— Что за ерундой вы занимаетесь? — строго спросил генерал-майор Кононов. — Расследованием, товарищ генерал-майор, — ответил стоявший перед ним Степанов. Генерал не предложил сесть, а это плохой знак. — Каким еще расследованием? — Агентурных связей японской резидентуры в преступном мире Скандинавского военного округа. — Результаты есть? — Взяли фигуранта, дает показания. — Отлично. Сбрось этого жулика чекистам и займись своими уставными задачами. — Но… — Не нукай, не запряг. Я вам что говорил? Контрразведка пограничных округов обязана иметь непосредственно своих агентов на сопредельной вражеской территории. На уровне округа! И меня не волнует, как вы это будете делать! — генерал чеканил каждое слово, — Где ваши агенты? Товарищ генерал-майор привык, что бурят с лыжами и рацией отлично мог сходить по своим бурятским делам через линию фронта, поговорить там с кем угодно, посмотреть по сторонам и вернуться обратно. К большому удивлению генерала, аналогов бурятским лыжникам на побережье Северного моря не нашлось. Он списал это на недоработки подчиненных, поставил план по заброске агентов и потребовал его выполнять. — Работаем над этим, товарищ генерал-майор. Взяли перебежчика… — Знаю, докладывали. Почему копаетесь с отправкой за ленту? — Перевербовываем. — Что так долго, печенье с вареньем закончилось? Или идейный буржуин попался? — Депрессивный. Предлагает расстрелять его и поставить точку. — А вы что? — Оказываем психологическое влияние. В оперу его сводили. — И помогло? — Помогло. — Николай, — генерал хотел сказать «Коля», но передумал, — Мне нужны результаты прямо сейчас, а не после окончательной победы коммунизма. И тебе нужны, чтобы на каждый чих не бегать за информацией к руководству или к смежникам. Как ты можешь работать, если понятия не имеешь, что происходит за морем? — Я отправляю запросы, на них отвечают. — Что эти дебилы тебе отвечают? — рявкнул генерал, — Какой ты разведчик, если не понимаешь, что даже информационная поддержка из Англии не то, что у нас, у Москвы ни в звезду, ни в красную армию? На фоне того, что своих возможностей у тебя около нуля. Что мы получили на запрос по Смиту? — Подтверждения. — А должны быть получить выписку из баз. Трудовой стаж и места прописки за последние лет пять. Взыскания, награждения. Личные дела из обеих Министерств. Дело из полиции. Дело по побегу. У них сейчас все электронное. Кнопку нажал — вот оно на экране! — Виноват, товарищ генерал. — Значит так. Ты тут взялся саботировать агентурную работу под видом того, что якобы работаешь с уголовниками. Хрен тебе по всей морде! Завтра приедут от МГБ, сдашь им своего урку. — Есть. — А сам займись перебежчиком. Если мужик в депрессии, его не к оперу надо водить. К нам в Сибирь проверки когда приезжали, мы их куда водили? Головой подумай. На охоту, на рыбалку, в баню и к бабам. Коньяку нормального ему налей, он поди и бухла нормального не жрал кроме этого их джина вонючего. Научи, короче, буржуя нерусского Родину любить! — Как раз собирался. — Ты тут не паясничай, с генералом разговариваешь! — Кононов хлопнул ладонью по столу. — Честное слово, собирался, товарищ генерал-майор! — выпалил Степанов, — Заявку на самолет подавал и на командировочные для себя и для «плюс один». В Архангельскую область, в мамину деревню. — Точно? — генерал ощутимо смягчил тон, — Я проверю. — Позавчерашние заявки. Генерал ударил по кнопке на столе. Через несколько секунд в дверях появился адъютант. — Почему не подписаны позавчерашние заявки этому майору? Возьми его и проконтролируй прямо сейчас. Не дай бог, никаких заявок нет или они не позавчерашние. — Разрешите идти? — спросил Степанов. — Проваливай! При нормальном ходе событий, вышестоящий имеет достоверную информацию о положении дел у нижестоящих и знает, какие у них есть ресурсы и возможности. Поэтому не будет тупо расходовать ресурсы и людей об заведомо невыполнимую имеющимися средствами задачу. Со своей стороны, при нормальном ходе событий, нижестоящие, упершись в задачу, которую не в состоянии решить своими силами, докладывают о проблемах наверх. После чего приоритет задачи меняется. Либо ее откладывают, либо решают на более высоком уровне силами более умных людей с совсем другими ресурсами. При ненормальном ходе событий, когда внизу происходит нештатная ситуация, которая не вписывается в картину мира, существующую в голове вышестоящего, он передает задачу, с которой не может справиться, не вверх, а обратно вниз. С традиционными словами «и меня не волнует, как вы это будете делать», которыми большие начальники в зависимости от обстоятельств обозначают свою некомпетентность, предательство или сведение личных счетов. Внизу такая тактика в худшем случае ведет к потере людей и прочих ресурсов до полного поражения включительно. После чего на ситуацию смотрит руководство на несколько уровней выше и делает выводы, срывая погоны и головы. В среднем и наиболее частом случае внизу, получив нерешаемую задачу, занимаются фальсификацией якобы достигнутых результатов. Что позволяет выиграть время, а там «или я помру, или шах, или ишак», то есть, окружающий мир изменится, и нерешаемая задача станет неактуальной. Также честные и неглупые люди непрерывно работают над повышением своей компетентности и увеличением контролируемых ресурсов. Задача, нерешаемая сегодня, может стать решаемой завтра. Кроме того, мир устроен так, что в нем есть место для удачи. Поэтому младшие руководители, получившие нерешаемую задачу, иногда пытаются ее решить, «цепляясь за соломинки». Задействуя варианты решения, которые пусть не стопроцентно, но с какой-то ненулевой вероятностью могут дать результат. Именно по такому пути сейчас решил пойти Степанов. — Петрович, у меня хорошие новости и плохие. — Сначала хорошие. — Как мы и предполагали, торговцы опиумом это агентурная сеть с выходом на генералов. На Кононова нажали и требуют отдать нашу певчую крыску в МГБ. — Когда? — Завтра. — Форсируем ночь допроса с химией и могут забирать. — В каком состоянии? — Человек — это биологический объект, который имеет официальную идентификацию по отпечаткам пальцев. В протоколе передачи пульс есть, значит, отдали живого, и пусть не жалуются, когда на их территории сдохнет. Только что нам делать с показаниями? — Составить цельную картину и использовать по назначению. Мне нужна в первую очередь явочная сеть в Ленинграде. — Сделаем. Если это была хорошая новость, то такая тогда плохая? — Наш трижды любимый генерал Кононов в очередной раз напоминает, что на уровне военного округа должна быть независимая от других наших ведомств агентурная работа. И делает вид, что не понимает, что Эйрстрип Ван, которую от нас отделяет море и военно-морская контрразведка адмирала Лоусона, не к ночи будь помянут, это совсем не то же самое, что наша с товарищем генерал-майором родная Монголия. — Уже сто раз обсуждалось. Мы не можем закинуть на Эйрстрип Ван кого-то из своих, чтобы его не сдали местные детишки местным бобби. Их дети в этом плане не уступают нашим. А все наши успешные агенты происходили из их элиты. Одни Джонс и Аронсон чего стоят. — Да уж. Против них так и не смогли выдвинуть нормальное обвинение. Джентльмены не сдали никого, и пришлось их вешать по стопроцентно липовому делу. Вместе с Резерфордом, который был вообще не при делах. Но теперь у нас есть этот Смит, и Кононов требует перевербовать его и отправить обратно. Раз уж он у нас все равно есть, и больше он, с точки зрения Кононова, никуда не пригодится. Не отдавать же чекистам. — Зачем? — удивился аналитик, — Какой из него полевой агент? Он отработанный материал, расходник. Expendable, как говорят у них. Он, конечно, не против побороться за великую Британию, но я бы с удовольствием оставил Смита у себя в аналитическом отделе. Мы приехали сюда меньше, чем полгода назад. Всех ценных сотрудников отсюда перед нами забрали. Я вспоминаю английский, пытаюсь понять их пропаганду, а в бытовом плане даже не представляю, как они там живут. И тут как подарок консультант с опытом работы в самом Министерстве Правды. — А мой план с Колобом? — Новые Васюки. Нет, попробовать можно. Но не выгорит. — Вроде бы, Смит у нас немного ожил. — Первый раз слышу, чтобы «немного ожил» говорили в контексте «годится в резиденты», — сказал Виктор Петрович, — Да, он сейчас заинтересован в возрождении старой доброй Англии, про которую практически ничего не знал. Читает старые книги по английской истории. Скотт, Стивенсон, Киплинг. По букве просто приключения, а по духу — чистейшая проанглийская монархистская пропаганда. Которая абсолютно несовместима с их сегодняшней идеологией. Я ему выдал со склада речепис, он еще и книгу пишет. — Про что? — Апеллирует к британскому великодержавному шовинизму. — И как получается?