Я выдавила улыбку. — Мы можем остаться здесь и искать что-то еще или вернуться и попробовать нечто другое. — Я бы лучше вернулся в комнаты и продолжил завтра, — признался он. — Материал есть, даже качелей хватит, особенно с ночью на фоне. Я посмотрела на него. — А я и Элиот? — Это казалось личным. Хоть камера и не сняла его, он там был. Думаю, лучше не втягивать ребенка. Я кивнула, очарованная заботой Декса. Мы повернулись к зданию, когда увидели Шону между нами и дверью. И Ребекка уже не придерживала ее. Декс сжал мою талию, я услышала, что он задержал дыхание. Он тоже ее видел. — Я просила тебя поиграть со мной, но ты отказывала, — мелодично сказала Шона. Она потянула за простое белое платье, словно пыталась выглядеть слабо. Я не верила. — Где Ребекка? — спросила я. Она посмотрела на меня. — Не знаю, о чем ты, — она шагнула вперед, трава казалась черной рядом с ее белыми туфельками. — Почему ты не играла со мной? Она говорила со мной. Я облизнула губы и сказала: — Ты была в моем сне. — Та женщина прогнала меня, — отметила она, вскинув бровь. — Кто она? — Никто, — быстро сказала я, но Декс смотрел, ожидая объяснений. — Она была частью моего сна. — Мне не понравилось, как она говорила со мной, — сказала она, повысив голос. — Как медсестры. Ты знаешь, что они делали, да? Мы с Дексом покачали головами. Я ощущала себя слабой и глупой. — Думаю, они пытались забрать мою душу, — голос Шоны стал ниже, влажным. Не как у человека. Она посмотрела на грудь, где вдруг появилось красное пятно и принялось расти. — Думаю, у них получилось. Блин. Мы с Дексом могли лишь смотреть на нее, на дыру в ее груди, где сгорела ткань, а грудная клетка осталась открытой. Ее легкие двигались, словно она дышала. — Твою мать, — охнул Декс. — Это со мной сделал отец, — ее голос стал милым. — Он пытался дать мне новые легкие. Но это не сработало, — ее черные глаза стали щелками. — Может, стоит забрать ваши. Она шагнула вперед, вытянув руку, ногти выглядели как когти, и мы с Дексом отпрянули, держась друг за друга. Она замерла и опасно улыбнулась. — Я всегда могу спустить свое существо. Он будет лучше в этом. Он у меня в долгу за свободу. Она оглянулась на здание, туман там поднимался. Плохое выбралось в окно, и мы смогли увидеть его целиком. Я хотела вырвать себе глаза. Существо было жутким, как мне и показалось в тенях. Оно напоминало человека, но кожа была черной и блестела, а голова напоминала арбуз. У него не было носа и других черт, кроме бреши с острыми зубами и белых глаз, торчащих из лица. Оно сползло по зданию, как огромный паук, тянулось тонкими конечностями и длинными пальцами, треща, напоминая таракана. Я застыла, могла лишь смотреть, а существо пропало в кустах у здания. Я медленно перевела взгляд на Шону, а та широко улыбалась, обнажив клыки. — Что это? — прошептала я. — Он ест ненависть, — сказала она. — Поглощает страх. Он многое обещал мне. Кусты у здания зашуршали, длинная рука выбралась, пальцы впились в траву. За ней другая рука. — Ребята! — вдруг прозвенел голос Ребекки. Мы посмотрели на Ребекку у двери, она убирала камень, которым подперла ее вместо себя. — Мы можем уйти? Мне нехорошо. Она не видела Шону перед нами. Если бы я так не боялась, я бы смутилась. Шоне было все равно. Но на белом лице появилась улыбка, она пошла к кустам, кровь из груди стекала на траву. Мы смотрели, а она ушла в кусты. Руки плохого пропали, и они исчезли из виду. — Ты это снял? — шепнула я Дексу, боясь говорить громче. — Нет, — медленно сказал он. — Я забыл снять все, кроме последней части. Ребекка побьет меня. Мы посмотрели на нее, она махала. — Если не поторопитесь, — крикнула она, — я уйду внутрь и запру вас здесь. Нет уж. Мы поспешили к ней. Вблизи она была бледнее обычного, помада пропала. — Ты в порядке? — спросила я. Она покачала головой и скривилась. — Меня стошнило за углом. Может, из-за еды. Что вы делали? — Не видела девочку или создание на стенах? Демона? — спросил Декс. — Вы видели демона? О котором говорил историк? Мы кивнули. Она резко выдохнула носом. — Твою мать. Что случилось? Я указала на открытую дверь. — Лучше обсудим это внутри. — Точно, — сказала она. Мы вернулись в проход, и туннель смерти почти казался безопасным. По сравнению с площадкой, где еще могли быть Шона и плохое существо. Похоже, скоро не останется безопасных мест. Если они вообще существовали. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Мы сняли снаружи и ушли в комнату отдыха, чтобы посмотреть материал, описывая Ребекке увиденное. Когда появилась Шона, Декс забыл о съемке. Я не могла винить его — в тот миг я тоже думала не о шоу. Я больше переживала, чтобы, не знаю, из меня не вырвали легкие. Но когда Ребекка позвала нас, мы вернулись в реальность, и Декс начал снимать. Он поймал мой вопрос «Что это?», и хотя Шоны не было видно, шар света миновал камеру, послышался искаженный шепот: — Он питается ненавистью, — и хотя я была там, когда Шона сказала это, от снятого стало страшно. Даже Ребекка была впечатлена. Она хотя бы на миг забыла о тошноте. И в конце было видно капли крови, остающиеся на траве за Шоной. Это было не все, что мы видели, но годилось как доказательство призрака. Мы обрадовались, что шоу начинало выглядеть неплохо. И, конечно, мы немного грустили. Декс принес остатки виски, и мы повеселились за столом, радуясь друг другу и не думая об ужасах на других этажах. Когда было пора спать, я захотела выспаться, а не свисать с края кровати, так что отправилась к средней кровати. Хотя перегородки между кроватями мешали их видеть, оставляя лишь силуэты, посередине я ощущала себя в безопасности. Декс был ближе к двери, и я подперла ее стулом на всякий случай. Я проспала пару часов, это не удавалось до этого в этом жутком месте. Когда я проснулась, не увидев сны, то услышала похрапывание Декса с его кровати. Лежал на спине. Обычно я тыкала его в бок, чтобы он перевернулся и затих. Я лежала, глаза привыкали к свету, я натянула одеяло до подбородка, ощущая холод. Я повернула голову в сторону Ребекки. Она сидела на кровати. Я видела ее силуэт за перегородкой. — Не спится? — прошептала я. Голова Ребекки повернулась, словно ко мне. Она молчала.