Часть 10 из 17 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Первым кораблем По Дэмерона стал РЗ-1 истребитель типа А, доставшийся ему от матери.
Хороший был корабль — маленький, компактный. За долгие годы службы его много ремонтировали; на обшивке тут и там попадались боевые отметины. А-истребитель — это перехватчик, его разрабатывали не ради ударной силы, а ради скорости. По бокам у него сдвоенные лазерные пушки, а на носу еще две установки для ударных ракет. Если хватит сноровки использовать преимущества машины, то и с такой огневой мощью в любом бою продержишься. С кораблем основного класса, пожалуй, не совладаешь, а всем другим запросто можно врезать так, что мало не покажется. На досветовых скоростях этот перехватчик кого угодно обгонит. На обычные истребители он совсем не похож — скорее укрепленная кабина, к которой сзади приделали двигатели. Очень мощные двигатели, а управление — невероятно чувствительное. И ни второго пилота, ни астромеха не предусмотрено — только место для единственного пилота.
Перехватчик был частью вознаграждения, которое мама получила, когда родители По демобилизовались из рядов Альянса Повстанцев спустя примерно полгода после битвы при Эндоре. Они отправились тогда жить на Явин-4, в только что основанную там колонию. Мама летала на своем А-истребителе еще с пару лет, чаще всего на учениях по гражданской обороне, и время от времени брала с собой сына. По сидел в тесной кабине на коленях у мамы; ее руки лежали поверх его рук на рычаге, и он чувствовал, как корабль отзывается на каждое их движение. Он ощущал, как маленький истребитель рассекает воздух, преодолевая сопротивление атмосферы, как сила тяжести пытается удержать их.
А потом они прорывали тонкую оболочку, что окутывала луну, которую они звали своим домом. И тогда газовый гигант Явин вдруг становился ослепительно-ярким на фоне темного космоса. Натиск атмосферы и сила тяжести пропадали. И это было самое прекрасное ощущение, которое знал маленький По. Он завороженно смотрел на космос сквозь прозрачный откидной верх кабины и терял счет звездам, опьяненный чувством свободы. Можно лететь куда угодно и совершать что угодно, так ему казалось. И тогда он понял: что бы ни ждало его в жизни, он будет пилотом.
Мама была пилотом в битве при Эндоре, участвовала в той грандиозной атаке флота повстанцев на вторую «Звезду Смерти». Отец По тем временем крался по лесам на зеленой луне вместе со своими товарищами-следопытами. Мама не любила говорить о своих подвигах, и По знал о них совсем мало. Когда он пытался расспросить маму, та мягко уклонялась от ответа или меняла тему разговора. Ее призвали, и она откликнулась, выполнила свой долг, и этого достаточно — так она все время отвечала. Это само по себе куда важнее, чем все ее свершения.
«Кругом были боль и страдания, — говорила она По. — Мы с твоим отцом не могли просто сидеть и смотреть на это».
Миновало много лет. Мамы не стало, а сам По сделался пилотом, и только тогда он начал понимать, каким великим героем на самом-то деле была его мама. Он узнал, что лейтенант Шара Бэй получила Бронзиевую сверхновую звезду за отвагу как участница освобождения Гормы. Что спустя лишь несколько дней, во время операции «Укус майнока», она участвовала в налете на имперский топливный склад на Бероке-4 и стала трижды асом, сбив пятнадцать противников. Что она сражалась в десятках разных битв, стычек и операций. И что товарищи Шары Бэй готовы неустанно превозносить ее летное мастерство, а многие благодарны ей за спасение жизни.
Отец По рассказывал о военных временах более охотно. Правда, о себе он предпочитал упоминать как можно реже, а больше рассказывал о чьих-то чужих подвигах. Например, о генерале Соло — отец говорил, что никто на свете не управлялся с бластером искуснее его. Или о том, как один его товарищ помог им всем выбраться из засады, использовав комлинк с переделанной схемой и два баллона от типового дыхательного устройства. Или о том, как его отряд пытался проникнуть на базу Имперской службы безопасности во Внешнем Кольце и никто не мог придумать способ туда попасть, а потом по чистой случайности им удалось свалить шагоход AT-ST, он проломил стену базы, и отряд легко проник внутрь через брешь.
— А тебе когда-нибудь было страшно? — как-то спросил отца По.
Ему было девять, мамы не стало год назад. До этого По представлял себе войну как что-то незамутненное и блистающее — такой набор ярких картинок, где все сплошь свет, скорость, ловкость и ум. Штурмовики казались ему пустыми доспехами, внутри которых не было живых мужчин и женщин. Потеря мамы научила его по-другому воспринимать смерть. Он понял, что война — совсем не романтическая штука, что на ней по-настоящему умирают и что погибшие уже никогда не возвращаются к тем, кто любил их. Даже если те их очень-очень ждут.
Эта мысль сильно напугала и опечалила По.
Они с отцом работали тогда на границе своей земли — у родителей была небольшая ферма, которую они построили, поселившись на Явине-4. День клонился к закату, и звуки, доносившиеся из джунглей, с приближением ночи становились все более громкими и жуткими. Отец возился с изгородью — нужно было починить один из генераторов, — а По ему помогал. Оба трудились молча. С тех пор как не стало мамы, отец и сын обычно так и проводили свои дни — в молчании, объединенные общим горем.
Поэтому По даже удивился тому, что отец ответил ему. И не просто ответил, а уловил саму суть вопроса.
— Было ли мне страшно?
Отец внимательно разглядывал вибромолоток, который держал в руках. Работающий инструмент издавал монотонный стон. Отец выключил молоток, бросил его в ящик для инструментов у ног По и вытер руки о штаны. Затем он взглянул в сторону джунглей. Солнце уже скользило за Явин, расцвечивая мир оттенками ярко-красного.
— Там, на Эндоре, был один момент, когда ведроголовые нас поймали, — сказал отец. — И я тогда подумал: ну все, нам крышка, мы проиграли, совсем проиграли. В смысле и войну, и вообще все. Я поднял голову и посмотрел на вершины деревьев — высокие, куда выше этих. На голубое небо без единого облачка. Днем «Звезду Смерти» почти не было видно. Я знал, что сейчас творится в этом небе, какая там развернулась битва. — Отец улыбнулся сыну, только улыбка вышла грустной. — И подумал, что вон там твоя мама и она смотрит на меня. Что бы она сейчас ни делала, из самой гущи сражения она смотрит, и я чувствую ее взгляд. Я чувствую, как она любит меня и как она любит тебя. — Он еще раз вытер руки и, выудив из ящика очередной инструмент, опять занялся изгородью. — Мне было тревожно тогда, это правда. Но страшно не было.
— Значит, тебе никогда не было страшно?
Отец тихо рассмеялся:
— А этого я не говорил. Моя тогдашняя тревога — совсем не то что мой нынешний страх, вот я о чем.
— А чего ты сейчас боишься?
Отец отвел взгляд от изгороди и поднял глаза к темнеющему небу. По наблюдал за ним. Солнце почти скрылось за газовым гигантом, и в его последних лучах все почему-то казалось более ярким и резко очерченным.
— Я боюсь, что все было напрасно, — произнес отец.
BB-8, надежно устроившийся в своем гнезде, что-то вопросительно пробулькал. Дроид был подключен к системе истребителя, так что его двоичная речь тут же расшифровывалась и передавалась на панель управления. Правда, По в переводе не нуждался, вопрос астромеха ему и так был понятен. Пилот усмехнулся, протянул руку через левое плечо и ткнул в кнопку, отлаживая подачу энергии к двигателям крыльев по левому борту.
— Просто сам с собой разговаривал, ВВ-8, — пояснил По. — Так, вспомнил кое-что.
Он покосился на сканер и снова обратил взгляд к неохватной пустоте космоса. Их с ВВ-8 сопровождали еще три таких же истребителя типа Х — модель Т-85, продукция корпорации «Инком-ФрайТек». Все летели, раздвинув крылья в боевое положение. Это эскадрилья «Рапира» — эскадрилья По, которой он командовал.
— Всем экипажам, доложите обстановку, — приказал По.
— Говорит Рапира-два, — скучным голосом отозвалась лейтенант Карe Кун. — Все пучком, коммандер.
— Говорит Рапира-три, Рапира-два права. — Это Айоло Арана, он держится по правому борту и чуть сзади. — Снова теряем топливо и время.
— Говорит Рапира-четыре. К выполнению боевой задачи готов.
— Вот так-то, — заметил По. — Это я понимаю, доложил обстановку. Слышали Рапиру-четыре? Без всякого словоблудия и прочего.
Из динамиков донесся звучный зевок Каре Кун. По невольно улыбнулся.
— Направляемся в один-четыре точка четыре, — распорядился По. — Последний кружок — и на базу.
Истребители дружно заложили вираж и, быстро построившись в ряд, устремились за Рапирой-1. ВВ-8 снова забулькал, обращаясь скорее к себе, чем к пилоту. Интересно, что он там высчитывает, подумал По. Каждый дроид — самая настоящая личность с собственным характером. Но По встречались все больше какие-то стандартные — этот любитель покомандовать, этот унылый, этот сварливый. В зависимости от программы. А вот ВВ-8 был совершенно особенным и ни в какие рамки не вписывался. То он как наивное дитя, то слишком умудренный опытом, и временами По даже задумывался: а может, этот дроид — мечтатель? Хотя такое предположение само по себе глупое — у дроидов же не бывает воображения.
Его размышления прервало ворчание Айоло, раздавшееся из коммуникатора:
— Ты все-таки можешь объяснить, коммандер: перед кем мы тут так красуемся?
— Мы часть флота Новой Республики, — напомнил По. — Или ты забыл, кого обязан защищать?
— Ну ясно, это наша работа. Да нет, я все понимаю про торговые пути, про борьбу с пиратами... Республика об этом печется. Я правда понимаю, ты не думай. Импульс для галактической торговли, безопасность граждан, верховенство закона и все такое прочее. Но мы караулим здесь кого-то уже три недели...
— Четыре, — поправила Каре.
— Четыре — спасибо, Каре, — и ни один разнесчастный контрабандист сюда носа не сунул. Ни пиратов тебе, ни злодеев, чтоб их, ни даже завалящего беспилотника. На сканерах хоть бы что-нибудь крякнуло. По мне, так уже и космический хлам сгодился бы. Что угодно.
— А чего ты хочешь, Айоло? — спросил По. — Я ежедневно строчу послания гуавианцам и требую, чтобы они прекратили свою преступную деятельность. Но они почему-то не отвечают.
— Сам виноват, — вмешалась Каре. — Гуавианцы не умеют читать, По. Писал бы лучше хаттам.
В коммуникаторе раздался хохот всей эскадрильи, даже Муран присоединился. Сам По с улыбкой покачал головой, а ВВ-8 возбужденно зачирикал и забибикал. По проверил сканер и, выпрямившись в кресле, усилил сигнал.
— Поймал что-то, — сообщил он.
Смех тут же стих.
— ВВ-8, передай всей эскадрилье.
В ответ послышалось чириканье, затем раздался треск помех, а потом через них в рубку прорвался голос — напряженный, неестественный, будто говорили через дыхательное устройство:
— ...независимый торговец «Йиссира Зайд»... напали, пожалуйста, любое судно, получившее... нам... мы...
— ВВ-8, определи координаты, передай всем Рапирам.
На панели управления ожил дисплей. Карта патрулируемого сектора, мигнув, сменилась изображением сектора Миррин.
—...у нас... мощность падает... восемь двигателей вышли из... ...торяем не можем маневри... умножаю... ...бители атакую...
ВВ-8 продолжал транслировать просьбу о помощи, а По тем временем смотрел на карту, и сердце у него колотилось как бешеное. Не было смысла подгонять астромеха, он и так работал на полной скорости, но По с трудом подавлял желание ринуться в бой прямо сейчас, сию секунду, даже не ведая, куда лететь. На карте рисунок из пересекающихся линий становился все плотнее.
ВВ-8 издал победное чириканье.
— Понял, — кивнул По. — Сураж-четыре. Всем Рапирам подтвердить координаты в гиперпространстве.
Почти сразу же откликнулась Рапира-2, за ней Рапира-4 и Рапира-3.
— Сейчас будет жарко, — объявил По. — Ну что, погнали?
Один за другим истребители «Рапиры» выскакивали из гиперпространства. Судя по карте, прямо по курсу у них был объект, известный как Сураж-5.
— Крылья в боевое положение, — приказал По. — Всем Рапирам доложить о готовности.
— Рапира-два готова.
— Рапира-три готов.
— Рапира-четыре готов.
— Ускоряемся и не зеваем.
Крылья поднялись и замерли в боевом положении. По отрегулировал мощность и двинул рычаг от себя, направив нос истребителя вниз. Корабль послушно набрал скорость и, словно его подтолкнули сзади, рывком ринулся вперед. По тут же вспомнил полеты с мамой на ее А-истребителе. Новые Т-85 были куда быстрее и подвижнее всего, на чем доводилось летать маме. Жалко, она их не видит. И жалко, она не видит сына во главе эскадрильи.
— «Йиссира Зайд», — проговорил По. — Говорит коммандер республиканского флота По Дэмерон. Мы приняли ваш сигнал бедствия и направляемся к вам для оказания помощи.
Ответа не последовало.
Сохраняя строй, Х-истребители распределились вокруг Суража-5 и приготовились на большой скорости атаковать Сураж-4. Наверняка пираты, думал По, так что возни будет немного. У большинства преступных организаций, что околачивались на торговых путях сектора Миррин, с финансированием было туговато, и корабли их держались скорее на честном слове, чем на продвинутых технологиях. Четырех истребителей типа Х обычно достаточно, чтобы спугнуть таких хищников. По крайней мере, По так думал. Именно на это он и рассчитывал.
А на деле все оказалось совсем по-другому.
Из динамиков донесся едва слышный выдох Рапиры-2: