— Серьезно, Перри, — сказала она. Я пожала плечами и развернулась. Мне было лучше вдали от школы, пока мы ехали по шоссе 101 к Тилламуку. Мы купили еды в простых магазинах — замороженные блюда, кофе, батончики и свежие фрукты — заехали в закусочную, чтобы перекусить и вернуться. Декс парковался, а я поняла, где мы были. В этой закусочной мы побывали, когда впервые встретились. Выгоревшая вывеска, уставшие клиенты и облупившаяся краска не изменились. — Ого, — прошептала я, ощущая ностальгию. — Что? Что это за место? — спросила Ребекка, глядя на стареющее кафе. — Тут у нас с Перри было первое свидание, — ответил Декс с усмешкой. Я взглянула на него и улыбнулась. С надвинутой на лоб кепкой разносчика газет, в черной куртке и со щетиной на лице, мой Декс мог быть тем Дексом. Конечно, тот Декс нервно жевал бы «Никоретте», ломал бы ртом зубочистки, теребил бы руки, и его лицо было худее и загадочнее. О, и теперь у него были твердые мышцы. И я снова вспомнила, как сильно мы изменились за небольшой отрезок времени. Ребекка смотрела на нас. — Тут? Я думала, это было в «Зекес». Декс вздохнул. — Технически тут мы впервые… смогли поговорить. Я нахмурилась и скрестила руки. — Если я правильно помню, мы толком не поговорили. Ты был кошмарен. — Верно, — игриво сказал он. — И ты умчалась, словно я зажег твою упругую попку. — Ты сказал, что я выдумываю, — парировала я. — Ты могла просто гнаться за славой. — Ребята, — заговорила Ребекка. — Это все мило, в какой-то степени, но мы будем тут пить кофе? Я не слушала ее. — Я вышла потом и увидела Пиппу. Она поговорила со мной впервые. Они напряглись, услышав о ней. Я продолжала: — Она предупредила насчет Декса, сказала быть осторожной. И сказала, что он мне нужен. Ребекка посмотрела на Декса. — В чем-то она была права. — И после этого, — добавила я, — она пошла в закусочную. А потом Декс вылетел, словно у него горел зад. Он чуть не врезался в дерево, а потом признался, что уже видел Пиппу. Ребекка цокнула языком. — Ладно, вы побеждаете в самой запутанной истории. Я все еще поражаюсь тому, что твоя бабушка была его няней. Я едва ее слушала. Я смотрела на Декса, в его темные задумчивые глаза, не зная, ощущал ли он, что мы прошли по кругу, что все будто было предопределено. Это было глупо, но у меня были такие ощущения. Только это смутное ощущение, что каждый шажок наших жизней вел нас, чтобы соединить. Я ощущала, что так будет дальше, и мы могли лишь держаться. — Ты видела ее недавно? — уловила я голос Ребекки. — А? — я пришла в себя и отвернулась от Декса. Она щелкнула пальцами перед моим лицом. — Ты не видела бабушку в последнее время? — я не ответила сразу, и она посмотрела на Декса. — Это больная тема? Я покачала головой. — Нет. Не видела. С Нового Орлеана, — это была ложь, но сны не всегда стоило обсуждать, и я знала, что Ребекка не понимала их так, как я. Мне самой было сложно понять свои сны. Я вспомнила девочку и мяч. Если я увижу эту Шону, могу приблизиться к правде. Она кивнула и прошла к двери кафе. — Зайдем? У нас мало времени, нужно будет вернуться. Мы вошли с Дексом, прижимающим ладонь к моей пояснице, и этот жест мне казался защищающим. — Ты в порядке, малыш? — спросил он мне на ухо, его дыхание щекотало волоски на моей шее. — Теперь в порядке, — сказала я ему. Мы нашли столик в конце — было не сложно, мест было много — и пришла официанта с меню. Она была не той, что в прошлый раз — у этой была ровная челка и кривая улыбка, но Декс все равно заигрывал с ней. Мы выпили смоляной кофе, быстро обсудили планы на неделю. Я не хотела оставаться в санатории так долго, но Ребекка отметила, что нам нужно воспользоваться бесплатным проживанием. — А еще, — она потягивала зеленый чай, — я не хочу, чтобы мы, как обычно, вошли и вышли. Декс рассмеялся, я пнула его под столом. Она хитро улыбнулась ему. — Это ты называешь особенным Дексом Фореем? Он строго посмотрел на нее. — Эй. — Что за особенный Декс Форей? — я была заинтригована. Порой их шутки выводили меня. Я надеялась, что это не связано с Джен. — Детка, у тебя уже был особенный, — он пошевелил бровями. — И тебе понравилось. И я соглашусь с Ребеккой, но только если все этого хотят. — Все — это, видимо, я, — меня начинало это раздражать. — Не надо вести себя так, словно у меня вот-вот закружится голова. Мы сделаем то, что нужно для шоу. Он открыл рот, но я прервала его взмахом руки. — Прошло почти шесть месяцев… с этого. Мы не переживали, а когда было страшно, мы выбирались. Так и здесь. Есть разница между риском и страхом. Я буду бояться каждую секунду этой недели, так все время, когда видишь призраков. Но не нужно относиться ко мне, как особому случаю. Мы уже многое прошли втроем, и этот раз не отличается. Но я знала, что вру, когда договорила. Было ли это из-за снов, страха в глазах Бренны или реакции Ребекки — нашей основы — на это место, я не знала. Но мы узнаем. * * * План на следующие пару дней был простым на вид. Мы начнем завтра снимать историка, получим экскурсию по всему зданию. Потом, в зависимости от того, что мы увидим на этажах, выделим ли какие-то места, мы сосредоточим усилия там. Ребекка хотела, чтобы все уголки были рассмотрены, от двора до крыши, откуда прилетели самолетики, и чтобы самые подозрительные места получили больше внимания. Мы вернулись в почти пустую школу, убрали покупки, и планы изменились. Как всегда, из-за Декса. Пока Дейвенпорт прощалась, она упомянула, что Карл, охранник, будет последним в здании, закроет его через пару часов. К Ребекке вернулась клаустрофобия, и она обрадовалась, узнав, что черный ход в конце первого этажа открывается изнутри. — Помните, самим идти наверх опасно. Камеры на первом этаже включаются от датчика движения, — сказала Дейвенпорт, собираясь выйти за двери. Она пронзила взглядом Декса, который не дрогнул. — Имейте это в виду. Конечно, пока вы будете в своих комнатах, комнате отдыха и туалетах это не будет проблемой, — закончила она, глядя на стену за нами. Мы обернулись и увидели крохотную камеру над главной лестницей, ведущей наверх. Они следили. Нам не нужно было слышать, чтобы понять, что нас не ждут нигде, кроме первого этажа. И мне не нужно было смотреть на Декса, чтобы знать, что он думает. Я ощущала это. Он уже придумывал, как обойти ту камеру. Дейвенпорт села в Лексус и уехала в темнеющий туман, и он повернулся к нам и сказал: — Есть другой путь наверх. Он хитро улыбнулся, ямочки появились на щеках со щетиной. Он пошел к комнатам медсестер. Я посмотрела на Ребекку и вздохнула. Та пожала плечами, ожидая подобного. — И какой план? — спросила Ребекка, мы пришли за ним в свою новую спальню. Он сел на край моей кровати, чуть не подняв ее своим весом, и опасно посмотрел на нас. Декс в таком режиме потрясал. Он был заразителен, хотя идеи были ужасными. — Я так понимаю, охранник Карл будет тут еще два часа. Я скажу ему, что, пока он здесь, мы поснимаем первый этаж. Та камера с датчиком все равно активируется. А потом он уйдет, и мы уйдем в комнату отдыха, я сделаю пасту с сыром и сосисками, и мы выпьем пронесенное тайком пиво, расслабимся. И в темноте, когда Карл уже будет далеко, мы возьмем камеры и пойдем наверх. — Тайным ходом, о котором ты знаешь? — повторила скептически Ребекка. Он потер подбородок. — Да. Один лифт в здании больше не работает. Я видел его за туалетами. Он заколочен, давно отключен от электричества. Я прижала ладони к лицу. — Только не говори, что мы полезем через шахту лифта, я против. — Спокойно, малыш, — сказал он. — Это не «Скорость», — я смотрела на него, чтобы он не стал снова изображать Киану. Он не стал. — Это был бы единственный путь наверх. Но я, как и Бекс, провел исследования и знаю еще один путь. Его нужно поискать, но он там. — Погоди, — перебила я. — Пока я не узнала о пути, что ты предлагаешь? Подняться и снимать? Самим? Втроем? Допустим, нас не заметит камера, и персонал не знает о запрете… но она увидит материал. Она узнает, что мы были там одни.