— Да. И сейчас мне очень больно. Но в данной ситуации, боль, это хорошо. Она поможет мне очистить мой разум от посторонних эмоций и заставит сосредоточиться на деле. — Может, лучше остановить операцию? — Нет. Ни в коем случае. Врач должен делать то, что делает. Это поможет ему найти правильный способ избавить нас от этого проклятья. Так вы согласны? — На что? — Вы готовы принять от меня знания? — Что я должен делать? — Присядьте. После воздействия на ваш разум, вы можете на некоторое время потерять сознание. А потом, в течении некоторого количества времени будете дезориентированы. Но вскоре, все встанет на свои места. Так вы готовы довериться мне? — Тяжелый вопрос, — откровенно признался Влад. — Спасибо, — неожиданно ответил ксенос. — За что? — За вашу откровенность. Я знаю, что вы не верите мне. Но вы не стали унижать меня ложью. Значит, и я буду предельно честен с вами. Клянусь первородным яйцом, я не причиню вам зла, и не попытаюсь подчинить своей воле. В данной ситуации, это более чем глупо. Мне нужен способ избавления от панциря. Все остальное, второстепенно. — Хорошо. Сейчас я присяду, и можете начинать, — решился Влад, сам не зная, зачем делает это. Привычно закрывшись, он вытащил из-за соседнего стола офисное кресло и, устроившись поудобнее, задумчиво посмотрел на Мишеля, решая, стоит ли посвящать его в это дело. Но, как оказалось, Мишелю было не до него. Все его перемещения врач оставил без внимания, целиком и полностью погрузившись в операцию. Откинувшись на спинку кресла, Влад снова приоткрылся, давая техножрецу возможность коснуться собственного сознания. Третье веко на глазу ксеноса чуть шевельнулось, и вертикальный, черный как антрацит зрачок неожиданно влажно блеснул. Не понимая, что это значит, Влад прикрыл глаза и, сосредоточившись, позвал: — Верховный. Я готов. Начинайте. — Забудьте на время обо всем. Все ваши беды и трудности, оставьте за пределами этой пещеры. Здесь и сейчас, есть только вы, и я. Эти знания, позволят вам стать одним из тех, к кому будут прислушиваться даже ваши правители. А теперь, очистите свой разум. Начнем, — прошелестел техножрец, и внезапно, на сознание разведчика обрушился шквал. Эта была странная, причудливая смесь, образов, звуков, запахов. Картинки сменяли друг друга с сумасшедшей скоростью, в глазах рябило так, словно это было наяву, а все органы чувств неожиданно отключились. Уже совсем не понимая, где он находится и что творится вокруг, Влад замер, судорожно сжав пальцами подлокотники кресла. Вскоре, навалилась боль. Разведчику казалось, что ему в голову медленно вгрызается тупое сверло, разрывая мозг и кроша кости черепа. Сколько длилась эта пытка, он не знал. Но неожиданно, все закончилось и следом за болью, навалилась спасительная темнота. В себя Влад пришел от резкого запаха нашатыря. Закашлявшись, он медленно поднял голову и, сфокусировав взгляд на озабоченном лице Мишеля, хрипло спросил: — Получилось? — Если ты про срез, то да. А теперь объясни мне, что с тобой случилось. — Он жив? — спросил разведчик, игнорировав вопрос. — Жив, конечно. Чего с ним будет? — растерялся Мишель. — Движение скальпеля выверено до десятой доли микрона. Благодаря кислороду ожога почти нет, а место среза я уже мазью обработал. — Где он? — В своей комнате. Спит. Странно, но почему-то вы оба вдруг отрубились. Может, объяснишь, что произошло? — Ты не учел, что у него замедленный метаболизм. И всю операцию ты провел на живую, — тихо сообщил Влад. — Что-о?! — завопил Мишель в полный голос. — Этого быть не может. — Это правда. — Так какого же дьявола он тогда молчал?! — Не ори. И так голова раскалывается, — поморщился разведчик. — Погоди, откуда ты узнал, что анестезия не подействовала? — вдруг сообразил Мишель. — Почувствовал. А потом. Резко навалилась сильная боль, и я отрубился, — соврал Влад, не желая посвящать приятеля в свою тайну. — Ничего не понимаю, — растеряно полепетал врач, разводя руками. — Забудь, — отмахнулся Влад. — Он точно в порядке? — Да говорю же, в полном. Сканнер показал нормальное функционирование всех органов, включая головной мозг. — А с чего он тогда уснул? — Может, анестезия подействовала? — ответил Мишель, окончательно растерявшись. Тяжело поднявшись, Влад медленно побрел в комнату, которую отвел неожиданному гостю Мишель. Подойдя к двери, разведчик осторожно приоткрыл створку и, заглянув во внутрь, всмотрелся в неподвижно лежащего ксеноса. Еле слышное сопение, и едва заметное шевеление вертикальных носовых клапанов убедили Влада, что с пациентом все в порядке. Прикрыв дверь, он медленно повернулся и, задумчиво посмотрев на приятеля, спросил: — Ты уже понял, как можно избавиться от этого панциря, не срезая его? — Я полученный кусок, только что на атомы не разложил. Но убрать его можно только операционным путем, — покачал головой Мишель. — Уверен? — На все сто. У этой гадости даже структура не слоистая. — А с чего она должна быть слоистой? — не понял Влад. — Сначала я решил, что это медленно отмирающие верхние слои кожи. В этом случае, панцирь будет состоять из многих ороговевших слоев. Но я ошибся. Это не просто ороговевшая кожа. Это сплошная кость. И как такое может быть, я ума не приложу. Даже у черепах все не так. — А черепахи-то тут при чем? — удивился разведчик. — Я решил исходить из привычных понятий и подумал, что черепахи должны оказаться к нашему гостю ближе всего. И ошибся. Он вообще не похож ни на одно из известных живых существ. — Я бы удивился, если бы было по-другому, — фыркнул Влад. — Неужели с самого начала было непонятно, что это представитель чужой, чуждой нам расы. У него просто не может быть ничего общего с любым представителем уже изученной фауны. — Не ворчи. Это ты на неизвестные расы через день натыкался. А подобное первый раз в глаза вижу, — смущенно огрызнулся Мишель. — Ладно. Черт с тобой. Понял и, слава богу, — устало отмахнулся Влад. — Домой поедешь? — Я хотел еще поработать… — Тогда, отвези меня в поселок, и хоть всю ночь тут сиди. Голова болит, сил нет, — неожиданно признался разведчик. — Забирай снегоход. Только загляни к Дженни и скажи, пускай Санни ужин завезет. А завтра сам приедешь, — быстро предложил Мишель. Заметив, как азартно блестят у него глаза, Влад понял, что врач уже готовится начать серию новых экспериментов над полученным образцом панциря. Чуть усмехнувшись, разведчик согласно кивнул и, не прощаясь, поплелся к выходу. С трудом втиснувшись в комбинезон, он уселся за руль снегохода и прогрев двигатель, медленно покатил в сторону поселка. Уже подъезжая к дому, Влад почувствовал, что голова болит с каждой минутой все сильнее. Остановив машину рядом с домом, он осторожно выбрался из кабины, и недолго думая, зачерпнул горсть снега. Приложив холодные комки к вискам, он попытался облегчить боль. Но легче не становилось. Казалось, еще немного, и глаза просто выпадут из орбит. Виски разламывались, а в затылке тупо пульсировало, словно кто-то изнутри пытался пробиться наружу. Влад так увлекся борьбой с болью, что не расслышал, как рядом прошуршали чьи-то легкие шаги. — Что с вами? Вам плохо? — раздался испуганный голос, и разведчик, тяжело подняв голову, прохрипел, даже не пытаясь рассмотреть, кто перед ним: — Все нормально. Только голова сильно болит. — Нормально? Да у вас все лицо в крови! — ахнул женский голос. Только теперь разведчик понял, что на него наткнулась девчонка, направленная на планету его же конторой. Вспомнив, что зовут девчонку Самантой, он тяжело оперся спиной о борт снегохода и, протерев лицо снегом, ответил: — Из носа. Ничего страшного. Передайте, пожалуйста, Дженни, что Мишель остался в лаборатории. Пусть Санни ему ужин отвезет. А я пойду, попробую поспать. — А я вам ужин несу, — непонятно к чему ответила девушка. — Спасибо. Но сейчас, я просто не в состоянии проглотить хоть кусок. Извините. — Ничего, — растеряно кивнул девушка. — Я пойду? — Конечно. И не забудьте рассказать про Мишеля, — добавил Влад и, осторожно оттолкнувшись от машины, побрел к дому. Ввалившись в сени, он медленно, с огромным трудом стянул с себя верхнюю одежду, и еще раз умывшись, перебрался в спальню. Усилием воли, заставив себя раздеться до нижнего белья, он буквально рухнул в кровать, моментально провалившись в спасительный сон, больше напоминавший забытье. Разведчик не слышал, как в дом входили женщины. Не чувствовал, как чьи-то заботливые руки осторожно смывали снова потекшую из носа кровь. Не знал, кто именно накрывал его одеялом из тщательно выделанных шкур. * * * Вывалившись в объем, Василий быстро отсканировал пространство вокруг точки перехода и, убедившись, что все идет в штатном режиме, начал новый разгон. Катер легко набрал скорость, и вскоре, начался очередной переход. В следующей точке разгона, пилот повторил свои действия, и в очередной раз, глотнув кофе, скривившись, проворчал: — Господи. Скука смертная. Хоть бы одна сволочь на горизонте появилась. Поговорку, бойтесь своих желаний, ибо они могут исполнится, Василий вспомнил, едва отойдя от крайней точки перехода. Отсюда, ему предстояло идти до планеты в пространстве. Сканер выдал пеленг двух искусственных объектов, не отзывающихся на автоматическую систему опознания свой — чужой. С интересом посмотрев на приближающиеся точки, отмеченные красным на навигационной карте, пилот перебрался в ложемент, и на всякий случай, пристегнувшись, активировал оружейные порты. Отключив автопилот, он перевел катер на ручное управление, продолжая разгон в сторону планеты. При всей своей лихости и отмороженности, дураком Василий не был. От слова совсем. Его катер мог поспорить с любым противником в скорости, но не в огневой мощи. А значит, настало время уносить ноги. Но неизвестные корабли, заметив катер, тоже начали ускоряться. К сожалению, для пилота, разгон с маршевой скорости и разгон с инерционного полета, вещи очень разные.