. Он направил фонарь внутрь и озарил одинокий прыгающий мяч, что прокатился мимо и пропал во тьме. — Твою мать! — завизжала я, голос застревал в горле. — Нет. Нет! Плохой! — Блин, — выругался он, безумно светя на стены. — Вы это видели? Блин! — он помахал Ребекке. — Посвети туда. Хотя сердце билось в горле, я смотрела, как Ребекка шагнула вперед и отдала ему лампу. В тусклом свете коридора она совсем не боялась. — Ты же это видела? — спросила я, моля взглядом. — Скажи, что это не только мы с Дексом. Она слабо улыбнулась. — Ты про мяч? О, я видела. Не верю, что мы тут одни. И не в сверхъестественном смысле. Кто знает, кто там наверху играет с нами? — мой рот раскрылся от ее нежелания верить. Она кивнула на камеру и продолжила. — Кстати, надеюсь, ты это сняла. Я-то сняла, хоть с дрожащей камерой и ругательствами. Но это было там. Как бы ни считала Ребекка, было хорошо снять такое. Это не было доказательством, но если это напугало нас с Дексом, напугает и зрителей. Я оторвала взгляд от материала, Декс нетерпеливо смотрел на меня. — Что? — спросила я. — Ты хочешь идти или нет? После того мяча ответом было «конечно, нет». Но Ребекка была уверена, что все подстроено, а жестокая часть меня хотела показать ей, что она не права. И скепсис делал все не таким страшным. Наверное. Но не в этот раз. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить нервы из-за похода по длинному туннелю, где играл ребенок-призрак. — Ты первый, — сказала я и, на всякий случай, добавила. — Ребекка, ты в конце. Я думала, что Декс пошутит, но он был так отвлечен моментом, что даже не заметил. Он указал фонарем на туннель, осторожно прошел в него, я держалась за его руку для равновесия. Войдя, он посмотрел на меня. — Тут на фут или два ниже, чем ты стоишь. Немного сколько, так что осторожно. Я тебя поймаю. Я не успела ничего сказать, он схватил меня за талию. Мой вес не смутил его силу, и он поднял меня и осторожно опустил рядом с собой.