– Э-э-э… дерево? – предположил Мрачный, и они неуверенно рассмеялись. Он взял ее за руку и приподнялся на локте, словно лежал в удобной кровати, а не на стене, поднявшейся на невероятную высоту. – Я и раньше ошибался, и довольно часто, но да, думаю, это дерево. Она села и недоверчиво приподняла бровь. Должно быть, Мрачный очень соскучился по этой гримасе, так же как Чи Хён скучала из-за того, что некому было ее состроить. Он усмехнулся, сел и снова обнял ее за плечи, разрешив Мохнокрылке вскарабкаться на содранные костяшки своих пальцев. – Ладно, мы уже договорились, что это просто дерево, но больше я ничего не понимаю. Хотя… – Мрачный задумчиво сжал губы, словно просматривал бесконечный каталог песен и сказок. – Да, чем дольше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что это просто улучшение того огромного демонского ока. И я доволен, что оно растет из озера, а не из Врат. – Из озера? Чи Хён протерла глаза от пепла и убедилась, что он прав: там, где несколько минут назад пылал Восточный Отеан, теперь нет ничего, кроме лазурной воды. Невероятно огромное дерево поднималось прямо из безмятежных глубин. Демонский глаз задергался под самодельной повязкой, которую Мрачный, должно быть, вернул на место, пока она приходила в себя после припадка, но Чи Хён едва могла принять даже то, что видел ее обычный глаз, и потому решила, что остальное может подождать. – Ты прав, это улучшение. И хочешь сказать, что понятия не имеешь, откуда оно появилось и что означает? – О-хо-хо… – Мрачный запрокинул голову и посмотрел в небо, наполненное белыми-белыми ветками, зелеными-зелеными листьями и гроздьями красных-красных ягод. – Знаешь, я думаю, это рябина. Хортрэп и Пурна рассказывали разные таинственные истории о рябинах, и в самой жуткой говорилось, что на самом деле никакие это не деревья. Это пальцы Изначальной Тьмы, что проникли в наш мир и потянулись к солнцу, но какое-то колдовство остановило их и превратило в рябины. Дерево, населенное демонами, которые постоянно прислушиваются… Чи Хён вздрогнула, припомнив песню, которую в далеком детстве пел ее первый отец, о легендарных деревьях, носящих название Пепел Врат, которые должны расти возле самых вершин Угракарских гор. Она не помнила все подробности, но, если учесть, что это дерево выросло прямо из Врат, такое не может быть простым совпадением. – Мы все проверим, когда закончим с нашими делами, но эта история… Тебе не кажется, что здесь что-то не так? – Я знаю лишь то, что некоторые боги нас любят, пусть даже и не те, на которых мы рассчитываем, – ответил Мрачный. И, подумав немного, добавил: – Да, и еще я хочу поцеловать тебя, прямо сейчас. Их губы соприкоснулись, потом разделились. Они отведали сегодня кровь, пыль и пепел, едва не погибли, и потому она поцеловала его еще крепче и еще, пока Мохнокрылка не взлетела, вежливо оставляя их наедине… Ну хорошо, настолько, насколько это возможно на заполненной солдатами городской стене, где выжившие понемногу выходили из оцепенения, обнаружив, что дождливое, наводненное демонами утро переплавилось в пасмурный, наполненный чудесами день. – Остальное потом, мне еще нужно завершить войну, красавчик, – произнесла Чи Хён, наконец-то оторвавшись от Мрачного. – Поможешь мне? – Я готов. Только что-то не вижу, чтобы хоть один тотанец уцелел в этом… что бы это ни было. – Мрачный со стоном поднялся и протянул ей руку. – Или, может быть, им опротивело смотреть, как мы целуемся, и они решили сделать перерыв. – Эй, приятель, кто научил тебя шутить? – спросила она, чувствуя, что день становится все лучше и лучше. – Если это сделали наши поцелуи, представь себе, что будет, когда заберемся друг другу в штаны. Так мы можем принести мир всей Звезде. – По крайней мере, стоит попробовать, – усмехнулся Мрачный, уже не так смущаясь от грубых заигрываний, как бывало в прошлом. – Но перед этим мы, несомненно, должны спеть друг другу наши песни. – Песни подождут, если только ты не умеешь петь с набитым ртом, – ответила Чи Хён и в следующий момент заинтересовалась тем, что происходило по другую сторону стены. На улицах Восточного Отеана столпились не только непорочновские солдаты, но и воины со всей Звезды. Обыкновенные мужчины и женщины хлопали по плечам самых диких из дикорожденных. Многие знамена казались знакомыми. – Значит, Феннек командует тем, что осталось от моего старого Кобальтового отряда. У меня под началом тоже немало солдат, а вот это, несомненно, ранипутрийские драгуны Сингх… Может получиться. Ты, случайно, не узнаёшь флаги кремнеземцев? И что еще важнее, не согласятся ли твои соотечественники сменить командира за солидную надбавку к жалованью? Если мы… – Полегче, полегче! – Мрачный поднял руки ладонями вперед. – В чем вообще дело? Хортрэп мне сказал, что тебя и весь отряд взяли в плен. Императрица заманила вас в ловушку, но потом обещала кобальтовым свободу, если они защитят Осенний дворец. Но я сразу могу сказать, что это не вся история, судя по… э-э-э… некоторым особенностям. – Он посмотрел на Чи Хён, и та залилась краской, гадая, насколько постаревшей кажется ему сейчас. – Хортрэп опять наговорил какие-то колдовские враки? – Возможно, кое-какие подробности и не были упомянуты. – Чи Хён заставила себя сосредоточиться на насущных заботах. – Ты прав, Мрачный, мы должны спеть друг другу свои песни. Но сначала переберемся в более удобное место. – Пожалуй, стоит поискать баню, – задумчиво кивнул Мрачный. – Ты когда-нибудь была в бане? Ну да, конечно же была. Гын Джу и Дигглби недавно показали мне, что это такое, – уверен, нам подойдет. – Вообще-то, я говорила о тронном зале Самджок-о. – Чи Хён взяла его за руку и повела за собой, высматривая в толпе свою сестру Хёри. Пора было собирать войска. – Мы должны действовать быстро, пока непорочные не оправились от сюрпризов, которые принесло нынешнее утро. Но если объединимся с кобальтовыми братьями, то сможем атаковать императрицу всеми силами, прежде чем она поймет, что волк пробрался во двор ее дома. – Подожди… – Мрачный насупил брови и оглянулся на усталых воинов и радостных горожан, собравшихся на улицах и площадях. – Собираешься устроить еще одну драку прямо сейчас? Тебе не хватило той, что уже была? – Я должна спеть тебе кое-что еще, – ответила она. – Но ты прав: да, я собираюсь устроить еще одну драку. – Проклятье, я так соскучился по тебе. – И он наклонил голову для поцелуя. Глава 34 Когда все разместились в немыслимо отвратительной каюте внутри тотанского морского чудища, которое должно было отвезти их обратно на Звезду, Лучшая выглядела такой подавленной, что Пурна боялась, как бы она не расплакалась. Пурна, как и Лучшая, любила добрую драку, и это была адски эпическая битва, но как обидно, что нельзя взять реванш у демонских ведьм, которые дважды тебя вздрючили! Да уж, это точно не в характере Лучшей, но что поделаешь, если ее характер пребывал в отключке? Лучшая и Гын Джу еще долго после отплытия стояли посередине обширной пульсирующей кабины, очевидно не решаясь к чему-нибудь притронуться, но Пурна сразу заняла верхнюю полку – путь до Отеана неблизок, так почему же не воспользоваться возможностью поспать в теплом мешке из плоти? Настроение Гын Джу было таким же приподнятым, как у Пурны, хоть он и начал страдать от морской болезни еще до того, как живой корабль покинул допотопную белую гавань. Да, драка была забавной, но сама война оказалась безнадежно серьезной, а все серьезное, как непременно заметил бы Диг, безнадежно скучно. Ну хорошо, почти все. Как бы он ни прикидывался беззаботным прожигателем жизни, остальные прекрасно знали, что у паши есть сентиментальная жилка толщиной в семь лиг. И Пурна, наблюдавшая за тем, как демон облизывал вкусный пол кабины, прекрасно знала, что есть одно существо, к которому Диг относится даже серьезней, чем к вечеринкам и подначкам. Маленький пушистый сукин сын, словно прочитав ее мысли, подобно тотанским повелителям мертвецов, прекратил уборку мерзкой палубы и поднял черные бусинки глаз. – Попрощайтесь с Принцем, ребята, – заявила Пурна, спрыгнув с полки на упругий пол и в последний раз почесав пса за ухом. – Уже? – спросил Гын Джу, даже не попытавшись приласкать демона. – Я не удивлен, зная, с кем имею дело, но у тебя будет только один шанс загадать правильное желание. Зачем торопить события, если присутствие демона так полезно для здоровья? – Избавиться от него никогда не рано, – сказала Лучшая и принялась выхаживать по каюте, мышечные стены которой наклонились набок. Видимо, морское чудище делало поворот на большой глубине. – Никаких желаний, – отрезала Пурна, снова взяв на руки песика, чтобы показать, что о нем все еще заботятся, даже если Лучшая и Гын Джу совсем не собачники. Она часто говорила: люди просто еще не поняли, что демоны – это тоже животные. – Но вы оба должны пообещать, что ничего не расскажете паше Дигглби, когда снова с ним встретимся. Если не будет другого выхода, можете, чтобы никто не подловил нас на вранье, признаться, что я связала демона в собаке, а потом отпустила его, но подробности… Они наверняка расстроят Дига. – Дигглби любил это существо, – кивнул Гын Джу. – Я слышал от него столько историй о проказах любимца, что на всю жизнь возненавидел спаниеля. Почему бы не оставить Принца, чтобы он вернулся к старому хозяину? Совомышь Чи Хён раньше принадлежала ее второму отцу, и мне всегда казалось, что между ними сохранилась какая-то связь. Принц посмотрел на Пурну так, словно хотел сказать: «Да, почему бы и нет?» Или просто у нее на губах остались крошки салата из улиток – с ним никогда не угадаешь. – Диг – мой лучший друг, а с друзьями так не поступают. Он очень переживал оттого, что когда-то связал демона, а теперь я должна искушать Дига его старым щенком? Нет и еще раз нет. Принцу будет лучше, если его освободить, и мне будет лучше, потому что не придется рассказывать Дигу о том, как мы с его демоном оказались вместе… и о том, как я не отпустила его сразу, а придержала на всякий случай. То есть, конечно, это был умный ход, я уверена, что этот маленький проказник сохранил сухим мой порох в сыром Джекс-Тоте, чтобы я смогла пальнуть в ведьму. И все равно паше это не понравилось бы. Так что поклянитесь: Принца с нами никогда не было. – Я не буду участвовать в обмане, – заявила Лучшая, только сильней раздражаясь от быстрой ходьбы. – Но и говорить о чем-то с твоим другом Дигглби не собираюсь. – Дигглби – наш общий друг, – поправил ее Гын Джу. – Но я понял тебя, Пурна, и даю слово. А все-таки каким будет твое желание? – Сказала же: никаких желаний, – ответила Пурна, обращаясь одновременно и к Гын Джу, и к Принцу. Она вспомнила услышанную от Дигглби жуткую историю о том, что демон просто растворился в тумане, после того как спас ей жизнь, и опустила пса на пол. – Принц, я освобождаю тебя, и никакой платы не нужно. Адский зверь в образе собачонки с очаровательной грацией поднял голову и взглянул на Пурну. – Сомневаюсь, что это делается именно так, – сказал Гын Джу. – Он должен выполнить какую-то работу. Прикажи ему что-нибудь. – Ой, да много ты в этом понимаешь! – Пурна подбоченилась, задумчиво глядя на демона. – Я хочу, чтобы ты в обмен на свою свободу… чтобы ты отправился, куда захочешь, и вытворял все, что тебе заблагорассудится, ничем больше со мной не связанный. Принц тявкнул на нее, а Гын Джу только собрался сказать что-то умное, как вдруг спаниель лопнул. Нет, не разорвался на окровавленные куски плоти, а превратился в серое облако, воняющее всем, что только может содержаться во внутренностях собаки. Всем пришлось спасаться бегством из лишенной окон каюты. Лучшая и Гын Джу закашлялись, а Пурна скорчилась от смеха. Они укрылись в каюте через коридор, и дверь, чавкнув, закрылась за ними. – Ты не против? – спросил Хортрэп, подняв взгляд от груды пергаментов, которую ему предстояло разобрать. Он сидел на полу, приспособив свой плетеный короб под столик для калди; монокль плотно вжимался в дряблую кожу лица. Хортрэп все еще казался бледной тенью себя прежнего, хоть и вырос за эти дни. Увы, восстановление его здоровья и возвращение былых размеров сопровождалось сильным гнилостным запахом, исходящим из-под мешковатой мантии. София устроилась на безопасном расстоянии от колдуна, возясь с еще большей горой документов. Мордолиз, каким-то образом забравшийся на верхнюю полку, зевнул, глядя на вошедших. – Пусть помогают, – ответила София. – Вы все включены в состав посольства Джекс-Тота, и у нас впереди много важных дел. Можете разделить между собой мою пачку. – Я не умею читать, – заявила Лучшая таким тоном, словно это был повод для гордости. – Значит, вам достанется больше, – указала София Пурне и Гын Джу на документы. – Мы ищем в записях Цепи не самых безмозглых жрецов и монахов. Пока что список очень короток. – Почему это от меня никакой пользы? – проворчал Хортрэп. – Это ведь я раздобыл драные записи. И я же нагнал страха на Народную Стаю и ее ручных цепистов, чтобы они уж точно прислушались к нашим советам. – Потому что ты хотел принести их всех в жертву, а не собирать из наших ставленников новый святой престол. – София достала превосходную на вид трубку и аксессуары к ней, пока Пурна и Гын Джу делили документы. – Итак, ребятишки, мы ищем в судебных делах и списках епитимий всякие интересные проступки, что-нибудь такое, что доставляло беспокойство старой гвардии. Священников с хорошим послужным списком мы не хотим видеть у власти. Понятна мысль? – Возможно, это прозвучит жестоко, – начал Гын Джу, – но Хортрэп поднял интересный вопрос. Почему бы их не казнить за все, что они натворили? – Потому что против обезумевшей Черной Папессы взбунтовалось больше цепистов, чем мы ожидали, и нельзя обращаться с реформаторами из Диадемы так же, как со свиньями, что поплыли на Джекс-Тот, – объяснила София. – Кроме того, расправа над всеми без разбора – это именно то, чему подвергла бы своих врагов Вороненая Цепь. Неужто нам так хочется походить на цепистов? – А еще она не желает делать из них мучеников, – добавил Хортрэп. – Забудем ту юную особу, говорившую мне о том, как она сожалеет, что не может их всех казнить. Притом что возле ее ног все еще топчется орудие, позволяющее исполнять подобные желания. – Твой путь приятней, но мой лучше, – сказала София, набивая трубку. – Не будет Вороненой Цепи, появится другая секта, поэтому все, на что мы можем рассчитывать, – это повлиять на направление, в котором будут развиваться события. Дикорожденные священники из Диадемы и сочувствующие им, похоже, шагнули с верного копыта, но, памятуя о том, как они обошлись со мной и Индсорит, я не уверена, что можно оставлять их без нашего присмотра. Какой счастливый день для Матери Церкви, что у меня есть такие толковые помощники и мы способны сообща решить сложную задачу. – Возможно, это глупый вопрос. – Пурна вынула трубку, постаравшись, чтобы София заметила, что вещица, вырезанная ею когда-то для Марото, теперь находится в более надежных руках. – Но почему Вороненая Цепь должна подчиняться любым нашим решениям, не говоря уже о таком важном, как избрание новых церковных лидеров? – Причин много, – ответила София. – От политических до обычного стремления выжить. Вкратце можно объяснить так: если они не захотят облегчить мне жизнь, я им тоже ее усложню, причем охрененно, и они это прекрасно понимают. К счастью для них, Поверженная Королева сейчас легче идет на компромисс, и, поскольку все мои выдвиженцы на святой престол будут взяты из их числа, они не станут громко жаловаться. – Может, тебе самой стоит обратиться в их веру? – предложил Хортрэп. – Вернешься на прежнее место, только поменяешь один трон на другой. – Фу! – фыркнула София. – Не смешно. – Я могу обратиться! – заявила Пурна, вообразив, какое будет лицо у Дигглби, когда тот узнает, что она откусила от его пирога. – Ты, конечно, достаточно чокнутая, чтобы сойти за цепистку, – согласился Гын Джу, а затем сконфуженно покосился на Лучшую и добавил, предположив, что вечно хмурое выражение лица охотницы на этот раз вызвано его непочтительными словами: – Я не хотел никого обижать, Лучшая, просто пошутил. – Обращение в веру – не повод для шуток, – заявила набожная Рогатая Волчица. – Не могу согласиться, – сказал Хортрэп. – Три таких проказника, как вы, объединяются с Ассамблеей вексов – ну что может быть смешнее. Я бы даже примирился с концом света, лишь бы взглянуть, чем обернется такое обращение! Пурне было бы противно признаться, что ничего не поняла в сказанном Хортрэпом, и она вздохнула с облегчением, когда Лучшая не дала словам колдуна повиснуть в воздухе. – Что за глупые намеки? – возмутилась кремнеземка. – Каждый из нас скорее предпочтет смерть, чем союз с этими ведьмами. – Несомненно, несомненно! – согласился Хортрэп, и всеобщее смущение вызвало на его ужасной физиономии еще более ужасную усмешку. – Только не говорите, что до сих пор не сообразили, для чего Ассамблея вексов заманила вас в свой тронный зал и продержала там до окончания ритуала.