— Вот так дела… — произнёс ошарашенный Ллойд. — А кто отец? — Ну откуда же я знаю, милый, — улыбнулась она. — Знаю только, что отец погиб в первые дни войны. Гленда — сирота. Поэтому она здесь. А ещё врачи сказали, что у неё какая-то неправильная беременность. Бедная девочка! — Ну, студенты никогда не были богаты. Она ведь, кажется, студентка? — Иногда мне хочется тебя убить! Перестанешь ты передёргивать слова? — Нет, — чистосердечно признался он. Беатрис рассмеялась. — Мальчишка! — сказала ласково. — Ей мог бы помочь профессор Локк. — Локк? — она посмотрела на него удивлённо. — Но твой Локк он же… он… — Профессор. — Понятно, но… У него другая специализация, — мягко произнесла она. — Ну да, он работает с больными душами. Но разве у душевнобольных не бывает трудной беременности? — Ох… — вздохнула она. — Как всё грустно… — А мне — нет. Ведь у меня есть ты. — Спасибо, милый. Мне очень приятно. А хозяин переселил Гленду в комнату Деллахи. Видимо, он, всё-таки, не так уж плох. Просто недостаточно хорош, наверное. — Что это на него нашло, не знаю, — пожал плечами Ллойд. — Да что бы ни нашло, главное, что Гленде от этого получше. И её ребёночку. — Так значит, на самом деле нас здесь не восемь человек, а девять… вот как… — озадаченно произнёс он. — А у нас? У нас будет ребёнок? — Что? — улыбнулась Беатрис. — Я хочу дочку, — продолжал он. — Чтобы она была похожа на тебя. — Мальчик мой… — Беатрис проглотила подкативший к горлу горький комок, поморгала глазами, чтобы не пустить в них слёзы. — Бедный мой мальчик… — Да, я не богат. Но семью прокормить сумею. — Я тебе всё больше и больше завидую, — покачала она головой. — Зависть — плохое чувство, — кажется, не понял он. — Да, я знаю. Это же шутка. — Я тоже пошутил. В дверь поскреблись. — Беатрис, вы дома? — спросил с той стороны голос Гленды. — Мы дома, — отозвался Ллойд прежде, чем Беатрис успела что-нибудь произнести. — Входите, Гленда. — А-а, вот они где! — улыбнулась та, входя в тесный чулан и лукаво поглядывая на Беатрис, которая успела занять на скамье положение поприличней. — Воркуют, голубки. — Вы не знаете, что будет на обед, Гленда? — спросила Беатрис, уводя девушку от щекотливой темы. — Думаю, картошка, — пожала плечами та и добавила торжествующе: — С мясом! Я совершенно отчётливо слышала из кухни запахи мяса и картофеля. — Всё же наш хозяин не такой уж плохой человек, — сказала Беатрис. — никто ведь не заставляет его заботиться о совершенно чужих людях из последних сил. Он мог бы просто прогнать нас, ведь мы для него обуза, лишние рты. — Мы платим ему деньги, — возразил Ллойд. — Деньги, — усмехнулась Беатрис. — Что они значат теперь! — Деньги всегда что-нибудь да значат, — хмыкнул Ллойд. — И они значат тем больше, чем их меньше, — добавила Гленда. — Прекрасно сказано, Гленда! — зааплодировал Ллойд. — Браво! — А порцию наш добрый хозяин всё-таки урезает, — пожала плечами девушка. — Настойчиво и чуть ли не каждый день. — И тем не менее, — настаивала Беатрис. — Деллахи проговорился, что у хозяина есть корова, — поведала Гленда. — Деллахи проговорился?! — с нарочитым удивлением воскликнул Ллойд. — Да полноте, Гленда! Неужели Деллахи умеет разговаривать и способен проговориться? Кажется, за всё время он произнёс не больше десятка слов. — Ну, Деллахи по-особому относится к Гленде, — лукаво улыбнулась Беатрис. Гленда смутилась. Она, совсем как девочка-подросток, схватилась за платье, зачем-то оправляя его, завертелась на месте. — Беатрис! — пристыдила она. — Он старый хромой заика! — Но я же не сказала, что это вы к нему относитесь по-особому, — отозвалась Беатрис. — Мне кажется, Деллахи должен очень любить детей, — задумчиво сказал Ллойд. — Люди такого типа обычно без ума от детей. Гленда странно посмотрела на него. Беатрис многозначительно кашлянула. Но её милый Ллойд не услышал двусмысленности, которую изрёк только что. Где-то на чёрной грифельной доске подсознания Беатрис нарисовалась гнусная рожа Гарри. Он многозначительно улыбался и подмигивал. Усилием воли Беатрис стёрла его ненужный портрет, сдула меловую пыль. — Ну и чего вы тут расселись? — Пирс Маклахен бесцеремонно открыл дверь чулана и теперь, подбоченясь, стоял на пороге. Беатрис даже подскочила, моментально побледнев от гнева. — По какому праву?! — крикнула она. — Почему вы врываетесь в чужое жилище?! Я попрошу вас немедленно выйти! Гленда тихо съёжилась в углу. Ллойд замер на скамье, не в силах оторвать взгляда от лица хозяина. Взор его стремительно подёргивался знакомой пеленой растерянного безумия. — Чего-о?! — угрожающе пророкотал хозяин. — Попросишь? Да ты совсем забылась, чёртова кукла?! Это не твоё жилище! Это мой чулан! И ты здесь обжимаешься со своим придурком только до тех пор, пока я, по доброте душевной, разрешаю. А могу и выкинуть вас отсюда к чертям собачьим! — Вы не могли бы не кричать? — несмело спросил Ллойд. Хозяин перевёл на него гневный и насмешливый взгляд. — А ты кто здесь такой? — произнёс он презрительно. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Или это и твой чулан тоже? — Нет, — поник Ллойд. — Нет, я… я зашёл к мисс Беатрис… Мы… — Заткнись! — гаркнул Маклахен и, оглядев сцену, продолжал: — Я так и не понял, какого чёрта вы тут расселись? Вам больше заняться нечем, кроме как языки чесать?! У меня неважная память, но я точно помню, что у каждого из вас есть работёнка. Или вы думаете, что я буду кормить вас за здорово живёшь? Он выждал несколько секунд, словно полагал, что кто-нибудь ответит на этот вопрос, и вдруг вытолкнул вперёд кукиш: — А вот вам! — Вообще-то, мы не обязаны работать на вас, мы вам не прислуга, — уже спокойней, произнесла Беатрис, пытаясь воззвать к хозяйскому разуму, человечности и логике наконец. — За постой мы платим, а… — Что-о?! — взревел Маклахен, не дослушав. — Ты не обязана работать?! Так проваливай отсюда, я тебя не держу! Вместе со своими вонючими бумажками проваливай! Кому они нужны, эти бумажки! Я вас всех завтра сгоню к чертям собачьим! Платит она мне… Золотом! С завтрашнего дня будете платить золотом! По двадцать фунтов за место!.. Что? Что молчишь? Съела? Не подавись! Гленда бросила на Беатрис укоризненный взгляд, покачала головой. Ллойд, краснея лицом, поднялся и сделал шаг к Маклахену. — Я настоятельно прошу вас повежливей! — сказал он. — Вы разговариваете с дамами. — Ой! — усмехнулся Маклахен и произнёс с издёвкой: — Это кто тут разговаривает? — Послушайте, вы не… — Ты что это, сморчок слабоумный?! — не слушал Маклахен. — Ты на кого голос поднимаешь, шут гороховый?! Первым вылетишь отсюда завтра же! Сегодня! Сейчас! Лицо Ллойда страдальчески сморщилось. Вслед за ним почти готова была зарыдать Гленда. Беатрис ещё больше побледнела и не сводила с Маклахена ненавидящего взгляда прищуренных глаз. — Не кричите на меня, пожалуйста, — внезапно севшим и ломким голосом почти прошептал Ллойд. — Я не могу, когда на меня кричат.